Песнь чёрной вороны 4 (Часть 1)

Песнь чёрной вороны 4

На следующее утро, едва забрезжил рассвет, Мо Нянь и Даос Увэй в сопровождении Чжэн Цана отправились в деревню Погружённой Яшмы.

Дорога к деревне заросла дикой травой по колено. Узкая тропинка петляла, скрытая от посторонних глаз. Если бы не Чжэн Цан, житель деревни, найти путь было бы крайне сложно.

Они вышли из уезда Баоин ранним утром, а к деревне Погружённой Яшмы добрались лишь к вечеру, когда уже сгущались сумерки.

Пройдя сквозь густые заросли дикой травы, они увидели вход в деревню.

Деревня Погружённой Яшмы располагалась кольцом. Если бы можно было посмотреть на неё сверху, стало бы видно, что очертаниями она напоминает нефритовый диск, отсюда и её название.

Сумерки только что сменили день, ночь ещё не полностью вступила в свои права, но издалека деревня казалась совершенно безмолвной. Огней не зажигали, и в полумраке эта тишина выглядела зловеще.

Чжэн Цан, казалось, привык к этому. Он с некоторой нервозностью повёл спутников вперёд. В их деревне не жаловали чужаков. За последние тридцать лет здесь не бывало посторонних. Он привёл Даоса Увэя и Мо Нянь по собственной инициативе, и староста наверняка будет в ярости.

— Кто там? — они уже собирались войти в деревню, как Мо Нянь вдруг резко обернулась и метнула камешек. Камень попал в кого-то, послышался вскрик, и из зарослей травы выкатился человек, весь в траве и листьях.

— Ван Сяоцзянь? — все удивлённо уставились на него. — Ты как здесь оказался?

Ван Сяоцзянь почесал голову, неловко поднялся и отряхнул траву с волос.

— Мо Нянь, я беспокоился о вашей безопасности, поэтому тайно пошёл за вами.

— Ты что, с ума сошёл? — не выдержал Увэй и ткнул его мухогонкой в лоб.

Здесь было так опасно, что даже они вели себя крайне осторожно, а этот юнец, совершенно не способный себя защитить, осмелился тайно последовать за ними.

— Пожалуйста, позвольте мне пойти с вами, — взмолился Ван Сяоцзянь, сложив руки.

Увэй нахмурился, собираясь прогнать его, но, поколебавшись мгновение, смягчился.

— Держись рядом.

Уже темнело. Этот парень был слаб и не приспособлен к трудностям. Если отправить его обратно одного, даже если он найдёт дорогу, путь будет слишком опасен. Сейчас оставалось только взять его с собой.

Услышав это, Ван Сяоцзянь быстро пристроился за ними, боясь, что они передумают.

— Сними эту пектораль, наручи и одежду, — велел Увэй, указывая на Ван Сяоцзяня. Его наряд из парчи с золотым шитьем, огромная золотая пектораль и золотые наручи — всё сверкало. — Слишком бросается в глаза.

На этот раз Ван Сяоцзянь оказался на удивление послушным. Он снял украшения, но одежду сменить пока не мог.

— Эй, почему ты кладёшь их себе в карман? — Ван Сяоцзянь не удержался от вопроса, увидев, как Увэй ловко спрятал все его вещи себе под одежду.

— Я сохраню их для тебя, — невозмутимо ответил Увэй. — Ты всё ещё хочешь идти с нами?

Ван Сяоцзянь уставился на него, но, беспомощно опустив голову, пробормотал:

— Ладно, только потом не забудь вернуть.

— Верну, верну, — небрежно бросил Увэй.

Только после этого они продолжили путь.

— Чжэн Цан! — едва они вошли в деревню, как раздался гневный окрик. Двое мужчин средних лет преградили им дорогу. Один был крепкого телосложения, другой — с простодушным лицом. Крепкий мужчина закричал: — Ты ещё смеешь возвращаться? Да ещё и с чужаками! Мы здесь чужих не привечаем!

