Глава 10

Глава 10

Гора Сосновых Облаков, Зал Чистого Ветра.

Это была штаб-квартира Альянса Праведного Пути, но сейчас атмосфера здесь была напряжённой.

За круглым столом из девяти мест два пустовали — место Чан Цынин и место Сюань Фэн Лина.

Старейшина школы Вход в Дао, Цзи Чэн, мрачно произнёс:

— Мы уже просили мира у Цяо Жань. Теперь она нарушила договор и напала на главу альянса Сюаня. Господа, этот меч рано или поздно занесут и над вашими головами.

Женщина, сидевшая во главе стола, взглянула на Цзи Чэна, усмехнулась и медленно сказала:

— Глава альянса Цзи торопится. Мы ещё не спрашивали Цяо Жань. Мы не знаем, нарушила ли она договор или это было нападение исключительно на школу Вход в Дао.

Она была одета в роскошные парчовые одежды, напоминающие цветущий сад. В её полусобранных волосах красовалась шпилька в виде цветка гибискуса. Хотя на ней было много косметики, это не могло скрыть её прекрасное лицо. Черты её были нежными и соблазнительными, словно она была рождена королевой среди цветов — яркая, очаровательная, с выдающимся темпераментом.

Цзи Чэн сердито воскликнул:

— Цзян Маньсин, что ты имеешь в виду? Ты хочешь представить это как личную вражду между Цяо Жань и школой Вход в Дао? Значит, ты не собираешься вмешиваться?

Цзян Маньсин повертела в руках ноготь, покрытый красным лаком (данькоу). Слова Цзи Чэна её не разозлили. Она продолжила:

— Я этого не говорила. Глава альянса Цзи неверно истолковал мои слова.

Сказав это, она убрала улыбку с лица:

— По старшинству, глава альянса Цзи должен называть меня «предшественницей». А обращаться так, по имени и фамилии, — это полное отсутствие уважения.

Цзи Чэн нахмурился и посмотрел на Вэнь Жуюя. Вэнь Жуюй вздохнул и вмешался, чтобы сгладить углы:

— Господа, тело главы альянса Сюаня ещё не остыло. Давайте не будем ссориться. Я думаю, нам всё же нужно поговорить с Цяо Жань.

Цзян Маньсин подняла бровь, глядя на Вэнь Жуюя:

— Кто пойдёт? Ты? Если бы предшественница Чан была здесь, разве тебе дали бы слово?

— Я сейчас глава Школы Меча Обратной Славы, и был им раньше. Неважно, здесь моя шицзе или нет, я имею право говорить здесь, — голос Вэнь Жуюя заметно похолодел.

— Какой же ты глава, если даже Меч Струящегося Света вернуть не смог? — медленно произнесла Цзян Маньсин. — В любом случае, моя Школа Закона Неба и Земли не провоцировала Цяо Жань. Хотите идти на смерть — идите. Меня это не касается.

С этими словами она взмахнула рукавом, встала, изящно шевельнула длинными пальцами и слегка кивнула:

— В школе много дел. Я ухожу.

Когда она встала, старейшины Школы Закона Неба и Земли тоже поднялись и последовали за ней.

Один из старейшин немного ускорил шаг и спросил:

— Глава школы, мы действительно так просто уходим?

Цзян Маньсин опустила глаза и тихо хмыкнула:

— После ухода предшественницы Чан Альянс Праведного Пути существует лишь на словах (мин цунь ши ван). Лучше верить в себя, чем в них.

Собрание закончилось на неприятной ноте. После ухода Цзян Маньсин атмосфера стала неловкой. Вэнь Жуюй тоже встал:

— Тогда давайте пока разойдёмся.

Цзи Чэн забеспокоился:

— Глава альянса Вэнь, Альянс Праведного Пути возглавляют три великие школы. Если Школа Закона Неба и Земли выйдет, альянс рассыплется, как песок. Почему бы нам не расширить состав собрания глав альянса, выбрать первоклассные школы (илю цзунмэнь) и позволить вам стать нашим лидером?

Вэнь Жуюй на мгновение замер, посмотрел на Цзи Чэна, и спустя долгое время на его лице медленно появилась улыбка:

— Эта идея неплоха. Ради блага учеников праведного пути я готов взяться за это неблагодарное дело (чу ли бу тао хао).

Хотя Вэнь Жуюй и был главой Школы Меча Обратной Славы, с того момента, как он занял этот пост, он никогда по-настоящему не чувствовал, что принимает решения сам.

Потому что Чан Цынин была его шицзе, её сила была выше, а значит, и авторитет тоже.

Когда он предлагал что-то в школе, он всегда слышал от старейшин: «Глава школы, может, стоит спросить мнение старейшины Чан?»

Чан Цынин была словно тень, нависшая над его миром. Перед ней он всегда терялся, никогда не мог стать законным (мин чжэн янь шунь) правителем Школы Меча Обратной Славы.

