Глава 11. Создание связей (Часть 1)

Десятого января Фусу с большой помпой привел Гао Инъин в свой дом. Семья Люй, конечно же, весь день ходила с мрачными лицами.

На свадьбу пришло много родственников и друзей. У Лю Бана были братья и сестры. Он был третьим ребенком в семье. Два старших брата и младший брат уже обзавелись семьями. Сестра, вышедшая замуж далеко от дома, не смогла приехать. Зато новые друзья Фусу оказали ему честь своим присутствием.

Сяо Хэ, разумеется, был тут как тут и весь день занимался гостями. Был там и мясник по имени Фань Куай — тот самый здоровяк, который привел Фусу в деревню в день его приезда. Он помогал забивать свиней для свадебного пира.

Старик Лю был очень рад, что его самый непутевый сын наконец остепенился. Он ходил с чашкой и предлагал всем выпить. Из-за катаракты он видел лишь размытые очертания людей и, сам того не желая, подошел к семье Люй. Он стал расхваливать своего сына, рассказывая, какой он молодец, что женился на девушке из знатной семьи и получил богатое приданое. Семья Люй восприняла это как откровенную насмешку и еще больше разозлилась на Лю Бана.

В спальне Фусу снял с Гао Инъин свадебное покрывало.

— Я наконец-то женился на тебе, — сказал он.

— Я так устала, — ответила Гао Инъин, зевая. — Давай скорее спать.

— Хорошо, — согласился Фусу. Они легли в постель и сразу уснули. У Гао Инъин начались женские дни, и она, свернувшись калачиком, прижалась к Фусу. Ей было тепло и уютно.

Фусу обнимал Гао Инъин, словно боялся, что она исчезнет. Он не выпускал ее из объятий до самого утра.

Старик Лю жил вместе с третьим сыном, то есть с Фусу, которому он передал свою должность. С ними жил еще худенький смуглый мальчик по имени Лю Фэй. Ему было тринадцать лет. Говорили, что это внебрачный сын Лю Бана, рожденный еще до его отъезда из Пэйсяня. Семья из трех человек жила на скромное жалование тинчжана Сышуйского. Так продолжалось до тех пор, пока в дом не вошла Гао Инъин.

Гао Инъин привезла большое приданое. На эти деньги они отремонтировали старый дом. У старика Лю была катаракта и сильный ревматизм. В холодную погоду у него сильно болели суставы. Гао Инъин посоветовала ему почаще парить ноги и заказала у плотника две высокие узкие кадки для ножных ванн. Она заставляла парить ноги не только старика Лю, но и Фусу, ведь ему приходилось много ходить по своим служебным делам.

Жители деревни удивлялись: зачем делать такие странные кадки, в которые помещаются только ноги, и зачем парить их каждый вечер? Это же так расточительно — тратить столько дров на нагрев воды! В последние дни они часто видели Лю Фэя, собирающего хворост в горах. Но через несколько дней кто-то сделал себе такую же кадку, как у семьи Лю, попробовал и рассказал всем, как это приятно. Так в деревне Люцунь началась мода на ножные ванны.

Гао Инъин, смеясь, подумала, что от удовольствия ножных ванн не откажется никто, независимо от возраста и достатка.

Однажды Фусу вернулся с работы с охапкой соломы. После ужина он ушел в свою комнату и стал плести сандалии.

— Что ты делаешь? — спросила Гао Инъин.

— Я буду плести сандалии и продавать их на рынке, чтобы помочь тебе с хозяйством, — угрюмо ответил Фусу.

— Много ли ты заработаешь на этих сандалиях? — сказала Гао Инъин. — У меня еще осталось приданое. Хватит на несколько лет.

— А что будет через несколько лет? — спросил Фусу. — Нельзя же все время жить на чужие деньги.

Гао Инъин подумала: «Через несколько лет ты станешь императором». Но она не могла сказать этого прямо, ведь не могла объяснить, как она оказалась в теле Люй Чжи и откуда знает будущее. Она ласково спросила Фусу, что случилось.

Фусу вздохнул.

— Мне опять урезали жалование, — сказал он. — Раньше тинчжан Сышуйский получал пятьдесят больших монет. Это примерно как восемьсот юаней в наше время. Сейчас я получаю те же пятьдесят монет, но маленьких. Они весят вдвое меньше. Хотя официально их стоимость та же, люди принимают только старые монеты — циньские баньляны.

Гао Инъин усмехнулась. «Вот и последствия денежной эмиссии, — подумала она. — Наверное, медь закончилась, и монетный двор начал экономить». Но вслух она сказала:

— Не переживай из-за таких мелочей. Ты — аристократ, тебе не пристало думать о домашних расходах.

— Какой я аристократ? — ответил Фусу, взяв Гао Инъин за руку. — Я так беден, что не могу прокормить семью. Раньше у меня во дворце было много красавиц, а теперь только ты одна осталась со мной, чтобы делить все тяготы. Вот что значит настоящая любовь.

— О? — Гао Инъин замерла.

Фусу вздрогнул. «Проговорился», — подумал он. Он вспомнил, как боялся сплетен, когда покидал Шанцзюнь, и задрожал.

Выслушав его признание, Гао Инъин разочарованно вздохнула.

— Как скучно, — сказала она.

— Мне тоже было скучно, — ответил Фусу. — Я их почти не знал. Отец присылал их, а я принимал. У меня не было выбора. Но когда меня отправили в ссылку, ни одна из них не захотела поехать со мной в Шанцзюнь.

— Как же тебе не повезло, — посочувствовала Гао Инъин. — А сколько у тебя было женщин? Неужели ни одна не любила тебя по-настоящему?

— С тринадцати лет мне каждый год присылали красавиц, — ответил Фусу, задумавшись. — Наверное, штук тридцать-сорок.

«Да он старый ловелас!», — подумала Гао Инъин и сердито пнула Фусу. Но потом она передумала. «Что с него взять? Он же мажор. У всех таких куча подружек. У него всего тридцать-сорок — это еще немного».