Глава 9

Подъезжая к переулку, Сун Чжаоди увидела фигуру, которая стояла у входа и беспокойно смотрела по сторонам.

Это была бабушка Чжу.

Старушка была маленькой и сгорбленной. Она смотрела по сторонам и притопывала ногами.

— Бабушка, что вы здесь делаете? — крикнула Сун Чжаоди издалека.

У бабушки Чжу с возрастом ослабли зрение и слух. Заметив вдали фигуру, она прищурилась и, только присмотревшись, узнала Сун Чжаоди.

— Чжаоди, ты вернулась? Я тут тебя жду, смотрю, когда ты появишься.

Пока она говорила, Сун Чжаоди подъехала к ней.

— Бабушка, я вернулась, со мной все в порядке.

Несмотря на шапку и шарф, открытые участки лица Сун Чжаоди были покрасневшими от мороза. Ночь в заброшенной печи и почти сутки без воды сказались на ее внешнем виде — глаза выглядели усталыми.

Бабушка Чжу оглядела Сун Чжаоди и с облегчением закивала.

— Хорошо, хорошо, слава богу! Иди скорее домой.

— Бабушка, давайте я вас подвезу.

Бабушка Чжу покачала головой.

— Я уже старая, не могу ездить на велосипеде. Иди сама.

— Тогда я пойду пешком, все равно уже почти дома, — сказала Сун Чжаоди и повела велосипед рядом, а бабушка Чжу пошла следом.

— Бабушка, будьте осторожны, в переулке, хоть снег и убрали, все равно скользко.

— Да, все в порядке. Чжаоди, почему ты так поздно вернулась? Вчера погода была плохая, ночевала у родственников?

— Нет, я вчера заблудилась и каким-то образом оказалась в уезде Чэнь.

— В уезде Чэнь? Как ты туда попала? — удивилась бабушка Чжу, а затем добавила: — Главное, что вернулась. Твое благополучное возвращение — это благословение Бодхисаттвы.

Разговаривая, они дошли до дома. Чжоу Саньцяо с Баоэром стояли у окна и смотрели на снег. Увидев Сун Чжаоди, Баоэр вырвался из рук бабушки и побежал к ней.

— Баоэр, потише, потише! — кричала ему вслед Чжоу Саньцяо.

— Мама, мама! — Баоэр, словно маленький снаряд, влетел в объятия Сун Чжаоди. Она крепко обняла сына и подняла его на руки.

— Баоэр, Баоэр, мама вернулась, мама вернулась, — повторяла Сун Чжаоди, и слезы хлынули из ее глаз.

Только войдя в дом, Сун Чжаоди еще не до конца поверила, что она дома. Ей казалось, что она все еще в той заброшенной печи, в том лесу, из которого не могла найти выход. Сердце ее сжималось от страха, что это всего лишь сон, и, проснувшись, она снова окажется сидящей на ведре в темной печи.

Но, обняв сына, прижавшись щекой к его теплой щечке, Сун Чжаоди наконец почувствовала, что она действительно дома.

Расслабившись, она почувствовала холод, голод и жуткую усталость.

— Чжаоди, почему ты только сейчас вернулась? Ты всю ночь не была дома, я чуть с ума не сошла от волнения! — Чжоу Саньцяо взяла ребенка из рук Сун Чжаоди. — Ты вся холодная, давай я подержу Баоэра. Чжаоди, ты ночевала у родственников в деревне Гао?

Сун Чжаоди вытерла слезы.

— Мама, я не ночевала у родственников. Я вчера заблудилась, когда возвращалась домой, и никак не могла выйти из леса. Дул ветер, шел снег, а в лесу не было ни одного дома. Я просто ехала вперед, куда глаза глядят, и в конце концов нашла заброшенную печь, где и переждала ночь. Утром, расспросив людей, я узнала, что каким-то образом оказалась в уезде Чэнь.

Услышав голос Сун Чжаоди, Чжу Цяосун отложил книгу и вышел из комнаты.

Только переступив порог, он услышал рассказ Сун Чжаоди о том, как она оказалась в уезде Чэнь, и невольно спросил:

— В уезде Чэнь? Как ты туда попала? Дорога из Чанкоуцзы к нам и дорога из Чанкоуцзы в Чэнь — это совершенно разные направления. Разве ты не заметила, что пейзаж вокруг изменился?

Он слышал о «блуждании по кругу», но никогда не думал, что это может случиться с Сун Чжаоди. К тому же, при «блуждании по кругу» человек просто ходит по одному и тому же месту, а не оказывается в другом уезде.

Видя его недоверие, Сун Чжаоди объяснила:

— Когда я попала в лес, я несколько раз проехала по кругу и не смогла выбраться. Тогда я решила просто ехать вперед, не глядя по сторонам. В конце концов, я выехала из леса, но совершенно потеряла ориентиры. Я продолжала ехать, надеясь найти место, где можно было бы отдохнуть. Не знаю, сколько я проехала, но увидела заброшенную печь и зашла внутрь. Я не спала всю ночь, просидела до рассвета. А утром, расспросив охотника на кроликов, узнала, что нахожусь в уезде Чэнь.

Чжу Цяосун хотел что-то сказать, но бабушка Чжу его остановила.

— Ладно, хватит стоять здесь, — сказала она. — Чжаоди с трудом добралась домой, пусть она зайдет в дом и согреется. Она всю ночь провела в холодной печи, наверняка продрогла. Чжаоди, иди переоденься и согрейся. Саньцяо, разведи огонь и приготовь Чжаоди горячий суп с лапшой. У меня в комнате есть тонкая вермишель, которую принесла твоя сестра.

