Глава 4

Сун Чжаоди стояла рядом с Чжу Цяосуном, который держал на руках ребенка. Их отношения были очевидны.

Чжу Цяосун не хотел знакомить своих одноклассников с женой. Сун Чжаоди выглядела слишком простовато по сравнению с модной Сун Яньянь и совсем не походила на жену студента университета.

Однако, раз уж Чжан Пин заговорил о ней, Чжу Цяосун не мог больше скрывать Сун Чжаоди и представил ее:

— Это Сун Чжаоди, моя жена. Чжаоди, это мои одноклассники, Чжан Пин и Сун Яньянь.

Сун Чжаоди тут же поздоровалась:

— Здравствуйте, я Сун Чжаоди.

Чжан Пин и Сун Яньянь ответили на приветствие. Сун Чжаоди взяла ребенка у Чжу Цяосуна:

— Цяосун, поговори с одноклассниками, а я с ребенком пойду подожду у входа.

Рядом с одноклассниками мужа Сун Чжаоди чувствовала себя неловко. Они выглядели такими современными, говорили как образованные люди, а она, стоя рядом с мужем, ощущала себя чужой.

— Хорошо, иди, — равнодушно ответил Чжу Цяосун.

Когда Сун Чжаоди ушла, Чжан Пин сказал:

— Цяосун, я слышал, ты учишься на врача. Круто!

Он поднял большой палец вверх.

— Это все благодаря политике государства, — скромно ответил Чжу Цяосун. — Кто бы мог подумать, что государство восстановит вступительные экзамены в вузы. Кстати, я слышал, ты после школы пошел в армию. До сих пор служишь?

— Он уже давно демобилизовался, — ответила Сун Яньянь. — Его распределили в Бюро общественной безопасности. Сейчас он работает полицейским.

Чжу Цяосун окинул их взглядом:

— Так вы теперь вместе? Помню, в школе вы все время ругались, чуть ли не каждый день. А теперь поженились? Если бы я не увидел вас своими глазами, ни за что бы не поверил.

— Ну да, — усмехнулся Чжан Пин. — Я от нее никуда не денусь, обречен терпеть ее всю жизнь.

Сун Яньянь сердито посмотрела на него:

— Нечего тут всем рассказывать, как я тебя мучаю. В школе мы ссорились только потому, что ты вечно меня задирал.

Чжу Цяосун рассмеялся. Он что-то сказал, но Сун Чжаоди, отойдя с ребенком подальше, не расслышала.

Она глубоко вздохнула. Другие, возможно, не заметили, но Сун Чжаоди видела, как муж слегка нахмурился, когда она стояла рядом. Это означало, что ему неприятно ее присутствие, поэтому она и предложила уйти.

Почему-то муж не хотел, чтобы она появлялась перед его бывшими одноклассниками. Словно стыдился ее.

От этой мысли Сун Чжаоди вздрогнула. Неужели муж действительно стыдится ее простой внешности и отсутствия образования? Нет-нет, это не так. Он не такой человек. Она ведет хозяйство, заботится о его родителях, родила ему сына. Как он может ее стыдиться?

Но ведь его отношение к ней сейчас было неподдельным, как и всегда. Сун Чжаоди не хотела больше об этом думать и крепче прижала к себе ребенка.

Семья Чжу закончила покупки. Выйдя из магазина, Чжоу Саньцяо, увидев Сун Чжаоди с ребенком, спросила:

— Чжаоди, а где Цяосун?

— Папа разговаривает, — ответил за мать Баоэр.

— Мама, Цяосун встретил своих одноклассников, — пояснила Сун Чжаоди. — Разговаривает с ними.

Чжоу Саньцяо ничего не сказала и начала играть с Баоэром.

Вскоре Чжу Цяосун вышел из магазина. Чжоу Саньцяо спросила:

— Цяосун, куда еще пойдем?

— Мама, подождите немного, я еще кое-что куплю и скоро вернусь, — ответил Чжу Цяосун и снова зашел в магазин. Через некоторое время он вышел с бумажным пакетом.

— Мама, у меня был талон на полкилограмма сладостей от одноклассника, вот я и потратил его.

В то время сладости были редкостью. Хотя в стране уже начались экономические реформы, в этом небольшом городке сладости все еще продавались по талонам.

Семья Чжу еще немного погуляла по улице. После того, как государство ослабило контроль над экономикой, на улицах появилось много торговых палаток, но в основном там продавали еду, напитки и одежду. Других товаров было мало. Даже одежды продавали всего в паре палаток.

Сун Чжаоди шла позади с ребенком на руках и не особо разглядывала товары. Она часто приезжала в город продавать холодец и знала все торговые точки. Сегодня она не собиралась ничего покупать, поэтому и не смотрела по сторонам.

В отличие от Сун Чжаоди, Чжу Цяомэй очень интересовалась уличными палатками. Она ходила от одной к другой, разглядывая товары и спрашивая цены.

Чжоу Саньцяо, видя, как дочь радуется, присоединилась к ней и начала торговаться с продавцами. Сун Чжаоди, держа ребенка на руках, отошла немного вперед и стала ждать их на углу улицы.

