Глава 8

Карина совершенно не желал сейчас ни с кем разговаривать. Она хотела просто проигнорировать Энфрика и уйти к себе в комнату, но он был одним из немногих людей, которые хотя бы пытались понять, как она себя чувствует — хотя этого и было недостаточно.

— Что тебе нужно? Я очень устала и мне нужно отдохнуть, — холодно ответила она.

— Я слышал, что что-то произошло, и отец накричал на тебя. Ты в порядке?

— Да, я извинилась перед ним за это.

— Я думаю, он очень переживает из-за того, как сильно больна Абелия. Пожалуйста, пойми его.

Карина нахмурилась, услышав слова Энфрика.

— Я понимаю.

И она действительно понимала. Именно поэтому всё это время она сдерживалась, первой извинялась и уступала.

— Я говорю это только потому, что ты выглядишь расстроенной. Я имею в виду, кто угодно был бы, если бы от него постоянно требовали понимания. Если ты злишься из-за дня рождения, можешь сказать об этом.

— Даже если я что-то скажу... ничего не изменится.

Никто не стал бы слушать. Она знала, что они просто найдут в ней недостатки и назовут ее незрелой, как всегда. Никто еще не произнес эти слова, но Карина была полна ужаса, даже представляя, что ее родители скажут их. Она боялась, что реальность не будет слишком сильно отличаться от ее воображения.

— Не забывай, что отец и мать тоже любят тебя, — сказал ее старший брат.

— Отец и мать любят тебя и близнецов, но не меня. Мой единственный особый талант в том, что я здорова.

— Карина.

Укоризненный голос Энфрика заставил Карину схватиться за голову. Это была её последняя трапеза с ними, и надеялась, что уйдёт хотя бы с одним хорошим воспоминанием. Она даже подумывала сказать что-то о своём уходе, ведь они её семья. Но теперь все эти мысли и переживания исчезли.

— Энфрик, у меня болит голова. Давай поговорим в другой раз.

— Присоединяйся к нам на пикнике.

Девушка с пренебрежением отмахнулась от предложения Энфрика.

— Не хочу. Я не пойду.

Она подняла голову и посмотрела на него, отмечая медово-русые волосы и голубые глаза. Он выглядел как принц из сказки, и всегда был таким добрым и внимательным. Она размышляла о том, насколько он удивителен со всеми своими талантами.

— Наши родители любят и тебя, — сказал он.

— Я их ребенок. Должно быть, где-то в глубине сердца у них есть капля любви ко мне, — сказала Карина, кивнув. Ее строгий взгляд не соответствовал тону. — Я не пытаюсь это отрицать, словно какой-то несмышленый ребенок.

Энфрик бросил на Карину вопросительный взгляд.

— Тем не менее, для них важнее Абелия, Фелдон или ты, а не я.

— Это не так.

— Нет, это так. Пожалуйста... Просто уйди. Я хочу побыть одна.

Бывали времена, когда слова Энфрика утешали её, но не сейчас. Она поняла, что находится на грани срыва.

— Карина.

— Пожалуйста! — она повысила голос так сильно, что заболело горло. Она потерла шею и поморщилась. — Умоляю тебя, пожалуйста.

— Ладно. Поговорим в другой раз.

— Хорошо.

Она оставила Энфрика позади и направилась прямо на второй этаж. Казалось, будто кто-то окатил её холодной водой, словно наказывал  за глупые сомнения.

«Я думала, что у меня не осталось чувств, которые можно было бы ранить. Особенно, когда это, вероятно, мой последний день рождения».

Её удивляло, почему никто не сожалел о том, что её день рождения не отмечается. То, что все принимали как должное её согласие с их планом, было для неё большим разочарованием.

«Почему даже последнее воспоминание должно быть плохим?»

Она вошла в свою комнату, заперла дверт, сбросила обувь и зарылась лицом в одеяло.

«Будет ли у меня больше друзей, если я стану известной благодаря своим рисункам? Если бы у меня были друзья, я бы не была так зациклена на своей семье и не была бы такой несчастной».

Карина грустно усмехнулась. В конце концов, каких друзей она могла завести, если не могла даже посещать чаепития из-за необходимости присматривать за Абелией? Ее мысли ходили по кругу, но никто не заметил одиноких всхлипов в течение ночи. Она почти не спала, но проснулась в яркое утро своего последнего дня в поместье.

