Глава 5

— Карина! Ты принесла это снаружи?!

— Что? Нет?

— Тогда почему это у Абелии? Разве я не говорила, что это опасно?

— Я этого не делала...

—Как ты можешь быть старшей сестрой и не слушать меня? Почему ты так себя ведёшь?!

Карина не могла сказать, что это была не она. Девочка видела, как Абелия прячется за их матерью, смотрит на неё бледная, обеспокоенная и готовая расплакаться, поэтому она не могла это сказать. Карина также понимала, что мать не поверит ей, даже если попробует объяснить, что ничего не делала. Её сердце сжалось. Воспоминание мучило её, и, чтобы уйти от этой тьмы, она взмахнула рукой над головой, желая сбежать, и сцена снова изменилась.

— Завтра выпускной Энфрика. Мы думали перенести твою вечеринку по случаю дня рождения. Ты не против, Карина?

— Да, всё в порядке, отец.

— Карина, прости. Если твое чаепитие не срочное, можем ли мы немного отложить его? Абелия плохо себя чувствует.

— Да, мама.

В этом воспоминании Карина видела себя с тем же выражением лица, с которым привыкла ходить с тех пор, как перестала позволять всему вокруг ранить её. Теперь говорить «да» стало для нее привычным ответом. Она старалась не испытывать ни надежд, ни обид. Если ей становилось грустно или обидно, она чувствовала себя плохим человеком.

Её младшие брат и сёстра были больны, а старший брат был ранен, поэтому она чувствовала, что просить родителей остаться с ней из-за её одиночества было бы слишком эгоистично.

«Мой рисунок ничто по сравнению с величием моего старшего брата, которого все восхваляют. Он намного лучше меня, потому что делает наших родителей счастливыми. Я должна поставить свою младшую сестру превыше себя, потому что она больна. Просто потому, что моя вечеринка по случаю дня рождения состоится через несколько дней, это не значит, что будет меньше еды или подарков. Со мной всё в порядке, потому что я здорова. Я… в порядке».

Карина сделала ещё больше рисунков и заметила, что только когда она вкладывала всю свою душу и сердце в работу, её творения оживали. Анимированные образы могли оставаться живыми от часа до целого дня, прежде чем исчезнуть. Со временем она заметила, что всё чаще её рисунки оживали перед тем, как исчезнуть.

Карина была очарована жизнью рисунков. Они смотрели на нее, когда она звала, в отличие от семьи, которая всегда игнорировала. Её ожившие образы становились друзьями, которые слушали, питомцами, которые утешали, или даже врачом, который заботился о близнецах и лечил раны Энфрика для её обеспокоенных родителей.

По мере того как одиночество Карины росло, её жизненная энергия незаметно угасала, доходя до точки невозврата.

 

***

 

— Мы приехали.

Карина, задремавшая в трясущейся карете, открыла глаза на звук голоса. Её спина была мокрой от пота из-за короткого сна. Она прижала руку к колотящемуся сердцу, взяла себя в руки и вышла из экипажа.

Поскольку ей предстояло отправиться на станцию карет для обратной поездки, она отправила кучера по его делам. Направляясь к доктору, пыталась взять себя в руки — она вовсе не собиралась засыпать и видеть этот ужасный сон.

— Мне стоит относиться ко всему проще, — пробормотала она с сарказмом.

Ничего нового. Она всегда приходила к такому выводу, когда размышляла о своей семье.

«Абелия и Фелдон — дети, они мои младшие брат и сестра».

Ей всегда приходилось понимать происходящее и разбираться в ситуации.

«Мне стоит просто пойти и увидеться с доктором».

Было бесполезно впадать в уныние.

«Даже если я заплачу, никто меня не утешит».

Юная Карина осознала это ещё до того, как ей исполнилось десять лет.

— Что это, вы снова захотели жить спустя всего один день?

Карина услышала резкий голос, когда вошла в клинику. Её это не смутило. Скорее, она чувствовала себя более спокойно с грубоватым врачом, чем с мягко разговаривающими членами семьи. Приняв решение, она оживилась и подарила мягкую улыбку. Беловолосый врач был стар, но выглядел очень здоровым.

— Нет, мне нужно лекарство, — ответила она.

— Лекарство? Какое лекарство?

— Я ухожу.

На её ответ, который, казалось, взялся из ниоткуда, доктор чуть не рассмеялся. Но он остановился, увидев умиротворённое выражение её лица.

— Мне кажется, что я никогда не была хозяйкой своей жизни. Кто-то другой всегда управлял мной... Но я больше не хочу этого допускать.

— Значит, вы уходите?

— Да.

Доктору это настроение нравилось больше, чем её мрачное смирение накануне, но отправляться в путешествие в её состоянии... Он честно не мог это одобрить. Однако её глаза излучали решимость и не оставляли ни следа сомнений.

