11 (Часть 1)

11

Мы просидели в KFC весь день, слушая, как Ми Лэ обсуждает с ног до головы каждого входящего. Ми Лэ — просто острая на язык!

В ее глазах, похоже, не было ни одного нормально сложенного человека.

В дверь вошел высокий худой парень. Я не успела толком разглядеть его лицо, как Ми Лэ сказала мне:

— Гляди, этот, хоть и высокий, но слишком худой. Зачем девушкам мужчины?

— Чтобы чувствовать себя в безопасности. А это чувство безопасности не только духовное, внешность тоже очень важна. Вот этот парень, если нарвется на грабителя, его одним ударом уложат. Ц-ц-ц, никакой надежности!

Мне очень хотелось сказать, что худоба — это не его вина, и он ведь не твой парень, эх!

Пока я вздыхала, Сунь Цзыян вдруг опустил голову, посмотрел на себя, а потом поднял голову и спросил меня:

— Сяовань, ты тоже так думаешь?

Я закатила глаза и проигнорировала его.

Ми Лэ продолжала:

— Лицо слишком гладкое. Мужчина должен носить бороду, вот тогда он выглядит мужественно! Это заставляет женщину чувствовать, что на него можно положиться!

Пожалуйста! Неужели мужественность проявляется только через бороду?

Сунь Цзыян потрогал свой гладко выбритый подбородок и спросил меня:

— Сяовань, это правда так?

Я снова закатила глаза!

Ты еще веришь словам Ми Лэ? Вы что, одного поля ягоды?!

Ми Лэ все еще комментировала. Я отставила свой кофе со взбитыми сливками, который уже перемешала до неузнаваемости. Мало того, что собеседники напротив были далеко не аппетитными, так еще и без умолку болтали. Легко ли сестрице поесть!

Я видела только ее рот, который то открывался, то закрывался. Рот, рот, рот!

Не выдержав, я возразила ей:

— А твой брат Цзинь, что, очень мужественный?

Услышав мой вопрос, Ми Лэ очень гордо, очень надменно и очень самодовольно кивнула:

— Конечно! Мой брат Цзинь особенно мужественный!

Я пробормотала:

— Я его не видела!

— У меня есть фото, есть фото! — Ми Лэ радостно достала телефон и начала искать фотографию Шэнь Цзиня.

Сунь Цзыян тихо спросил меня:

— Сяовань, тебе тоже нравится то, о чем она говорит?

Я ответила:

— А что, я должна сказать, что мне нравятся женственные мужчины?

Сунь Цзыян посмотрел на меня с ужасом, а потом спросил:

— Нет, я имею в виду, тебе тоже нравится мужественность в мужчинах?

Я посмотрела на него и холодно сказала:

— По-моему, мужественность — это запах пота. Я ненавижу запах мужского пота!

Это еще со времен университетских проверок общежития. Стоило открыть дверь в мужскую комнату, как этот так называемый «мужской дух» чуть не свалил сестрицу с ног.

— Мужественность — это вот это? — с сомнением посмотрел на меня Сунь Цзыян.

Я посмотрела на него:

— Ты мужчина или я?

Пока мы болтали, Ми Лэ уже нашла фотографию Шэнь Цзиня. Так долго?

Я не удержалась и спросила:

— Сколько у тебя там фотографий?

Ми Лэ ответила:

— Я же ищу самую показательную фотографию для тебя!

Показательную?

Я протянула руку, чтобы взять телефон, но Ми Лэ прижала свой розовый аппарат к себе и позвала меня:

— Ай, подойди сюда посмотреть! У меня там только фотографии брата Цзиня, другим нельзя смотреть!

Я: = =b

Слов не хватает, чтобы выразить мои чувства!

Сестрица, я... И я действительно подошла.

Камера на телефоне Ми Лэ была неплохой, правда. По крайней мере, даже тайком сделанные снимки получались очень четкими.

Мужчина на фото!

*:** (Пояснение: это был неопрятный человек с растрепанными волосами и бородой.)

Мужчина на фотографии, если говорить мягко, был артистического типа. Если говорить модно — брутального. Если говорить деликатно — с индивидуальностью. А по моему личному мнению — типа Златовласого Короля-Льва, застрявшего на дне колодца.

Эх...

Ми Лэ взволнованно спросила меня:

— Ну как, как? Ваньцзы, брат Цзинь ведь очень мужественный?

Там, где Ми Лэ не могла видеть, у меня дернулся уголок рта.

Ми Лэ потрясла меня за руку:

— Правда же? Правда? Брат Цзинь такой стильный, такой классный!

Я второй раз изобразила это выражение: = =b

Сунь Цзыян тихо спросил меня:

— Сяовань, этот парень очень красивый?

Я ответила:

— Довольно артистичный!

Ми Лэ кивнула:

— Брат Цзинь занимается искусством, конечно, у него очень артистичный вид!

Я спросила:

— Художник? Фрилансер? Дизайнер? — Это все, что пришло мне в голову.

Ми Лэ сказала:

— Мой брат Цзинь — учитель музыки!

Учитель... музыки... ла?

Учитель музыки так учитель музыки, зачем добавлять это «ла»?

Этот тип — учитель музыки? Он не напугал детей?

Я спросила:

— Преподаватель в университете?

Ми Лэ покачала головой:

— Ну что ты! Брат Цзинь выглядит таким добрым! В начальной школе, конечно!

Добрым?

Черт! Сестрица, я что, отстала от жизни? Слово «добрый» применительно к мужчине под тридцать? Добрый = =b!

Он точно не напугал детей?

Я улыбнулась. Пока Ми Лэ изо всех сил расхваливала Шэнь Цзиня, я могла только улыбаться.

Вечером мне позвонила Сяо Инь.

— Алло? — После того, как я несколько раз сказала «алло», с той стороны вдруг раздался громкий крик «Алло!».

Я тут же отняла телефон от уха. Сяо Инь на том конце провода очень возбужденно сказала:

— Сяовань, скорее приезжай! Я тут пью, так весело! Приезжай...

А?

Я удивилась. Неужели эта девчонка когда-нибудь пьет? Хотя я слышала ее рассказы об университетских попойках, но после начала работы ни разу не видела ее пьющей. Или, может, не было повода выпить — ни от радости, ни от горя.

— Сяовань, приезжай... — Не знаю почему, но мне показалось, что голос Сяо Инь дрожит от сдерживаемых слез.

Надеюсь, мне послышалось. У Сунь Цзыяна были дела, он вернулся в Нинбо. Я отпустила его.

Перед уходом он поймал мне такси.

Я приехала в ресторан. Внутри была компания незнакомых мне людей. Наверное, коллеги Сяо Инь с ее нынешней работы.

Я искала Сяо Инь, но не видела ее. Я удивилась. Официант указал на угол.

Сяо Инь сидела в углу, обняв бутылку пива.

Я снова удивилась, потом подошла, присела рядом с ней и спросила:

— Женщина, что с тобой?