Иншэн в полном недоумении смотрела на стоящую на коленях Ван Момо. «Что происходит? Почему Момо вдруг упала на колени?»
Она помогла ошеломленной Гу Ваньинь подняться и снова сесть на стул, а сама, бледная, встала позади госпожи. Простодушная Иншэн никак не могла понять, что происходит: почему господин вдруг позвал госпожу из родовой усыпальницы в главный зал, почему здесь присутствует незнакомый господин, ведь это их семейное дело.
Но атмосфера в зале была странной, и она чувствовала, что должно произойти что-то важное.
Гу Юаньлинь, глядя на Ван Момо, мгновенно все понял. Ее поведение явно говорило о том, что она что-то скрывает. Скрежеща зубами, он начал допрос: — Ван Момо, ты приехала в наш дом вместе с моей женой, ты была ее доверенным лицом, она всегда ценила и доверяла тебе. Отвечай честно, Ваньинь — моя родная дочь?
Он указал на нефритовый кулон в руке Сы Яня. — У нее действительно есть такой же кулон?
Услышав это, лицо Ван Момо исказилось. С гневом и болью в глазах, она посмотрела на Гу Юаньлиня так, словно хотела его убить. — Господин Гу, Гу Юаньлинь, теперь ты вспомнил о своей дочери? Какая разница, твоя она или нет, ты все равно никогда не относился к ней, как к дочери. После смерти госпожи она, законная дочь премьер-министра, жила хуже, чем любая незаконнорожденная. Эта презренная Цинь издевалась над ней и строила козни, а ты только слушал других и наказывал госпожу. Как ты смеешь сейчас притворяться опечаленным? Ты недостоин называться отцом!
Лицо Гу Юаньлиня позеленело. Он упал на стул, дрожащим пальцем указывая на Ван Момо, но не мог произнести ни слова в ответ. То ли слова Ван Момо задели его за живое, то ли ему было стыдно выносить сор из избы перед посторонним, а может, и то, и другое.
Ван Момо больше не обращала внимания на премьер-министра. После смерти госпожи единственным смыслом ее жизни была Гу Ваньинь.
Она обратилась к бледной, растерянной Гу Ваньинь: — Пришло время раскрыть правду. Я больше не могу скрывать это от тебя, госпожа. Перед смертью госпожа велела мне рассказать тебе все, если однажды появятся твои родные. Госпожа, покажи кулон, который ты носишь на шее.
Гу Ваньинь в оцепенении сняла кулон и протянула его Ван Момо. Та подошла к Сы Яню и почтительно попросила: — Господин, позвольте взглянуть на ваш кулон.
Сы Янь кивнул и отдал ей свой кулон. Ван Момо взяла оба кулона в руки и сложила их вместе. Они действительно были совершенно одинаковыми. Она кивнула и вернула кулоны их владельцам.
— Да, этот господин действительно ваш родной отец, — бесстрастно начала свой рассказ Ван Момо. — Все началось четырнадцать лет назад, когда госпожа отправилась в храм Пунин Сы молиться о благополучии…
— В тот день был день поминовения матери госпожи. Госпожа была на восьмом месяце беременности и не должна была никуда ехать, но ради поминовения матери и благополучия будущего ребенка она все же отправилась с нами в храм Пунин Сы за городом.
Но никто не ожидал, что посреди ночи у госпожи начнутся преждевременные роды. В храме были спартанские условия, к тому же он находился далеко от города. Ситуация была критической, возвращаться домой было уже поздно, рожать пришлось прямо там.
Мы с госпожой всю ночь старались, но в итоге ребенок родился мертвым. Это была девочка, очень похожая на госпожу, но, увы, она родилась синяя, бездыханная. Госпожа не вынесла такого удара и потеряла сознание.
Случайно днем, во время молитвы, я услышала, что один из монахов нашел в горах новорожденную девочку. Я взяла ее и вырастила как дочь госпожи.
Когда госпожа очнулась, она какое-то время сидела, держа девочку на руках, а потом сказала, что у этой девочки с нами особая связь. Так и прошло четырнадцать лет.
Эта девочка — вы, госпожа. А этот необычный кулон мы нашли в пеленках, в которые вы были завернуты.
Ван Момо упала на колени и, трижды ударившись головой об пол, со спокойным лицом сказала: — Вся вина за подмену ребенка лежит на мне, больше никто не причастен к этому. Я виновна и готова умереть, чтобы искупить свою вину.
Ван Момо знала, что как только раскроется правда о том, что Гу Ваньинь не является родной дочерью премьер-министра, ей не жить.
Ни один мужчина не потерпит, чтобы его столько лет обманывали, заставляя растить чужого ребенка. Из-за ее прихоти Гу Юаньлинь четырнадцать лет воспитывал Гу Ваньинь как свою законную дочь. Пусть он и не был идеальным отцом, но он обеспечил ей безбедную жизнь и высокое положение в обществе.