— Как долго продлится это путешествие? — спросил он.

— Мм... Вы слышал о Зентаре, далеко на севере?

Глаза доктора внезапно широко распахнулись, и на мгновение в голове у Карины мелькнул образ Ноктюрна. Она быстро отмахнулась от этой мысли — почему этот старик вдруг напомнил ей о нем?

— Просто скажите, что хотите умереть. Тогда я приготовлю что-нибудь, что мгновенно убьет вас, — слова доктора прозвучали резко, но на его лице играла улыбка.

Лицо Карины застыло в смущении. Она знала, что он не станет утешать ее приятными словами, но не ожидала, что окажется настолько суровым и прямолинейным. Его слова оставили ее без возможности ответить. Закатив глаза, она пыталась придумать достойный ответ.

— Что?! Если вы действительно пришли сюда, чтобы попросить меня убить вас, то вы меня совсем не поняли. Уходите, ввметайтесь!

— Нет, дело не в этом... —  Карина растерялась, когда доктор замахал на неё руками, словно прогонял стаю налетевших птиц. — Есть ли способ добраться до моего пункта назначения живой? Путешествие займёт довольно много времени, наверное, два месяца. Думаете, мне будет тяжело, даже если я буду останавливаться на постоялых дворах каждые два дня, чтобы отдохнуть?

— Почему на север? Если хотите отдохнуть, лучше сядьте на лодку.

— Эм... Место, где я планирую остановиться, находится на севере.

— Потише, вы вообще понимаешь, как там холодно? А зима наступит через два месяца, — сказал он.

— Мм, а зима имеет значение? Я всё равно собираюсь сидеть в доме...

Доктор недовольно посмотрел на Карину. Она была озадачена, так как он, похоже, относился к ней, как к наивному ребёнку, который ничего не понимает в жизни.

— Так чего именно вы хотите? — спросил он.

— Думаю, я буду счастлива, если смогу избежать обморока и смерти прямо во время поездки.

— Когда вы отправляетесь?

— Через неделю.

— Цк. Это не так уж и много времени. Ладно, я не могу сделать ничего, чтобы вернуть жизнь, которую забрала болезнь искусства, но я могу замедлить темп её прогрессирования.

Глаза Карины расширились.

— Однако, как только вы прекратите принимать лекарство, болезнь снова начнёт прогрессировать. И я собираюсь сделать вам лекарство только на два месяца, — продолжил врач.

— Этого достаточно, — кивнула Карина.

Поскольку это был именно тот ответ, которого ожидала, она положила на стол горсть золотых монет.

— Почему вы даёте мне столько денег?

— Это за лекарство на два месяца.

— Но мне не нужно столько!

— Тогда примите это как знак благодарности. Мне всё равно некуда больше тратить деньги. Я вернусь через шесть дней.

Карина не стала дожидаться ответа. Она оставила на прилавке ещё десять золотых монет, слегка улыбнулась, поклонилась и вышла с умиротворенным выражением лица. Доктор лишь цокнул языком и молча проводил её взглядом.

— Почему такая молодая девушка так быстро сдаётся? — спросил он вслух. Он был врачом и старался помогать тем, кто хотел жить, но не собирался прикладывать усилия ради тех, кто хотел умереть. — Интересно, какую жизнь она прожила, что так спокойно принимает смерть...

Доктор грубо сгреб золотые монеты в ящик стола и покачал головой. Он пожал плечами, продолжая смотреть в окно на удаляющуюся Карину.

 

***

 

Перед возвращением домой Карина купила шашлычки для Абелии. Ее родители и Энфрик не стали бы есть еду простолюдинов, но любопытным близнецам это наверняка бы понравилось.

«...например, шашлычки или сок! Я всегда мечтала попробовать их!»

Она представила невинно улыбающуюся Абелию.

«Мне так завидно, что Карина все время куда-то выходит...»

Одна лишь мысль о словах младшей сестры вызывала у неё неприятное ощущение в животе. Она знала, что Абелия не хотела причинить вреда и что та смотрела на нее снизу вверх, как это делают все младшие сёстры, даже если не до конца понимала почему. Но всё же, после определённого момента, Карина уже не могла искренне улыбаться этой маленькой девочке.

Внезапно ощутив сожаление, она купила два стакана фруктового сока, который Абелия ранее упоминала, и направилась к станции, чтобы арендовать карету. Сначала извозчик не обратил на неё особого внимания, но поклонился, как только она назвала место назначения.

Скромная карета была старой, обветшалой и пахла затхлостью. Тряска была настолько сильной, что вскоре у неё заболела спина. Она почувствовала благодарность за то, что большой рынок поместья находился недалеко от особняка.

«Эти шашлычки были бы хорошей закуской перед ужином,» — подумала Карина, вздохнув.