Глава 10

Чжу Цяосун не ожидал, что Сун Чжаоди будет так бурно реагировать и перечить ему. Он почувствовал себя униженным.

— Сун Чжаоди, разве я тебя упрекал? Разве я не правду говорю? — спросил он. — Я все-таки выпускник университета, уважаемый человек. Как я буду выглядеть в глазах других, если ты будешь торговать холодцом? Почему ты не можешь спокойно работать в поле, как все?

— А что плохого в торговле холодцом? — возразила Сун Чжаоди. — Ты забыл, что твои часы куплены на деньги, которые я заработала, продавая холодец? Я работаю в поле, забочусь о твоих родителях и ребенке. Разве я не заслужила хоть немного уважения? А как ты со мной обращаешься после своего возвращения?

— Ты хоть раз улыбнулся мне? Ты хоть раз поинтересовался, как у меня дела? Ты хоть раз написал мне письмо, пока учился в университете?

— Чжу Цяосун, есть ли я вообще в твоем сердце? Считаешь ли ты меня своей женой? Я не прошу, чтобы ты каждый день носил меня на руках, но неужели ты не мог проявить хоть каплю заботы после того, как я провела такую страшную ночь на улице?

Сун Чжаоди говорила и плакала. Прошлой ночью ее поддерживала только мысль о семье и надежда на лучшую жизнь. Именно это помогло ей справиться со страхом.

Но, вернувшись домой, она не услышала от мужа ни слова утешения. Более того, он отчитал ее, заявив, что торговля холодцом позорит его, выпускника университета.

Сун Чжаоди чувствовала себя ужасно обиженной. Разве она плохо работала в поле? Разве она плохо заботилась о семье?

Чем больше она думала об этом, тем сильнее становилась обида, и слезы текли ручьем. За все эти годы она впервые высказала мужу все, что накопилось у нее на душе. Возможно, пережитый накануне страх заставил ее, наконец, выплеснуть свою боль. Она больше не хотела молчать и терпеть.

Она тоже человек, и она тоже хочет, чтобы муж хорошо к ней относился. Она мечтала о простой семейной жизни, как у всех, с разговорами и шутками. Даже ссоры были бы лучше этого равнодушия. Муж относился к ней как к прислуге, матери своего сына, но не как к жене.

Чжу Цяосун не ожидал ни слез, ни такого потока упреков от Сун Чжаоди.

— Если ты говоришь, что эти часы куплены на твои деньги, то забирай их себе, — холодно сказал он. — И перестань плакать. Я больше не буду тратить твои деньги. И когда будешь торговать, не говори никому, что ты моя жена. Я не хочу позориться.

Даже видя слезы и отчаяние Сун Чжаоди, Чжу Цяосун оставался равнодушным, словно это она была во всем виновата.

Он снял часы с руки, положил их на стол и, ничего не говоря, вышел из дома.

Сун Чжаоди осталась одна. Она не ожидала, что муж просто уйдет. Даже ссора была бы лучше этого ледяного молчания.

Поплакав немного, Сун Чжаоди взяла часы и пошла в свою комнату. Даже после ссоры с мужем ей нужно было кормить кур, готовить ужин — делать все свои обычные дела.

За ужином бабушка Чжу заметила покрасневшие глаза Сун Чжаоди.

— Чжаоди, что с твоими глазами? Ты плакала?

Все посмотрели на Сун Чжаоди. Ее глаза действительно были красными от слез.

— Что случилось, Чжаоди? Ты плакала? — спросила Чжоу Саньцяо.

Чжу Цяосун ел, будто не слыша вопросов матери и бабушки.

— Бабушка, мама, я просто испугалась, вспоминая вчерашнюю ночь, — выдавила из себя улыбку Сун Чжаоди. — Ничего страшного.

Бабушка Чжу посмотрела на внука и больше ничего не сказала. Чжоу Саньцяо, в общем-то, не очень интересовало, почему плакала Сун Чжаоди. Раз та сказала, что все в порядке, она не стала настаивать.

— Чжаоди, я знаю, что ты хочешь заработать денег, но не нужно ездить так далеко, особенно вечером, — сказал Чжу Хайтянь. — Мы все очень переживали вчера. Торгуй на рынке утром, а днем работай дома.

Он немного помолчал, а затем добавил:

— Правительство приняло новую политику — систему хозяйственной ответственности. Нам должны выделить около десяти му земли. В феврале тебе не нужно будет торговать, будешь работать в поле.

Сун Чжаоди молча опустила голову. Чжу Хайтянь не обратил на это внимания. В этом доме последнее слово всегда было за ним, и невестка не смела ему перечить.

Чжоу Саньцяо, напротив, очень заинтересовалась новостью о земле.

— Отец, а сколько земли нам выделят? И где она будет?

— Примерно десять му. Насчет места — в деревне уже все решили. Председатель производственной бригады будет тянуть жребий, кому какой участок достанется.