— Дядя Сюн, дядя Шань, — взмолился Чжэн Цан. — Даос Увэй обладает великим искусством, он изгнал нескольких злых духов в уезде Баоин. Он точно сможет справиться с тем существом!

— Что за чушь! — лицо Чжэн Сюна изменилось. — Каких ещё злых духов нужно изгонять в нашей деревне?

Лицо Чжэн Шаня тоже стало недовольным.

— Чжэн Цан не в себе, уведите его! — крикнул Чжэн Сюн. Вскоре из домов вышло около дюжины молодых и крепких мужчин. Они перегородили вход в деревню и схватили Чжэн Цана.

— Уходите скорее, — сказал Чжэн Сюн, сурово глядя на Увэя и остальных. Его смуглое лицо и мощное тело напоминали гору. — В нашу деревню чужакам вход воспрещён.

— Мы пришли с добрыми намерениями, помочь вам, а ты как разговариваешь? — Ван Сяоцзянь с детства привык, что ему потакают. В уезде Баоин никто не смел ему перечить. Ладно ещё старый даос его приструнил, но чтобы какой-то деревенщина смел ему указывать! Ван Сяоцзянь тут же вспылил и, засучив рукава, выпалил: — Веришь, я сейчас приведу дюжину охранников, и мы сровняем вашу деревню с землёй?

Дюжина молодых селян шагнула вперёд с угрожающим видом. Ван Сяоцзянь испугался, но виду не подал, стараясь держаться гордо и задрав подбородок.

Чжэн Шань остановил вспыльчивого Чжэн Сюна. Одежда этого юноши была расшита золотыми нитями — очевидно, он был не из простых. Не стоило с ним конфликтовать. Голос Чжэн Шаня стал мягче:

— Это дело нашей деревни. Вам лучше поскорее уйти.

Чужакам ни в коем случае нельзя было входить в деревню Погружённой Яшмы.

— Мирянин, — Увэй взмахнул мухогонкой и с видом небожителя начал: — Бедный даос…

Не успел Увэй договорить, как Чжэн Сюн толкнул его. Даос едва устоял на ногах, мгновенно растеряв весь свой неземной вид.

— Как вы смеете быть таким грубым, мирянин…

Не успел Увэй закончить фразу, как его снова толкнули. Дюжина молодых и крепких селян, толкая и пихая, выдворила их за пределы деревни.

Ван Сяоцзянь кипел от злости. Он, маленький задира уезда Баоин, никогда не терпел такого унижения.

Забыв о том, что силы неравны, он начал толкаться с селянами.

— Ван Сяоцзянь, Даос Увэй.

За их спинами раздался чистый девичий голос. Ван Сяоцзянь замер и сердито обернулся.

Мо Нянь была слишком добра и мягкосердечна. Ван Сяоцзянь вспомнил, как ловко она расправилась с тем злым духом. Эти селяне, хоть их и было много, вряд ли выдержали бы и пару её ударов.

Но раз Мо Нянь велела остановиться, Ван Сяоцзяню пришлось прекратить.

Они отошли немного в сторону.

Увэй, который столько лет мошенничал, ещё никогда не сталкивался с таким обращением. С кислой миной он обратился к Мо Нянь:

— Юная мирянка Мо, видите, не то чтобы старый даос не хотел помочь, просто ничего не поделаешь. Может, вернёмся?

— Да, — Ван Сяоцзянь плюхнулся на землю. Он шёл целый день, съел всего две лепёшки и теперь был измотан и голоден, сил совсем не осталось.

Слишком добрая и мягкосердечная Мо Нянь остановилась и вдруг ослепительно улыбнулась. В её глазах, похожих на горный хрусталь, зажёгся лукавый огонёк.

— Даос, ваши бумажные куклы с вами?

Увэй настороженно прикрыл рукав.

— А что?

Мо Нянь сложила два пальца и слегка повела ими. Бумажная кукла, спрятанная под одеждой даоса, медленно выплыла наружу. Мо Нянь слегка улыбнулась.

— Потрудитесь, даос.