После недолгих раздумий девушка решила оставить лишь короткую записку о том, что отправляется в путешествие. Она не хотела, чтобы семья думала, что ее похитили, или чтобы частные солдаты поместья отправились на ее поиски, и не хотела вдаваться в подробности, что привело ее к этому решению. Все ее мысли свелись к одному предложению.

Карина надела одежды, которые купила для путешествия, и покинула особняк, когда сменялся караул — она заранее рассчитала время. Таким образом, к счастью, никто не заметил её красные, опухшие глаза.

Она села на общественную карету, на которую заранее забронировала место, и которая направлялась в столицу империи, Айос. Оттуда она собиралась пересесть на другую, которая ехала в деревню Линлок, являющуюся узловым пунктом для путешественников. Затем планировала искать торговцев или маленькие кареты, направляющиеся на север.

Она глубоко, с тревогой вздохнула. Это было начало долгого, долгого путешествия.

 

***

 

Лекарство доктора очень помогло в поездке. Как он и предсказывал, состояние Карины резко ухудшилось из-за неудобного путешествия в холоде. К счастью, после приема лекарства она лучше спала по ночам и чувствовала меньшую боль. Она принимала его регулярно, и из-за этого словно стала зависима от него.

Однако даже лекарство не могло помочь с аппетитом. Поскольку могла есть только жидкую кашу или вареные овощи, она потеряла вес за время путешествия. Тем не менее, Карина была счастлива.

Зная, что это может быть последняя поездка в ее жизни, она ценила каждый увиденный пейзаж. Ей приходилось готовить еду вместе с другими путешественниками и выполнять обязанности для торговцев, что заслужило ей уважение. Все относились к ней как к равной.

Они не игнорировали ее, не считали раздражающей или скучной. Для окружающих она была просто Кариной. Тем не менее, долгий путь она завершила в одиночестве.

Прежде чем поняла это, она уже добралась до поместья герцога.

 

***

 

— Фан, подготовь для неё приличную комнату. И скажи горничным, чтобы приготовили ванну.

— Да, господин.

— Леди рассквжет больше после того, как освежится, — сказал Милиан.

Карина могла только согласно кивнуть на его предложение. Если что-то и изменилось за время её двухмесячного путешествия, так это её характер. Обычно она сдерживалась и уступала, но теперь она просто говорила то, что думала — умение, которое она приобрела с практикой.

Торговцы и люди в повозках были очень заняты и мало обращали внимания на окружающих. Поэтому, если она не заговорила бы, было трудно что-то сделать или исправить. Но как только она говорила, все смотрели на нее и слушали. Карина поняла важность открытого общения.

— Леди Леопольд, единственная комната, которая готова для вас прямо сейчас, — это комната прямо рядом с покоями герцога. Это подойдет вам?

— Просто Карина, пожалуйста. Мне подойдет любая комната, но я думаю, что было бы лучше выбрать флигель, так как он находится далеко отсюда. Я предположила, что милорду будет некомфортно из-за моего внезапного приезда.

Когда говорила, она осматривала безупречное здание, такое же чистое, как и характер его владельца.

— После того как вы согреетесь, я предлагаю поговорить с моим господином о флигеле.

— Хорошо, — охотно согласилась она.  

Комната была очень простой. В отличие от остальной части мраморного здания, помещение, в которое её привёл слуга, было обставлено деревянной мебелью. Она ощущала запах дерева.

— Интересно.

— Это комната, которую мой господин использует для медитации. Поэтому она всегда готова для него, — упомянул Фан.

— Ага, — кивнула Карина.

Запах дерева, наполняющий комнату, показался ей успокаивающим.

— Я пришлю горничную, чтобы помогла вам с ванной.

— Нет, все в порядке. Я выйду, когда немного согреюсь. Можешь прийти снова через час или около того, пожалуйста?

— Вы уверены, что обойдетесь без горничной, миледи?

Карина закатила глаза на вопрос озадаченного Фана и кивнула. Ей не нужна была помощь, и она не хотела, чтобы кто-то трогал ее вещи, так как ей нужно было взглянуть на оставшееся лекарство.

— Хорошо. Если вам что-то понадобится, позвоните в звонок.

— Хорошо, — кивнула она, и Фан неохотно покинул комнату.