Глава 12

Последний вопрос Сун Чжаоди выкрикнула.

Она не понимала: если чувств не было, зачем он женился на ней? А теперь, когда у них родился ребенок, он окончил университет и вдруг решил развестись, заявив об отсутствии любви.

Глаза Сун Чжаоди гневно сверкнули. Она пристально посмотрела на Чжу Цяосуна.

— Ты стал студентом университета и теперь смотришь свысока на меня, деревенскую женщину? У тебя появилась другая?

Сун Чжаоди не сводила глаз с Чжу Цяосуна, пытаясь прочесть что-нибудь на его лице.

Чжу Цяосун смутился, поняв, что Сун Чжаоди догадалась о его тайне. Как бы он ни относился к своей жене, она все еще оставалась его женой. Если она узнает о его новой подруге и устроит скандал, пострадает только он сам. Это вряд ли разрушит его будущее, но может повредить репутации.

— Не выдумывай. Я не такой человек. Я хочу развестись, потому что у нас нет чувств. Другие тут ни при чем. Чжаоди, раз мы не любим друг друга, разве развод не лучшее решение? Ты сможешь найти человека, который тебе подходит, и мы оба будем счастливы.

Спустя некоторое время Чжу Цяосун добавил:

— Чжаоди, я пойду. Подумай хорошенько.

Он быстро вышел, словно спасаясь бегством от Сун Чжаоди, как от дикого зверя.

Сун Чжаоди, наблюдавшая за лицом мужа, заметила его смущение. Она прекрасно понимала, что это значит.

Неужели Чжу Цяосун хочет развестись с ней из-за другой женщины?

Сун Чжаоди опустила голову и посмотрела на свои руки. Они были большими и грубыми. Зимой кожа на тыльной стороне становилась багровой. На ладонях, в районе суставов, виднелись мозоли — явный признак того, что эти руки привыкли к тяжелому труду.

Эти руки сильно отличались от нежных рук Чжу Цяосуна. Это была разница между руками горожанина и крестьянки.

Вот почему Чжу Цяосун хочет развестись. Он — студент университета, у него блестящее будущее, он станет уважаемым врачом, горожанином. А она — простая деревенская женщина, не окончившая даже начальную школу. Конечно, она ему не пара.

Разумеется, он хочет развестись! После развода он сможет жениться на образованной горожанке.

Сун Чжаоди смотрела на свои руки, и слезы текли по ее щекам. Неужели ей действительно придется развестись?

А что будет с сыном? Сможет ли она остаться с ним?

При мысли о сыне слезы полились еще сильнее. Баоэр был любимцем семьи Чжу. В случае развода они ни за что не позволят ей забрать сына. Он останется с ними.

После развода ей придется вернуться в родительский дом. Но найдется ли там для нее место?

Чтобы женить двух ее младших братьев, родители взяли много долгов, которые до сих пор не выплатили. Дом был построен больше десяти лет назад. Братья жили с родителями в одном дворе. Если она вернется, ей, скорее всего, негде будет жить, и придется ютиться с родителями в одной комнате.

Замужняя дочь — выплеснутая вода. Если она поживет у родителей какое-то время, это еще ничего. Но если задержится надолго, невестки будут недовольны. А если братья и невестки начнут жаловаться, родители, конечно же, встанут на их сторону. Куда же ей тогда идти?

Остается только снова выйти замуж.

Выйдя из комнаты, Чжу Цяосун так и не вернулся. Сун Чжаоди сидела на стуле, не двигаясь, не замечая времени. Керосиновая лампа давно погасла, а она все сидела, словно окаменев.

Никто не пришел узнать, что случилось. Даже то, что муж не вернулся в комнату, казалось, никого не волновало. Никто не спросил: «Что произошло?»

Сун Чжаоди вытерла слезы, разделась и легла на кровать. Теперь ей все было ясно. Свекр и свекровь, должно быть, знали о намерении мужа развестись. Иначе почему они ничего не спросили?

От этой мысли Сун Чжаоди уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Она столько лет жила в этой семье, стирала, готовила, но никто не встал на ее сторону.

Впрочем, это было понятно. Чжу Цяосун — их внук, сын и брат. А она для них чужая, без всяких родственных связей. Конечно, семья Чжу будет на его стороне.

Сун Чжаоди плакала навзрыд, но из-за толстого одеяла ее рыданий не было слышно.

Чжу Цяосун сегодня спал в гостевой комнате.

Чжоу Саньцяо, увидев, что сын не спит с женой, поняла, что произошло.

— Хайтянь, Цяосун сказал ей о разводе. Он действительно хочет развестись? — спросила она мужа, который проверял счета.

Чжу Хайтянь поправил очки.

