Их годовщина

Как слепит…

Только что очнувшись, я совершенно не могла открыть глаза. Свет в инкубаторе слепил так, что голова шла кругом. Воздух был наполнен странными запахами разных лекарств, отчего я на мгновение растерялась, подумав, что снова переродилась где-то. Потребовалось немало времени, чтобы осознать: я всё та же кошка.

Я каким-то чудом не умерла. Не знаю, хорошо это или нет.

Когда Ли Цзэянь пришёл навестить меня, у меня возникло обманчивое чувство, будто я прошла через тысячи испытаний и снова вернулась по кругу.

Я никогда не сомневалась, что он придёт, просто больше не питала надежд. Казалось, я уже привыкла к времени, проведённому без него.

И даже когда его не было рядом, я всем своим существом верила, что однажды в будущем он обязательно придёт за мной.

Я провела в инкубаторе много дней. Иногда врачи обсуждали моё состояние прямо передо мной.

Говорили, что пуля повредила мои внутренние органы, и в будущем мне, возможно, придётся жить с постоянно подключённой к желудку питательной трубкой. К счастью, сердце и лёгкие не были задеты, иначе я бы давно отправилась на тот свет.

Если спросить, больно ли мне, то, на самом деле, терпимо.

Такая боль — ничто по сравнению с тем, что я пережила за последнюю тысячу лет. Возможно, ещё и потому, что эту рану я получила ради Ли Цзэяня. Стоило подумать об этом, как боль необъяснимо утихала.

Когда он забрал меня домой, я обнаружила, что условия моего содержания резко улучшились. Он больше не селил меня в одной комнате с другими кошками, а устроил мне новое гнёздышко прямо в своей спальне.

Это гнёздышко… Когда я увидела его впервые, у меня чуть челюсть не отпала. Оно было роскошным до такой степени, что можно было опешить — словно уменьшенная копия комнаты принцессы. Там была не только маленькая кровать, маленькое одеяло, маленькие платьица и игрушки, но и всякие блестящие украшения.

Хотя мне это и понравилось, я не могла не удивиться — вообще-то я кот (самец). Неужели ему не кажется странным давать мне всё это?

Словно прочитав мои мысли, Ли Цзэянь объяснил: — Это она тебе купила. Ей нравятся такие девчачьи штучки. Я посмотрел — вроде неплохо, вот и оставил.

Я ничего не могла возразить, но некоторые давно накопившиеся в душе вопросы постепенно находили ответы.

***

Незаметно снова наступила зима. Я случайно услышала, как Ли Цзэянь и та девушка говорили о какой-то годовщине. В те дни он был очень занят, перестал брать меня с собой, каждый день уходил рано утром и часто возвращался поздно вечером, весь в дорожной пыли. Несмотря на это, на его лице часто играла улыбка.

Я знала, чем он занят. Каждый день он выходил из дома не в строгих костюмах, а в удобном повседневном пальто. Возвращаясь, он приносил с собой смешанные запахи, по которым я могла определить, где он побывал.

За последние два года бесчисленных скитаний я запомнила запахи всех уголков города. Достаточно было одного вдоха, чтобы я легко догадалась, где он был.

В этот момент я искренне пожалела, что обладаю такой способностью, потому что он бывал в торговом центре, парке, ресторане европейской кухни, цветочном магазине… И ещё… от него всего пахло духами той девушки.

Однажды он вернулся с ярким галстуком, на котором был изображён чёрный кот. Раньше он никогда не носил такие фасоны, и эта внезапная перемена делала его вид немного смешным.

Ему, похоже, очень нравился этот галстук. Он снимал его осторожно и бережно, затем подошёл к шкафчику, где хранились галстуки, словно хотел выбрать для него самое идеальное место.

Но не успел он его убрать, как его вызвали срочным телефонным звонком.

Я подошла к шкафчику. По случайности подул ветер, и галстук соскользнул с немного наклонной верхней полки.

Галстук был очень красивым, на нём ещё оставался их с девушкой запах. Я понюхала его с расстояния, затем подошла ближе и протянула лапу, чтобы потрогать, но тут он окликнул меня сзади.

— Пудинг, твоя шерсть прилипнет.

Я подняла голову и увидела, как он нахмурился. Он быстро подошёл, поднял галстук и почти инстинктивно стряхнул то место, к которому я приблизилась, но так и не коснулась.

Человеческое достоинство — очень тонкая вещь. В прошлые девятьсот девяносто девять раз меня топтали в любом животном обличье, и я не чувствовала боли. Но сейчас одного его пренебрежительного взгляда было достаточно, чтобы причинить мне невыносимые страдания.

Его рука, поправлявшая галстук, на мгновение замерла. Казалось, он почувствовал моё настроение. Его взгляд изменился. Поколебавшись, он присел и протянул мне галстук: — Если тебе нравится, можешь поиграть.

Я медленно повернулась и вышла из его поля зрения.

Ли Цзэянь, твоя жалость, брошенная как подачка, ранит сильнее любой пытки.

***

Может, мне стоит уйти с достоинством?

Но я всё равно не могла удержаться от желания посмотреть на их свидание. Будет ли оно таким же тёплым, как когда-то у меня с молодым генералом?

