Глава 4. Исцеление (Часть 2)

Лу Сяоюань пришел в себя, глубоко вздохнул и немного успокоился. Он продел полоску ткани под лодыжкой Су Ваньлин. Девушка крепко зажмурилась, не смея смотреть на Лу Сяоюаня. Ее лодыжка похолодела, словно по ней ползали мурашки. Чувствуя прикосновения пальцев Лу Сяоюаня, она пребывала в смятении, не понимая, что испытывает: радость или гнев, тревогу или страх.

Примерно через полчаса Лу Сяоюань закончил перевязку и, встав, отряхнул руки.

— Готово! — сказал он.

Су Ваньлин медленно открыла глаза и посмотрела на свою лодыжку. Она была аккуратно перевязана. Обрадовавшись, девушка оперлась рукой о землю, чтобы встать, но в лодыжке кольнуло, и она с тихим вскриком снова села.

— Так быстро не заживает, — сказал Лу Сяоюань. — Посиди немного спокойно! — Он поднял голову, увидел восходящую луну и добавил: — Отдохни, мы можем немного подождать.

Су Ваньлин и сама понимала, что поспешила и забыла об этом. — Я и сама это знаю, — пробормотала она.

Отдохнув около двух часов, Су Ваньлин почувствовала, что лодыжка зажила. Она встала, сделала несколько шагов и, убедившись, что боли нет, похвалила Лу Сяоюаня: — Не ожидала, что ты, растяпа, так умеешь.

Лу Сяоюань, гордо выпятив грудь и уперев руки в бока, довольно ответил: — Теперь видишь, какой я умелый? Это еще не все, что я могу. Со временем ты это узнаешь.

Су Ваньлин, показав ему язык, сказала: — Подумаешь, какой важный! Не хвастайся.

Стемнело. Они уже далеко уехали от Персиковой переправы и теперь вместе ехали на юг верхом на черном драконьем коне. Конь был быстр, и вскоре они добрались до города Чжунли в провинции Ваньчжоу.

В последние годы в Чжунли свирепствовали засуха, нашествие саранчи и эпидемия. Император Цзи Укуй был жестоким и распутным правителем, не заботящимся о жизни своих подданных. Хотя Великий наставник Ло Инь выделил деньги и зерно для помощи пострадавшим и лично руководил их распределением, этого было недостаточно. Чжунли все еще страдал от последствий бедствий.

Когда Лу Сяоюань и Су Ваньлин въехали в город, они увидели картину, разительно отличавшуюся от Персиковой переправы. Если Персиковая переправа была подобна прекрасной девушке с ясными глазами и нежной улыбкой, то Чжунли напоминал нищего с грязным лицом и оборванной одеждой, вызывающего лишь жалость и сострадание.

Во всем Чжунли они нашли только одну маленькую гостиницу. Она выглядела серой и пыльной, даже вывески не было.

— Похоже, сегодня придется ночевать здесь, — сказал Лу Сяоюань, пожимая плечами.

Су Ваньлин недовольно сморщила нос. Ей очень не хотелось останавливаться в такой гостинице, но другого выбора не было. Она спешилась и вошла в гостиницу вместе с Лу Сяоюанем.

Внутри уже сидел один гость, по-видимому, ужинал. В тусклом свете можно было разглядеть, что это молодой человек в богатой одежде. Трактирщик дремал, положив голову на стол. Услышав скрип двери, он даже не открыл глаз. Лу Сяоюаню пришлось подойти и толкнуть его, чтобы тот поднял голову и поприветствовал гостей.

Су Ваньлин, видя, насколько обветшала гостиница, решила, что здесь вряд ли найдется что-то вкусное.

— Две миски риса и несколько любых блюд, — сказала она. — И две комнаты.

— Девушка, у меня для вас хорошая и плохая новости, — улыбнулся трактирщик. — Какую хотите услышать первой?

Су Ваньлин, заинтригованная, спросила: — Какая плохая новость?

— У нас уже полмесяца не было посетителей, — ответил трактирщик. — Кроме лапши, в гостинице ничего нет. Если не возражаете, могу предложить вам две миски горячей лапши.

Су Ваньлин нахмурилась. — А хорошая новость?

— Так как гостей нет, комнат сколько угодно, — с улыбкой ответил трактирщик. — Можете взять хоть все.

— Ну вот, можешь сегодня спать во всех комнатах гостиницы, — рассмеялся Лу Сяоюань.

Су Ваньлин, услышав эту «хорошую» новость, чуть не ударила трактирщика по его улыбающемуся лицу. Она огляделась. В углах висела паутина. Судя по всему, без гостей трактирщик не утруждал себя уборкой, и комнаты вряд ли были чище зала. Она тихонько вздохнула.

Вскоре принесли две миски горячей лапши. Несмотря на урчание в животе, Су Ваньлин взяла всего одну лапшинку и медленно отправила ее в рот. Лу Сяоюань же ел с большим аппетитом, разбрызгивая бульон.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и в гостиницу вошли несколько грозных стражников. — Есть тут кто живой? — рявкнул старший.

Трактирщик поспешил навстречу стражникам, отвесил им поклон и пригласил внутрь, предложив чай. После короткого разговора выяснилось, что стражники пришли собирать налоги. — Господа стражники, очень некстати, — залебезил трактирщик. — Хозяин два дня назад уехал в Цицзи, Ваньчжоу, навестить родню. Я не знаю, где хранятся деньги, и ничего не могу поделать. Будьте добры, дайте нам отсрочку.

Старший стражник с силой поставил чашку на стол, вытаращил глаза и гневно сказал: — «Бедный бежит к родне — родня не принимает, голодная птица летит в лес — а там листьев мало». В такое время, когда люди умирают с голоду, а собаки лопаются от обжорства, какая еще родня! Неважно, что хозяина нет. Налог на охрану порядка — три цяня, административный налог — три цяня, налог на ремонт мостов и дорог — четыре цяня с половиной. Итого полтора ляна серебра. Извернись, но найди!