Глава 4. С моим именем, под твоей фамилией (Часть 12)

Бирюзовая гладь озера безмятежна, лишь ветер морщит ее поверхность.

— Когда погода ясная, снежные горы сияют, освещая городские стены и галереи. Вода в реке поднимается, течение приближается к почтовой станции. Виски путника не такие, как ивы на дамбе, чьи ветви зеленеют с приходом весны.

Стоя на носу лодки, Ци Чэньмин покачивал головой, декламируя стихотворение, которое он когда-то прочитал в сборнике стихов, глядя на ивы на берегу и беседку посреди озера. Он не до конца понимал смысл этого стихотворения, лишь то, что оно описывает прогулку по озеру ранней весной, но почему-то сейчас оно казалось ему очень уместным.

Ци Чэньмин был одет в простую одежду цвета индиго, волосы были собраны в небольшой пучок. Он выглядел как обычный мальчик, но изысканный серебряный узор на рукавах и золотое ожерелье иньло с нефритом на шее выдавали его благородное происхождение.

К тому же, он был невероятно красив и мил, каждое его движение излучало одновременно и достоинство, и детскую непосредственность. Благодаря воспитанию в роскоши, его высокомерие не раздражало, а, наоборот, казалось естественным.

В конце концов, он был ребенком императора, и даже переодевшись в простолюдина, он не мог скрыть своего благородного происхождения.

Немного полюбовавшись пейзажем озера Баньюэ, Ци Чэньмин заинтересовался чистой, прозрачной водой. Он собрал рукава своего одеяния, присел на корточки, стараясь выглядеть серьезным, и опустил пухлую ручку в воду, раздвинув пальцы. С энтузиазмом он начал ловить плавающие на поверхности маленькие желтые лепестки жасмина.

Сяо Лицзы, стоявший позади Ци Чэньмина, с тревогой воскликнул: — Ваше Высочество, вода в озере в марте еще очень холодная, не стоит играть с ней. Вы можете простудиться.

Ци Чэньмин нахмурился. — Сяо Лицзы, не называй меня «Ваше Высочество». Я же сказал, вне дворца ты должен называть меня «молодой господин».

— Да, да, молодой господин, — ответил Сяо Лицзы с мрачным видом, словно все его черты лица слиплись. «Надеюсь, по возвращении во дворец молодой господин не заболеет».

— Не хмурься. Мы так редко выбираемся из дворца, зачем так переживать? Нужно веселиться!

Сяо Лицзы продолжал хмуриться. Молодой господин мог расслабиться и не беспокоиться ни о чем, но он — нет. Его долг — заботиться о принце. Если с ним что-то случится, Сяо Лицзы не сможет этого пережить.

В прошлый раз, когда Его Высочество тайком сбежал из дворца, его чуть не продали за пределы столицы торговцы людьми.

Если бы не господин Му, госпожа Юнь ни за что не позволила бы принцу покинуть дворец.

Хотя госпожа Юнь наверняка тайно послала людей охранять Его Высочество, Сяо Лицзы не мог терять бдительность.

Госпожа Юнь строго-настрого приказала ему присматривать за принцем. Он не мог расслабляться, должен был не спускать с него глаз и убедиться, что принц вернется во дворец целым и невредимым.

— Навеселился?

Из лодки донесся холодный, мелодичный голос, подобный звону нефрита, опьяняюще прекрасный.

Ци Чэньмин быстро вытащил руку из воды, подняв фонтан брызг.

«Кхм, учитель вышел. Вот беда, если он увидит меня таким, то подумает, что я какой-то невежда, словно никогда не видел озера. Ужас!»

Он обернулся.

Рука, приподнимавшая занавеску, была белой и длинной, словно выточенная из нефрита.

Человек из-за занавески шел к нему, и его лицо постепенно становилось видно.

Безупречная, неземная красота. Сегодня на нем была простая одежда лунно-белого цвета, а черные, как вороново крыло, волосы были небрежно собраны под изящной нефритовой короной. Он сиял, словно лед или снег, поражая своей красотой.

Ци Чэньмин, ошеломленный этим совершенством, про себя повторял: «Какой грех, какой грех».

Слегка покраснев, он спрятал мокрые руки за спину, пытаясь скрыть свое ребячество.

В этот момент перед ним появился аккуратно сложенный шелковый платок.

Он поднял голову. Учитель протягивал ему платок.

Ци Чэньмин немного смущенно взял простой белый платок. Он понял, что учитель хотел, чтобы он вытер руки.

Он держал в руках невзрачный платок, который можно было купить на любом рынке, но от него исходил легкий, холодный аромат сандалового дерева — тонкий аромат, оставшийся от хозяина платка, такой же холодный и далекий, как луна в небе.

Подумав о том, что на платке остался аромат учителя, Ци Чэньмин вдруг пожалел его использовать. Это был платок учителя, его первый подарок, который нужно хранить как зеницу ока. Использовать его, чтобы вытереть руки и испачкать, было бы кощунством.

