Глава 7 (Часть 1)

Чего я ждала? Что он бросится к императору и станет спорить с ним? Или что он ночью ворвётся во дворец и спасёт меня от Ли Гуйфэй? Наверное, ни того, ни другого.

Мне следовало понимать: Чжоу Цзицун не станет делать то, что ему невыгодно. Он всегда был рассудителен и сдержан.

И всё же я хотела, чтобы он обнял меня за плечи, как тогда, когда я упала с камня, и сказал своим спокойным, сдержанным голосом: «Янь-Янь, не плачь».

Почему я так хотела этого? Мне казалось, это привязанность.

В детстве я была избалована, и родители всегда решали мои проблемы. Я не умела быть самостоятельной. Переродившись, я натерпелась от него, немного повзрослела, а потом, когда недоразумение разрешилось, я словно перестала его ненавидеть. Я даже наивно полагала, что могу на него положиться.

Теперь же все его слова и поступки говорили мне, что его отношение ко мне — лишь восхищение моей внешностью, а мои чувства к нему — не более чем преклонение перед силой.

На самом деле он поступал правильно. Мне и дальше будут встречаться клевета и осуждение, ложные обвинения и покушения. Он никогда не сможет защитить меня от всего этого. Всё, что он может сделать, — это помочь мне стать хитрее и изворотливее.

Если бы не падение моей империи, я бы, наверное, никогда не научилась всем этим сложностям жизни во дворце.

Зачем же он так старается заставить меня думать, переживать, понимать?

Чтобы я выжила в этом коварном и переменчивом дворцовом мире?

Чтобы я могла достойно стоять рядом с ним?

Или чтобы наблюдать за мной, как за птицей в клетке, чьи крылья становятся всё прекраснее под его опекой, но которая всё равно не может вылететь из созданной им темницы?

Возможно, всё вместе. Или, быть может, это и есть всё, на что он способен в плане чувств.

По сути, это всего лишь моя самонадеянность. Какая же я глупая.

Тому, чему он хочет меня научить, я научусь. Но не ради него.

А ради того, чтобы однажды никто больше не смог причинить мне вреда. Только самостоятельность и сила помогут мне создать свой собственный мир.

Несколько дней я отдыхала и обдумывала, как выйти из сложившейся ситуации.

Чжоу Цзицун пытался убить меня по приказу императора.

Ли Гуйфэй отравила меня тоже по приказу императора.

Оба раза целью была моя семья. Если бы император хотел уничтожить остатки прежней династии, он мог бы устроить резню сразу после падения Да Лян. Должно быть, есть какая-то причина, о которой я не знаю.

Как ни старалась, я не могла вспомнить ничего полезного из прошлой жизни. Я решила поискать старые правительственные газеты. В начале своего правления новая династия публиковала множество хвалебных статей, чтобы продемонстрировать свои достижения и завоевать доверие народа. Возможно, в них я найду намёки на события, предшествовавшие падению Да Лян.

Видя мои колебания, проницательная мамушка вышла вперёд и сказала: — Ваше Высочество, поскольку вы нездоровы, меня и ещё нескольких опытных служанок назначили прислуживать вам. Если вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне.

Я видела эту мамушку только утром и в полдень, когда она приходила убирать. Её действительно назначили недавно.

Хотя её слова были вполне уместны, она заговорила без моего разрешения. Я решила, что она, должно быть, прямолинейна и просто хотела произвести на меня хорошее впечатление.

— Как вас зовут, мамушка? — спросила я, решив быть вежливой.

— Моя фамилия Лай. Зовите меня мамушка Лай, — ответила она, обрадованная моим вниманием.

— Мамушка Лай, хотя я сейчас всего лишь наложница наследного принца, я всё же императорская дочь и знаю дворцовые правила. Не стоит больше заговаривать со мной без разрешения. Я не буду наказывать вас, но другие могут подумать, что я не умею управлять своими слугами.

Радость на её лице сменилась испугом, и она упала на колени. Я жестом велела служанке, принесшей чай, помочь ей подняться и продолжила: — Мамушка Лай, вставайте. Мне нужна ваша помощь.

— Что прикажете? — Мамушка Лай была сообразительной и, поняв, что мне не понравилось её самоуправство, терпеливо ждала моих указаний.

Если я попрошу газеты напрямую, Чжоу Цзицун может что-то заподозрить. Поэтому я сказала мамушке Лай: — Мне скучно сидеть взаперти. Принесите мне, пожалуйста, какие-нибудь книги и газеты, чтобы я могла развлечься.

Служанка, увидев, что моя чашка пуста, подошла и долила чаю. Я взяла чашку свежезаваренного чая, понюхала и поставила обратно.

— Слушаюсь, — ответила мамушка Лай и вышла. Во дворе остались только две служанки — одна с чаем, другая с веером. Я мысленно прикинула, что вместе с теми, кто меня одевал и причёсывал, Чжоу Цзицун приставил ко мне семерых слуг.

Последние дни я была слишком подавлена, чтобы обращать на них внимание. Слова мамушки Лай заставили меня задуматься. Впрочем, пока не стоит торопиться с расспросами. Мне всё равно придётся ещё несколько дней сидеть взаперти.

Когда мамушка Лай принесла книги и газеты, небо уже потемнело до тускло-зелёного оттенка. Багряный закат пробивался сквозь листву у карниза, разгоняя предвечернюю тоску.

Я хотела поужинать и почитать, но тут служанка доложила о прибытии Его Высочества наследного принца. Аппетит пропал. Когда он вошёл, мне пришлось встать и поклониться.

— Янь-Янь, — позвал меня принц, подходя широким шагом.

— Что-то случилось, Ваше Высочество? — спросила я, решив после недавних событий держаться с ним холодно и отстранённо.

— Мамушка Лай сказала, что ты просила газеты. Хочешь узнать новости двора? Планируешь месть? — спросил он.

— Да, — ответила я, не пытаясь скрывать. — Но мамушка Лай уже в возрасте. Ваше Высочество, позвольте ей покинуть дворец и воссоединиться с семьёй.

— Хорошо. Тогда я пришлю тебе другую служанку, — сказал он, давая понять, что даже если мамушка Лай уйдёт, он найдёт кого-то ещё. Бесполезно пытаться что-то скрыть.

— Ваше Высочество, прошу к столу, — холодно сказала я, не отвечая на его выпад.

— Янь-Янь, — он помедлил. — Если тебе что-то нужно, скажи мне.

— Я бы хотела иногда выходить из Ханьдань Сюань, — ответила я первое, что пришло в голову.

— Хорошо, — согласился он после недолгих раздумий.

— Благодарю, Ваше Высочество. — Я не могла есть в его присутствии, поэтому открыла газету, которую принесла мамушка Лай.