Предложение Цзи Чэна попало Вэнь Жуюю прямо в сердце. Он жаждал власти, хотел, чтобы все взгляды были устремлены на него, чтобы ему беспрекословно подчинялись (вэй мин ши цун).

То, что Цзян Маньсин ушла вместе со Школой Закона Неба и Земли, было даже хорошо. Сюань Фэн Лин мёртв, школа Вход в Дао обезглавлена (цюнь лун у шоу). Весь Альянс Праведного Пути теперь будет слушать только его, Вэнь Жуюя. Он действительно держал весь праведный путь в своих руках.

Перемены в Альянсе Праведного Пути никак не повлияли на спокойствие Утёса Чистой Воды. В лучах заходящего солнца Чан Цынин сидела на крыльце своего дома и листала книжку с рассказами (хуабэньцзы).

Лучик заката упал на страницу. Рука Чан Цынин, ласкавшая страницу, замерла, а затем потянулась за ускользающим светом.

Из снега выкатился пушистый комок, держа в зубах две веточки сливы. Он на всех четырёх лапах подбежал к Чан Цынин.

— Сестрица Чан, сестрица Чан, смотри, смотри, я нашла две особенно красивые веточки сливы! — Маленький белый тигр положил цветы к ногам Чан Цынин, потряс головой, стряхивая снег, и завилял хвостом, выпрашивая награду.

За Бай Юэ следовала Лун Юй в чёрной одежде. Она тоже держала в руках цветы, но остановилась поодаль, не решаясь подойти ближе.

Страницы книги в руках Чан Цынин намокли от снежинок, слетевших с головы маленького тигра. Она беспомощно выставила руку, чтобы остановить тигриную голову, пытавшуюся потереться об неё, а затем поманила Лун Юй:

— Лун Юй, иди сюда.

Лун Юй помедлила, затем медленно подошла, стряхнула с себя снег и присела у ног Чан Цынин:

— Чан… Предшественница Чан…

— Что такого плохого наговорила тебе Цяо Жань, что ты так напугана? — сказала Чан Цынин и, взяв с тарелки цукат (мицзянь), сунула его в рот Лун Юй. — Ты ещё совсем ребёнок, почему так не любишь улыбаться?

Сладкий вкус растаял во рту Лун Юй. Она моргнула и тихо сказала:

— Нет, ничего не говорила…

Она просто немного не привыкла к жизни на Утёсе Чистой Воды. Здесь не было смертельной опасности, запаха крови, только чистый, свежий воздух и тёплая улыбка Чан Цынин.

— Эта злодейка… — упомянув Цяо Жань, Бай Юэ сразу нашлось что сказать. — Прицепилась к Утёсу Чистой Воды и не уходит. Неизвестно, что замышляет. Выглядит очень противно.

— Если ты так недовольна, почему бы тебе не пойти и не укусить её? — Чан Цынин с улыбкой указала на вход в деревянный дом неподалёку. Цяо Жань стояла там, прислонившись к колонне. Услышав эти слова, она обернулась.

Бай Юэ встретилась взглядом с иссиня-чёрными глазами, втянула шею и сказала:

— Это немного сложно…

Не то чтобы она не пыталась укусить. Каждый раз её просто хватали и выбрасывали. Как Королева Белого Тигра, она теряла всякое лицо.

Цяо Жань никогда не пыталась убить Бай Юэ, но, выбрасывая её, не проявляла ни капли нежности (лянь сян си юй). Поэтому Бай Юэ не могла испытывать к ней симпатии, просто молча смирилась с тем, что не может её победить.

— Юэ-Юэ, это не так. Повелительница… она хороший человек… — Лун Юй долго хмурилась, подбирая слова, и в итоге смогла придумать только «хороший человек», чтобы описать Цяо Жань.

— Хороший человек? — Бай Юэ опешила. Применять такое слово к Цяо Жань было всё равно что говорить с сарказмом (иньян гуайци).

Лун Юй кивнула:

— Если бы не Повелительница, люди в Тёмном Лесу вечно бы убивали друг друга. Такие слабые, как я, просто не смогли бы выжить. Либо давно бы умерли, либо стали бы игрушками для сильных.

— Лун Юй, — прервал её холодный голос.

Цяо Жань медленно подошла, взяла стоявшую рядом тарелку с цукатами и сунула ей в руки:

— Даже когда ешь, рот не закрываешь. Иди ешь на улице. Не возвращайся, пока всё не съешь.

— О, — Лун Юй взяла цукаты и серьёзно кивнула. — Задание, данное Повелительницей, я обязательно выполню!

— А нет ли такой вероятности… — Чан Цынин посмотрела на удаляющуюся спину Лун Юй, затем на Цяо Жань и тихо сказала, — что тарелка цукатов, которую ты так небрежно отдала, была моей…

Всемирно известный великий дьявол использует чужие сладости, чтобы сделать одолжение.

Где же небесная справедливость?

Где же праведность?

Где же честность?

Лицо Цяо Жань слегка застыло, затем она нахмурилась:

— Я уже отдала. Как я могу забрать обратно?