— Не думала, что у нас снова будет своя земля, — радостно сказала Чжоу Саньцяо. — Теперь весь урожай будет наш. Придется хорошо потрудиться, ведь это наша собственная земля.

— А нам дадут какую-нибудь скотину?

Чжоу Саньцяо не спрашивала про корову. В их семье было всего семь человек, и на корову рассчитывать не приходилось. Но мул или осел тоже были бы кстати.

— Вряд ли. Скотины в деревне мало, одну голову, наверное, на несколько семей выделят. Подождем пару лет, накопим денег и купим корову. Тогда и инвентарь весь приобретем, и урожаи будут хорошие.

Следующие несколько дней Чжу Цяосун не разговаривал с Сун Чжаоди. Обычно она старалась помириться с мужем, но на этот раз не стала извиняться и молча ждала, когда он сам сделает первый шаг.

В первый месяц нового года работы было мало. Сразу после праздника спрос на холодец был низкий, и у Сун Чжаоди появилось свободное время. Она взяла сына и отправилась к родителям.

Пока Сун Чжаоди не было дома, Чжу Цяосун все обдумывал свой план и, наконец, решился поговорить с матерью. Он несколько раз пытался завести разговор о разводе, но так и не смог. Теперь, когда Сун Чжаоди уехала, появился хороший шанс рассказать матери о своем решении и заручиться ее поддержкой.

Дома была только Чжоу Саньцяо. Чжу Цяосун закрыл дверь и пошел к матери.

— Мама, мне нужно с тобой поговорить, — начал он.

— Что случилось? Смотришь так таинственно. Говори прямо, что хотел.

— Мама, я хочу развестись с Сун Чжаоди.

Голос Чжу Цяосуна был спокоен, словно речь шла не о его браке, а о каком-то пустяке.

— Что? Ты хочешь развестись? — Чжоу Саньцяо так удивилась, что выронила из рук совок. Бобы рассыпались по полу, но сейчас ей было не до этого. — Цяосун, повтори, что ты сказал?

— Я хочу развестись, — так же спокойно повторил Чжу Цяосун.

— Развестись? Цяосун, что ты такое говоришь? У вас с Чжаоди все хорошо, у вас растет сын. Зачем тебе разводиться? И с кем останется Баоэр?

— Мама, мы с Сун Чжаоди совершенно не подходим друг другу. Я не хотел жениться на ней, это вы меня заставили. Я несчастлив в этом браке. Один взгляд на ее лицо вызывает у меня отвращение. Я долго думал о разводе и, наконец, принял решение. Мы не созданы друг для друга. Даже если мы не разведемся сейчас, это все равно произойдет рано или поздно.

— Что касается Баоэра, он, конечно, останется со мной. Он — сын семьи Чжу, Сун Чжаоди не сможет его забрать.

Чжоу Саньцяо долго молчала, глядя на сына. Наконец, она спросила:

— Цяосун, у тебя кто-то появился?

Чжу Цяосун не ожидал такого прямого вопроса. Он смутился и опустил голову.

— Мама, это не так. Не нужно ничего выдумывать.

Чжоу Саньцяо подняла с пола совок.

— Цяосун, ты мой сын, я тебя родила. Матери лучше всех известны свои дети. Не обманывай меня.

— Мама, да, у меня есть другая, — после недолгих раздумий Чжу Цяосун решил сказать правду. Рано или поздно родители все равно узнают. — Она моя одногруппница. Только с ней я понял, что такое счастье. Мама, ее отец — заведующий отделением в больнице провинциального города. Если я буду с ней, то смогу остаться в городе. Может быть, даже смогу устроить туда Цяомэй.

Чжоу Саньцяо перестала работать и молча слушала сына. Потом сказала:

— Цяосун, Чжаоди несколько лет прожила в нашей семье, ни в чем не провинилась. Ты не можешь просто так взять и развестись с ней. Что люди скажут? Мы станем посмешищем для всей деревни.

— Мама, Сун Чжаоди не виновата, но разве я виноват? Я что, должен всю жизнь прожить с женщиной, которую не люблю? Мама, для развода не обязательно нужны веские причины. Люди разводятся, когда не могут жить вместе. Мы с Сун Чжаоди не можем жить вместе. Развод будет лучшим решением для нас обоих.

Чжоу Саньцяо вздохнула и ничего не ответила, продолжая собирать бобы. Она видела, что у сына нет чувств к жене. Но разве не все так живут? У них есть ребенок, ради него нужно сохранить семью. Однако эти слова так и не были произнесены. Судя по настрою сына, он твердо решил развестись с Сун Чжаоди.

— Цяосун, ты точно решил развестись? Другого выхода нет? — все же спросила Чжоу Саньцяо.

— Я должен развестись. Другого выхода нет, — ответил Чжу Цяосун.