Сы Янь, видя, что он медлит, спросил: — В чем дело? В марте вода в озере холодная, я дал тебе платок, чтобы ты вытер руки. Я взял тебя на прогулку, не хочу, чтобы ты простудился.

Ци Чэньмин послушно кивнул.

Он украдкой взглянул на Сы Яня и, подавив сожаление, кое-как вытер руки платком, а затем бережно спрятал его за пазуху, решив, что не будет его стирать. Вдруг аромат исчезнет? По возвращении во дворец он найдет красивую шкатулку и будет хранить платок в ней.

Сяо Лицзы, стоявший рядом, кусал свой темно-синий хлопковый платок. Слова Сяо Лицзы принц пропускал мимо ушей, а слова господина Му воспринимал как непреложную истину. Такое послушание было для него редкостью.

Сяо Лицзы посмотрел на Сы Яня с восхищением. «Недаром господин Му — непревзойденный гений. Он не только красив, как небожитель, но и мастерски обучает людей. Поистине удивительный человек».

После десяти утра* солнце поднялось выше, и теплые, яркие лучи осветили спокойную поверхность озера. Вода сверкала, словно россыпь жемчуга на дорогой зеленой парче. Отражая окружающий пейзаж, озеро напоминало огромный драгоценный камень, излучающий ослепительный свет. Зрелище было завораживающим.

Это было одной из причин, по которой озеро Баньюэ было так знаменито. Его даже включили в список восьми достопримечательностей столицы, назвав «Сиянием драгоценного света».

Однако из-за особенностей местности и окружающих построек это явление длилось всего четверть часа и наблюдалось только в марте, всего несколько раз в году.

Поэтому в это время на озере Баньюэ было полно желающих полюбоваться «Сиянием драгоценного света». Озеро было заполнено лодками и людьми.

Лицо Ци Чэньмина побледнело. Он даже не мог как следует насладиться долгожданным зрелищем.

Он смотрел на лодки, которые все ближе подплывали к ним, и на девушек из знатных семей, стоявших на носу лодок и кокетливо прикрывавших лица веерами, бросая взгляды в их сторону. Вернее, в сторону учителя. Сам Ци Чэньмин был для них всего лишь декорацией.

Эти столичные аристократки забыли о своей сдержанности, их взгляды были такими пылкими, словно они хотели съесть Сы Яня живьем.

Этот человек был слишком привлекателен.

Одаренный от природы, с красотой, затмевающей луну, он был поистине прекрасным юношей.

Многие люди были очарованы красотой, а господин Му обладал не только красотой.

Если бы Ци Чэньмин был девушкой, увидев такого мужчину, он бы, наверное, вел себя не лучше.

После встречи с господином Му и рассказа госпожи Юнь о его жизни, Ци Чэньмин не раз восхищался им. Господин Му не только обладал неземной красотой, но и был мастером во всем — игре на цитре, шахматах, каллиграфии, живописи, стрельбе из лука, верховой езде, математике. «Какой же он удивительный! Какая женщина достойна его? Наверное, все девушки рядом с ним чувствуют себя ничтожными. Он как небожитель, вызывающий лишь восхищение и благоговение, никаких других чувств».

— Что-то случилось? — раздался рядом спокойный голос.

— Ничего, учитель.

Почувствовав взгляд учителя, Ци Чэньмин снова стал прежним — милым, послушным мальчиком с румяными щечками.

«Неважно, сколько людей восхищаются учителем, сейчас его взгляд обращен только ко мне, и этого достаточно».

— Уже почти полдень, пора возвращаться, — Сы Янь погладил его по голове. — Чэньмин, пойдем.

Сы Янь чувствовал на себе множество пылких взглядов и слегка нахмурился. «Люди здесь более… открытые в своих чувствах, чем в мире смертных, где я жил раньше».

«Мы достаточно полюбовались пейзажами, пора уходить».

Ци Чэньмин кивнул и послушно последовал за Сы Янем в лодку. Перед тем как войти, он вдруг обернулся и, скорчив гримасу, показал язык окружающим, проявив детскую непосредственность.

«Как бы вы ни восхищались учителем, он не ответит вам взаимностью».

Он был похож на ребенка, защищающего свою любимую игрушку, боясь, что ее у него отнимут.

Когда Сы Янь вошел в лодку, столичные аристократки, не сводившие с него глаз, были очень расстроены. На их лицах исчезло кокетство, брови нахмурились, пальцы сильнее сжали веера, они вытянули шеи, пытаясь еще раз взглянуть на прекрасного незнакомца, покорившего их сердца.

Но лодка Сы Яня, хоть и выглядела невзрачно, под управлением опытного лодочника ловко лавировала между большими роскошными судами и быстро скрылась из виду.

Внутри изысканной, роскошной барки миниатюрная девушка в светло-желтом одеянии отвела взгляд и, несколько раз топнув ножкой, надула губки и с досадой сказала своей подруге: — Сестра Ваньлянь, ты видела того господина в белом? Какой красивый! Жаль, я не успела спросить его имя и адрес. Так обидно! Я даже не перекинулась с ним и словом.