Своими действиями она бросила вызов авторитету премьер-министра.
Теперь, когда госпожа нашла своего настоящего отца, Ван Момо могла спокойно уйти. Только смерть «главной виновницы» могла унять гнев Гу Юаньлиня и защитить остальных.
Сказав это, Ван Момо молниеносно бросилась головой на колонну. Никто не успел ее остановить.
Гу Ваньинь, видя, как Ван Момо, которая всегда относилась к ней как к родной дочери, разбивает голову о колонну, издала душераздирающий крик: — Момо! — Она подползла к Ван Момо и дрожащими руками попыталась остановить кровь, хлещущую из раны на лбу. — Как же так? Кровь… кровь не останавливается! — Алая кровь сочилась сквозь ее пальцы.
— Лекаря! Позовите лекаря! Иншэн, скорее позови лекаря! Скорее! — Иншэн в панике кивнула и, спотыкаясь, побежала за лекарем.
— Момо, зачем ты это сделала? Я не хочу, чтобы ты умирала…
По лицу Гу Ваньинь текли крупные слезы. Она обнимала Ван Момо, сердце ее разрывалось от горя и страха.
Даже с учетом прошлой жизни ей было всего лишь чуть больше двадцати лет. Внезапная смерть Ван Момо, которая была ей как мать, сломила ее.
Ван Момо дрожащей рукой сжала руку Гу Ваньинь. — Госпожа, не плачьте обо мне. Я выполнила волю вашей матери, вы нашли свою семью, я могу спокойно уйти и продолжить служить госпоже на том свете.
Гу Ваньинь яростно замотала головой. Ей не нужна была семья, она хотела, чтобы Момо жила.
Ван Момо вытерла слезы с лица Гу Ваньинь, покачала головой с умиротворенной улыбкой, и ее рука безжизненно упала. Она перестала дышать.
Теперь все в прошлом, все закончилось. Когда госпожа покинет дом Гу, это место, которое принесло ей столько страданий, она начнет новую жизнь.
Гу Юаньлинь, видя смерть Ван Момо, не мог открыто выразить свой гнев. Дочь, которую он растил четырнадцать лет, оказалась не его родной. Как тут не злиться? Он хотел как следует наказать дерзкую Ван Момо, посмевшую подменить его ребенка, но не собирался ее убивать.
Но раз уж виновница сама себя наказала, а остальные были ни при чем, он не мог продолжать расследование. К тому же, эта приемная дочь оказалась дочерью Му Шаоая, и это смягчило его гнев.
Когда Иншэн вернулась с лекарем, все уже было кончено.
Гу Юаньлинь махнул рукой с измученным видом, словно внезапно постарел на несколько лет. — Ну и ладно. Раз Ван Момо мертва, забудем о том, что она подменила ребенка в моей семье. Управляющий, похороните Ван Момо как подобает.
Гу Ваньинь обнимала тело Ван Момо и не хотела отпускать. — Отец… господин премьер-министр, Ван Момо всегда относилась ко мне как к родной дочери. Прошу вас, исполните мою последнюю просьбу, позвольте мне забрать ее тело. Умоляю вас.
Гу Юаньлинь помедлил. — Хорошо, забирай тело Ван Момо. — Хоть они и больше не были отцом и дочерью, их связывали четырнадцать лет совместной жизни.
— Управляющий, собери всех слуг из двора Ланьин Юань и отдай их долговые расписки госпоже Ваньинь. Пусть они следуют за ней. В конце концов, она к ним привыкла.
Управляющий Лю Аньфу, видя настроение Гу Юаньлиня, отвел Гу Ваньинь и Иншэн во двор Ланьин Юань, чтобы собрать вещи, и велел людям перенести тело Ван Момо и подготовить его к погребению.
В главном зале остались только Гу Юаньлинь и Сы Янь.
Воцарилась тишина. Гу Юаньлинь молчал, попивая чай.
Он вздохнул и, немного помолчав, заговорил.
— Господин Му, раз Ваньинь действительно ваша дочь, то с этого дня… я поручаю ее вашей заботе.
— Разумеется. Цзывэнь, принеси подарок, который я приготовил для господина Гу. Это лишь скромный знак моей благодарности. Я в неоплатном долгу перед вами.
Цзывэнь, ожидавший снаружи, вошел в зал и поставил на стол рядом с Гу Юаньлинем изящную деревянную шкатулку размером десять цуней*.
— Господин премьер-министр, это подарок от моего господина. Просим вас принять его.
— В таком случае, мы откланяемся, — Сы Янь встал, поклонился и попрощался с Гу Юаньлинем.
Гу Юаньлинь смотрел вслед уходящему Сы Яню и вздыхал. «Этот человек всегда был таким холодным…»
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|