Снова цепляясь под машиной Ли Цзэяня, я увидела следы когтей, которые случайно оставила за последние два года.

Эти царапины, глубокие и не очень, сейчас терзали меня так же, как пулевое ранение в животе. Они словно напоминали мне, что мир движется вперёд, все идут дальше, и только я осталась на месте.

Как бы я ни старалась, Ли Цзэянь меня не видел. Я могла оставлять свои следы лишь в таких вот самых унизительных и тёмных уголках, и никто никогда не узнает… что я была здесь, сколько всего сделала, как… отчаянно боролась.

Человеческий парк развлечений полон смеха и веселья, но это никогда не имело ко мне отношения. Я должна прятаться от всех взглядов, потому что, если меня обнаружат, меня могут поймать или даже убить на месте.

Среди множества влюблённых пар я одновременно с Ли Цзэянем увидела девушку, ждущую у входа в парк. В тот миг, как она его увидела, её глаза засияли. На фоне их объятий, где-то на заднем плане, я молча свернулась в клубок.

Я и сама не хотела так поступать, просто было слишком больно. Суровый декабрьский холод, даже солнце было ледяным. Я не могла разобрать, что болит сильнее: сердце, рана от пули или обморожение. В любом случае, в этот момент перед глазами были только они, а боль пронзала сердце и кости.

Я следовала за ними на расстоянии, наблюдая, как они переходят от одного аттракциона к другому. Но из-за раны я не могла идти быстро и вскоре потеряла их из виду.

Я спряталась в кустах, растерянно глядя на мелькающие передо мной пары обуви и плотную толпу огромных человеческих фигур. Внезапно я почувствовала себя брошенной всем миром.

Нет, Ли Цзэянь… ты ведь давно меня бросил, не так ли?

Этот мир такой большой. Кажется, я с самого начала ему не принадлежала. Когда была человеком, я была объектом, который и люди, и демоны хотели уничтожить больше всего. Став животным… ха-ха… и говорить нечего.

Был ли в этом мире хоть крошечный уголок для меня?

Возможно, был. Ли Цзэянь, то место, где я могла перевести дух, дал мне ты.

Ты был так добр ко мне, так добр, что я забыла, что мне там не место. Так добр, что я потеряла себя.

Но сейчас я предпочла бы никогда тебя не встречать. Потому что, познав твою доброту, стало невыносимо тяжело переносить твой уход.

Познав внимание, малейшее пренебрежение ранит до глубины души.

Тебе не следовало вытаскивать меня из болота, а потом уходить. Зачем ты оставил меня одну?

Пусть бы я гнила там дальше, это было бы лучше, чем нынешнее состояние, когда и жить не получается, и умереть невозможно.

Позже, не знаю, сколько я брела сама не своя, на площади впереди послышалось какое-то оживление. Подняв глаза, я увидела в толпе Ли Цзэяня и её.

В центре шума мужчина стоял на одном колене, делая предложение любимой.

Девушка потянула Ли Цзэяня посмотреть на это зрелище. Я знала, она наверняка завидует, наверняка расскажет ему о своих мечтах о каком-то счастливом моменте в будущем.

Они тихо переговорили, и Ли Цзэянь быстро отошёл. Вернувшись к ней, он надел ей на запястье браслет из связанных в цветок воздушных шаров.

Я не смогла сдержать безумного смеха. Глаза защипало, и всё вокруг мгновенно расплылось.

Ли Цзэянь, ты делал для меня то же самое, помнишь?

Только тогда ты дал мне не легковесные шарики, а то, что считал самым ценным.

Тогда, чтобы собрать средства на войну, ты продал все ценности из Дворца Владыки Демонов, оставив лишь один браслет из белого нефрита.

Ты сказал мне, что это реликвия твоей матери, которая была с тобой долгие годы, и что ты не раз благополучно возвращался с битв благодаря ей.

Ты подарил его мне, надеясь, что дух твоей матери на небесах защитит и ту женщину, которую её сын любит больше всего, дарует ей мир и покой.

Ты ещё сказал… что это обручальный подарок. Когда война закончится, ты объявишь всему миру, пришлёшь сватов с дарами, приедешь на свадебном паланкине с восемью носильщиками и по всем правилам возьмёшь меня в жёны.

К несчастью, я совершила непростительный поступок. Я на твоих глазах… безжалостно разбила его.

Ты, должно быть, возненавидел меня тогда?

Наша любовь, возможно, была разорвана мной именно в тот момент.

Сама не понимая как, я оказалась в людном месте. Какой-то мальчик заметил меня, подобрал камень у ног и бросил в меня. Первый раз он промахнулся и в ярости бросился ко мне.

Мне оставалось только повернуться и бежать, но я всё равно не смогла от него уйти. Он пнул меня в ближайшую сточную канаву, от которой несло удушливым смрадом.

Ему стало скучно, и он ушёл. Сквозь щель в решётке канавы я увидела, как Ли Цзэянь поцеловал её в щёку.

Да, ха-ха-ха… Вот где мне и место. Канава, вонь, тьма… Ли Цзэянь, ты там, а я здесь. Мы изначально принадлежали к разным мирам, тебе с самого начала не следовало идти ко мне…