— Цяосун — взрослый человек, у него своя голова на плечах. Раз уж он сказал нам обоим, что хочет развестись, значит, так и будет. Не вмешивайся в их дела.

— Как это не вмешиваться? — возмутилась Чжоу Саньцяо. — Если они разведутся, Баоэр должен остаться с нами. А что, если Чжаоди захочет забрать ребенка?

— Куда она его заберет? — Чжу Хайтянь закончил подсчеты и отложил ручку. — Ты же знаешь, как живут ее родители. Два сына ютятся в одном дворе. Если Сун Чжаоди вернется туда с Баоэром, им даже жить будет негде.

Чжоу Саньцяо посмотрела на спящего внука и, словно приняв какое-то решение, сказала:

— У нас только один сын, и у него только один ребенок. Баоэр — наша жизнь. Цяосун поступил в университет, о его будущем можно не беспокоиться. Я все решила. Если они разведутся, мы будем растить Баоэра как младшего сына. Все наши сбережения достанутся ему, а не Цяосуну.

— Мы уже немолоды, и неизвестно, сколько еще сможем защищать Баоэра. Может, пусть Чжаоди разведется, но останется жить с нами? Будем считать ее дочерью.

Эта мысль пришла в голову Чжоу Саньцяо, как только сын заговорил о разводе. Пусть Чжаоди останется жить с ними после развода.

Чжу Хайтянь долго молчал. Когда Чжоу Саньцяо начала терять терпение, он наконец сказал:

— Саньцяо, ты права. Чжаоди некуда идти. Пусть остается с нами. Будем считать ее дочерью. Когда Цяосун начнет работать, он будет ежемесячно присылать нам деньги, и мы будем откладывать их для Баоэра. Пусть Цяосун оплачивает его учебу и свадьбу, а наши деньги пойдут в копилку для внука.

Это были основные соображения Чжу Хайтяня. Были и другие, менее значительные. Скоро в деревне будут распределять землю по семьям. Развод нужно отложить до этого момента, чтобы получить дополнительный надел. А кто будет обрабатывать землю после развода? Если Сун Чжаоди останется, проблема будет решена. Все, что она заработает на земле, достанется Баоэру. Получается, они не обидят Сун Чжаоди.

— Хайтянь, раз ты согласен, что Чжаоди должна остаться, я поговорю с ней, когда они начнут ссориться. Мы признаем только ее нашей невесткой, больше никого.

Чжу Хайтянь кивнул в знак согласия и, не говоря ни слова, снова склонился над счетами.

Бабушка Чжу заметила, что ее внук спит не с женой, а один в гостевой комнате, и почувствовала неладное.

— Цяомэй, почему твой брат не спит с женой? Они поссорились? — спросила она внучку, которая стелила постель.

Чжу Цяомэй, не прекращая работы, ответила:

— Не знаю. Может быть.

— Нет, я должна узнать. Пока Цяосуна не было, Чжаоди заботилась о доме. Он так редко приезжает, и все время ссорится с ней. Так нельзя. Я поговорю с Цяосуном.

Бабушка Чжу направилась к двери, но Чжу Цяомэй остановила ее.

— Бабушка, не вмешивайся в их дела. У супругов ссоры быстро проходят. Может, завтра они помирятся. Если ты сейчас пойдешь к ним, это будет выглядеть так, будто случилось что-то серьезное. Брат может подумать, что ты поднимаешь шум из ничего. Бабушка, не лезь в их отношения. Если завтра они не помирятся, тогда и спросишь у брата.

Бабушка Чжу уже почти дошла до двери, но, услышав слова внучки, вернулась.

— Цяомэй, ты права. Не буду вмешиваться в их дела. Если завтра они не помирятся, тогда и поговорю с Цяосуном.

Сун Чжаоди проплакала пол ночи. В ее голове роились разные мысли. То ей хотелось устроить Чжу Цяосуну скандал, чтобы все узнали, какой он неблагодарный, как он бросил жену, как только стал студентом. То ей хотелось поговорить с ним по душам, уговорить его не разводиться ради ребенка. То она думала о том, что будет, если они все-таки разведутся. Что будет с ней? Что будет с сыном? Неужели ей придется расстаться с ним?

Эти мысли крутились у нее в голове, пока она наконец не уснула.

Когда Сун Чжаоди проснулась, небо уже начинало светлеть.

Обычно в это время она уже вставала, готовила завтрак, кормила кур и убиралась в доме. Но сегодня ей не хотелось двигаться. Ей не хотелось вставать.

Сун Чжаоди лежала на кровати, глядя на стропила, и снова прокручивала в голове все те же мысли. Она пошевелилась только тогда, когда солнце уже взошло.