Чжу Цяосун не интересовался этими вещами и тоже отошел в сторону, но не к жене.

Только около одиннадцати часов Чжу Цяосун позвал своих родных. Чжу Цяомэй неохотно подошла, бормоча:

— Брат, дай мне еще посмотреть! Мы потом пообедаем.

Чжу Цяосун остался непреклонен. Чжоу Саньцяо поспешила вмешаться:

— Уже почти одиннадцать, если мы опоздаем, то не найдем свободного места. Если хочешь гулять, погуляешь после обеда. Эти палатки работают дотемна.

Чжу Цяомэй кивнула, но выглядела недовольной.

С тех пор как государство ослабило контроль над экономикой, в городе открылось два небольших кафе. Семья Чжу отправилась в одно из них, расположенное на этой же улице.

В кафе было всего пять столиков. Четыре из них были заняты, свободен оставался только один в углу. Семья Чжу села за него. Сун Чжаоди с ребенком села у стены, а Чжу Цяосун пошел делать заказ.

Кафе было маленьким, и меню, конечно же, не могло сравниться с ассортиментом государственных ресторанов. Было всего шесть или семь блюд, в основном из капусты и редьки.

После обеда Чжу Цяомэй снова захотела погулять, и Сун Чжаоди пришлось идти с ней, держа ребенка на руках.

Сун Чжаоди не устала после целого дня ходьбы, а вот Чжу Цяомэй выбилась из сил. Она, в отличие от Сун Чжаоди, не привыкла к физическому труду. Сун Чжаоди постоянно работала в поле или развозила на велосипеде холодец, почти не отдыхая, поэтому прогулка по городу ее не утомила.

После ужина Чжу Цяосун куда-то ушел. Сун Чжаоди сидела в своей комнате при свете керосиновой лампы и шила, когда к ней зашла Чжу Цяомэй.

— Цяомэй, что-то случилось? — спросила Сун Чжаоди, подвинувшись и улыбнувшись золовке.

Чжу Цяомэй не очень любила Сун Чжаоди. Ее брат был красивым и умным, он мог бы найти себе красивую и образованную жену, а женился на Сун Чжаоди. Она помнила, как страдал ее брат, когда ему пришлось жениться на Сун Чжаоди, поэтому не могла испытывать к ней теплых чувств.

Неприязнь, конечно же, проявлялась в ее отношении к Сун Чжаоди. Сун Чжаоди замечала это и старалась ей угодить.

— Присаживайся, — сказала она, вставая с кровати. — На кровати тепло.

Все эти годы, что Сун Чжаоди была замужем, Чжу Цяомэй сначала училась в средней школе в поселке, а потом уехала учиться в техникум в другом городе. Дома она бывала только на летних и зимних каникулах, поэтому виделась с Сун Чжаоди нечасто.

Она почти никогда не заходила к Сун Чжаоди в комнату, но сегодня почему-то пришла и, казалось, была в хорошем настроении, даже улыбалась.

Чжу Цяомэй села на кровать и, увидев в корзине незаконченные туфли, подумала, что это, наверное, для ее брата. Но он уже давно не носил самодельную обувь, только кожаную.

Однако, несмотря на эти мысли, Чжу Цяомэй не подала виду и спросила:

— Невестка, это ты брату шьешь?

— Да, — ответила Сун Чжаоди. — Видела, что его туфли уже старые, вот и решила сшить ему новые.

Сун Чжаоди тоже села на кровать, но не знала, о чем говорить с золовкой. Повисла неловкая тишина.

— Невестка, — начала Чжу Цяомэй, — я слышала от мамы, что ты неплохо зарабатываешь на холодце. Говорят, несколько юаней в день.

С чего это она вдруг об этом заговорила? Сун Чжаоди начала продавать холодец еще в прошлом году, но золовка ни разу об этом не спрашивала.

Сун Чжаоди почему-то насторожилась:

— Да что ты, какие несколько юаней. Юань или два — и то хорошо.

— Юань в день — это тридцать юаней в месяц, — начала считать Чжу Цяомэй. — Ты начала продавать холодец в октябре, значит, за три месяца заработала девяносто юаней. А если два юаня в день, то сто восемьдесят. Невестка, ты зарабатываешь больше, чем рабочие на фабрике!

В ее голосе слышалось возбуждение. Она явно что-то задумала.

— Да что ты сравниваешь меня с фабричными рабочими, — возразила Сун Чжаоди. — У них государственная зарплата, стабильный доход. А я занимаюсь мелочевкой, в хороший день заработаю юань-два, в плохой — несколько цзяо. Если дождь или ветер, то не могу выйти торговать. Если у родных или друзей свадьба или похороны, тоже не могу. В месяц выходит максимум двадцать-тридцать юаней.

— Невестка, раз ты торгуешь, у тебя, наверное, есть кое-какие сбережения? — спросила Чжу Цяомэй. — В городе есть палатка, где продают одежду. Там есть шерстяные пальто, всего два последних осталось. Я уже договорилась с продавцом о цене — сто двадцать пять юаней. Он отложил для меня одно пальто. Невестка, я тоже немного скопила. Одолжи мне пятьдесят юаней, я еще у мамы займу, и как раз хватит.