Чжу Цяомэй не было дома, поэтому бабушка Чжу попросила невестку приготовить еду для Сун Чжаоди.

Чжу Цяосун больше ничего не сказал.

— Чжаоди, иди в дом, — сказал он.

— Хорошо, я пойду нарежу капусту, а ты, Чжаоди, иди переоденься, — добавила Чжоу Саньцяо.

Сун Чжаоди пол ночи ехала на велосипеде по снегу. Хотя ее одежда не промокла насквозь, она была влажной. Вернувшись домой, она хотела помыться теплой водой, погреть ноги, поесть горячего супа и наконец-то лечь спать. Только тогда она почувствует себя живой.

— Хорошо, бабушка, мама, я пойду переоденусь.

Умывшись, погрев ноги и переодевшись, Сун Чжаоди села за стол. Горячий суп с лапшой был уже готов. Не обращая внимания на то, что он еще очень горячий, она поднесла ложку ко рту и сделала глоток.

— Чжаоди, ешь помедленнее, а то обожжешь горло, — сказала бабушка Чжу.

Сун Чжаоди закашлялась от горячего супа, но все же ответила:

— Бабушка, я так замерзла прошлой ночью, что только горячий суп помогает мне почувствовать себя живой.

Баоэр, которого держал на руках Чжу Цяосун, смотрел на лапшу в миске Сун Чжаоди и облизывался. Чжоу Саньцяо взяла ребенка на колени.

— Сейчас бабушка остудит тебе лапшу, и ты сможешь поесть, — сказала она.

Успокоив ребенка, Чжоу Саньцяо обратилась к Сун Чжаоди:

— Чжаоди, я же тебе вчера говорила, чтобы ты не ездила, а ты меня не послушала. И вот результат — чуть не осталась на улице. Ты знаешь, как мы все волновались, когда ты не вернулась прошлой ночью? Если бы не снег, твой отец и Цяосун пошли бы тебя искать.

Хорошо, что все обошлось. Если бы с тобой что-то случилось, вся деревня судачила бы о нашей семье. Кто знает, что бы они наговорили? Мы бы опозорились на всю жизнь.

Сун Чжаоди быстро проглотила лапшу и ответила:

— Мама, когда я уезжала, погода была хорошая. Кто же знал, что пойдет снег? Если бы я знала, то, конечно, никуда бы не поехала. И потом, со мной же все в порядке, не волнуйтесь.

Поев, Сун Чжаоди вымыла посуду, выпила имбирный отвар и пошла спать. После бессонной ночи, полной тревог и страха, она, наконец, дома, сытая и согретая. Усталость взяла свое, и, едва коснувшись головой подушки, она уснула.

Пока Сун Чжаоди спала, Чжу Цяосун ни разу не зашел к ней в комнату. Так было всегда: кроме ночи, Чжу Цяосун старался не находиться с Сун Чжаоди в одном помещении.

Сун Чжаоди спала крепко. Проснувшись, она увидела, что на улице еще светло.

Выглянув в окно, она увидела, как снег на крыше блестит под лучами солнца.

У Сун Чжаоди не было привычки валяться в постели, поэтому, проснувшись, она сразу встала. В гостиной были только часы, которые показывали половину четвертого.

Она легла спать около десяти, значит, проспала пять с половиной часов.

В доме был только Чжу Цяосун — он читал книгу в гостиной.

После сна Сун Чжаоди чувствовала себя бодрой. Увидев мужа, она невольно улыбнулась.

— Цяосун, в гостиной холодно, иди лучше на кровать, там теплее.

Чжу Цяосун поднял голову. Его лицо было бесстрастным, взгляд — холодным.

— Сун Чжаоди, тебе приятно, что вся семья из-за тебя волновалась?

Сун Чжаоди опешила от слов мужа.

— Цяосун, что ты имеешь в виду? Я не понимаю.

Чжу Цяосун закрыл книгу и пристально посмотрел на Сун Чжаоди.

— Сун Чжаоди, мы, конечно, не богаты, но нам хватает еды и одежды. Зачем тебе заниматься этой мелкой торговлей, позорить себя на людях? Ты всю ночь не была дома, ты знаешь, как все волновались? Если бы с тобой что-то случилось, мы стали бы посмешищем для всей деревни.

Сун Чжаоди не ожидала таких слов от мужа. Он говорил почти со злостью. Обычно Сун Чжаоди не перечила Чжу Цяосуну, что бы он ни говорил.

Но сегодня ей стало обидно, и она захотела ответить мужу.

Она провела всю ночь в темноте и холоде, и никто не знал, как ей было страшно и как она смогла это пережить.

А теперь, вернувшись домой, вместо слов утешения она слышит только упреки. Даже у такой терпеливой женщины, как Сун Чжаоди, лопнуло терпение.

— Что плохого в мелкой торговле? Чем я себя позорю? Я не ворую, зарабатываю честно своим трудом. Ты знаешь, что я всю ночь не была дома, а вместо доброго слова я слышу только упреки. Ты вообще мой муж?

Сказав это, Сун Чжаоди расплакалась. Все эти годы муж был с ней холоден, а она только и мечтала о нормальной семейной жизни. Но муж был как камень — сколько она ни старалась, согреть его не могла.