Глава 3. Арена (Часть 1)

Сейчас была весна, сезон цветения ста цветов, и в разрушенном храме стояла приятная температура.

Сяо Ци лежала на подстилке из сухой травы, подложив одну руку под голову и закинув ногу на ногу, и грызла мантоу. Все ее мышцы были расслаблены — такого момента покоя у нее еще никогда не было.

Город Шанчжоу когда-то был святым местом буддизма, здесь было множество храмов, но теперь большинство из них пришли в запустение. Оставшихся разрушенных храмов было немало. Тот, в котором обитали Сяо Ци и Юэ Жунчу, был в еще худшем состоянии, поэтому другие нищие не оспаривали их право на него, и они могли занимать его одни.

С того дня, как она очнулась, прошло четыре или пять дней. А-цзе заставила ее лежать и восстанавливаться, не разрешая идти на работу, пока она полностью не поправится.

Чувствуя, как с каждым днем силы возвращаются в ее тело, Сяо Ци обдумывала план: найти способ заработать немного денег на дорогу, а затем убедить А-цзе отправиться в военный лагерь на северо-западе.

В смутные времена только власть и сила могут все защитить.

Вернувшись в армию еще раз, она точно сможет быстрее накопить боевые заслуги и занять свое место среди военных.

Тогда она сможет держаться подальше от столицы, купить дом и жить спокойной, обычной жизнью с А-цзе.

Юэ Жунчу рано утром ушла на работу в трактир. Сяо Ци обладала большой силой и большим аппетитом, а накопленных денег было всего несколько десятков вэней — проедать их без дела было нельзя. А-цзе не вернется до ночи, так что у Сяо Ци было достаточно времени, чтобы заработать денег.

В прошлой жизни она постоянно находилась в военном лагере, где деньги тратить было особо не на что. После получения звания генерала ее жалованье и награды были весьма значительными. Даже позже, когда ее вынудили жить во внутренних покоях Наследного принца, ее еда и расходы были самыми лучшими. Ощущение безденежья было… чем-то из прошлой жизни.

Проглотив последний кусок мантоу и запив его несколькими глотками холодной воды, она вскочила и направилась прямо в город.

***

Шанчжоу был местом процветающей торговли. Бесконечный поток торговцев и артистов, приезжавших сюда издалека в поисках славы, делал город еще более оживленным.

Улица Лоюань, расположенная в самом центре Шанчжоу, была самой оживленной и процветающей улицей города.

На рыночной площади не было ни одного повторяющегося лотка — еда, напитки, развлечения на любой вкус.

Здесь царил гул голосов, но Сяо Ци, не обращая на него внимания и глядя прямо перед собой, шла вперед, пока не остановилась перед неприметным зданием. Зажатое между лотками фокусников и рассказчиков сяншэн, оно выглядело неуместно.

Над входом висели три больших иероглифа: Арена.

Арендовать даже один лоток на улице Лоюань было недешево, а эта Арена занимала целое трехэтажное здание. Хоть оно и выглядело невзрачно, сюда захаживали отчаянные бойцы, участвовавшие в поединках, и богатые сынки с кучей свободных денег.

Борьба не считалась торговлей. При предыдущей династии это называлось «шуайцзяо» (борьба), теперь же название сменили на «цзяоли» (борьба, поединок силы).

Арена отличалась от других мест: за смерть на ринге не нужно было платить жизнью. Подписав соглашение о жизни и смерти, победитель мог получить немало денег. Поэтому это место всегда было излюбленным выбором для отчаянных головорезов.

На Арене было лишь одно правило — голые кулаки. В остальном разрешались любые приемы.

Борцы тренировали силу рук, поясницы или ног. Все они обладали недюжинным телосложением, будучи гораздо крепче обычных людей. А поскольку на их руках было немало крови, лица здешних завсегдатаев несли на себе отпечаток жестокости.

Сяо Ци сняла свою потрепанную верхнюю одежду, показывая здоровяку у ворот, что у нее нет никакого острого оружия. Получив кивок амбала, она толкнула дверь и вошла. Внутри царил совершенно иной мир. Деревянная дверь отсекала внешний шум и отделяла это место от веселья и смеха снаружи.

На бойцовской площадке в центре зала стояли два дюжих молодца, еще более внушительных, чем охранник у входа. Они были одеты в набедренные повязки и высокие сапоги. Вокруг площадки толпились зрители, подбадривающие своих фаворитов.

Один из бойцов был бородат, его руки казались в несколько раз толще, чем у обычного человека. У другого через все лицо тянулся шрам от ножа, что делало его вид еще более свирепым.

Они кружили друг вокруг друга. Бородач явно лучше владел силой рук, несколько раз пытаясь опрокинуть противника со шрамом. Тот, однако, обладал невероятной силой поясницы и уворачивался под немыслимыми углами.

Наверху располагались отдельные ложи, построенные по периметру зала. В них сидела местная знать и богачи Шанчжоу. Рядом с ними суетились слуги, готовые принять ставки на победителя поединка.

Тяжелое дыхание, пот, кровь, пыль… Здесь не было места цивилизации, книгам и этикету — только насилие и крики, обнажавшие в тусклом свете жестокость звериного мира.

***

Сяо Ци медленно подошла к стойке.

Когда она записывалась, хозяин лишь лениво поднял глаза:

— Малявка, у тебя еще и молоко на губах не обсохло? Не переоценивай себя, лучше иди домой поскорее.

Слова были грубыми, но по сути верными. Сяо Ци годами недоедала и плохо одевалась. Ростом она была немаленькая, но выглядела тощей как жердь. На лице еще виднелись следы недавней болезни, да и детская наивность никуда не делась.

По сравнению со свирепыми амбалами на арене, на нее было жалко смотреть.

Зрители тоже начали улюлюкать, насмешки сыпались со всех сторон:

— Малявка, иди домой сосать мамкину титьку!

— Ха-ха, ты еще смеешь выходить на помост? Да я тебя одним пальцем раздавлю!

— Куда смотрит охрана у входа! Как они пропустили такую мелочь?

Она не обращала внимания на толпу, игнорируя презрение в их глазах, и лишь спокойно сказала:

— Я знаю правила. Давайте соглашение о жизни и смерти.

Хозяин, видя ее настойчивость, больше ничего не сказал.

Тех, кто сам ищет смерти, не остановить. Он видел много таких самонадеянных юнцов, которых было не переубедить, так что не стоило тратить лишних слов.

Подписав соглашение, Сяо Ци нашла укромный уголок и стала молча ждать окончания этого поединка.

Она слегка прикрыла глаза, чувствуя рвущееся наружу возбуждение — жажду крови и насилия.

За долгие годы на полях сражений она привыкла решать все кулаками. Ее врожденная огромная сила, отточенная систематическим обучением в армии, позволяла ей блистать на поле боя. Сверкающие клинки, которых другие избегали, были для нее как вода для рыбы.

С тех пор как Наследный принц заточил ее, ее мастерству больше негде было проявиться. Тигр без клыков мог лишь притворяться ручным котенком.

А та схватка, что привела к ее смерти, была особенно унизительной. Ее тело, уже стоящее на краю гибели, не смогло проявить и сотой доли былой отваги. Это было поистине… позорно!