Глава 7 (Часть 1)

Она кивнула.

— Ты проснулся? Как себя чувствуешь?

— Уже намного лучше. Генерал, вы совсем не спали?

Линь Чжулю улыбнулась ему.

— Ничего страшного. Я все равно много сплю днем, а по ночам часто не могу уснуть.

Сяо Мэй приподнялся. Желудок все еще горел огнем, его подташнивало, но рвать было уже нечем.

— Выпей это, — Линь Чжулю протянула ему пиалу. Прозрачная жидкость медового цвета источала легкий аромат. Она села позади Сяо Мэя, позволив ему опереться на нее, и поднесла фарфоровую пиалу с синим узором к его губам. — Это медовая вода, я добавила туда немного лотоса Инь. Должно помочь желудку.

Сяо Мэй сделал несколько глотков из пиалы, которую она держала, и действительно почувствовал облегчение в желудке. Но если телу стало легче, то на душе стало немного не по себе. Ему было очень стыдно, что его генерал так о нем заботится.

Он смотрел на Линь Чжулю, долго не зная, что сказать. Линь Чжулю, видя его бледное лицо, с сочувствием проговорила:

— Сяо Мэй, это пустяки. Когда я впервые попробовала такое вино, опозорилась куда сильнее, чем ты сейчас.

Она поправила одеяло Сяо Мэя и, сидя на краю его кровати, продолжила:

— В детстве я не пила. В четырнадцать лет отец отправил меня на два года учиться в Люнань. Когда я вернулась, отец сказал, что я стала взрослой и должна пить вино. Тогда я была еще совсем зеленым юнцом в военном лагере и больше всего восхищалась отцом. Мне казалось, что он лучший мужчина на свете: непобедимый на поле боя, а дома — нежный и заботливый со мной и мамой. Отец велел мне пить, солдаты в лагере подначивали, и я решила, что выпить это мутное вино — великое дело. И выпила залпом целый кувшин.

Целый кувшин! Сяо Мэй представил себе Линь Чжулю, еще совсем «зеленый лук», обнимающую кувшин с вином, и невольно рассмеялся.

Линь Чжулю тоже улыбнулась.

— В тот раз я напугала весь лагерь до смерти. Даже у моей матушки с ее вечно каменным лицом кровь отхлынула от лица. Она выхватила у меня кувшин, схватила меня в охапку и побежала к дядюшке Лю. Меня стошнило прямо на нее, но ей было не до того, чтобы меня побить.

— Командир, вы совсем не такая, какой я вас себе представлял, — Сяо Мэй взял Линь Чжулю за руку. — Я слышал от солдат, служивших в Го Со, что вы очень строгая.

— Если говорить о дисциплине в армии, я действительно очень строга. Но, за исключением нескольких жеманных господ из Юн Туна, мои солдаты погибали только в бою под моим командованием, а не переводились в другие лагеря. В Цзы Ин у тебя есть твои товарищи, твои братья. Когда у тебя все хорошо, тебе говорят, что может быть еще лучше. Когда у тебя плохо, тебе подсказывают, как это исправить, — Линь Чжулю поставила пустую пиалу и снова села на кровать рядом с Сяо Мэем. — Ты был Серебряным Пером Скрытого Крыла при Его Величестве, поэтому, должно быть, чувствуешь, что в Го Со больше человечности. Думаю, тебе здесь понравится.

7. Такая вот правда

На следующее утро Сяо Мэй проснулся, чувствуя себя значительно лучше.

Линь Чжулю в шатре не было. На столе стояла пиала из толстого фарфора с теплой медовой водой. Сяо Мэй взял пиалу и отпил глоток — вода все еще была горячей.

Сяо Мэй провел пальцем по краю пиалы, и в сердце зародилось какое-то неясное, теплое чувство.

Раньше, на пирах в Юн Туне, женщины тоже часто готовили Сяо Мэю горячую медовую воду для протрезвления. Но медовая вода Линь Чжулю была особенной на вкус: кроме сладости, в ней чувствовался едва уловимый странный аромат — вероятно, тот самый лотос Инь, о котором она говорила.

Сяо Мэй допил медовую воду до дна, уголки его глаз и брови изогнулись в улыбке.

Надев стандартную тренировочную форму, Сяо Мэй вышел из шатра как раз в то время, когда солдаты вставали и умывались. Он огляделся по сторонам и, хотя обычно не был особенно чувствителен к таким вещам, почувствовал, что атмосфера в лагере сегодня какая-то иная.

— Брат Сяо, доброе утро! — Хань Сяосы увидел Сяо Мэя у умывальников и протиснулся рядом с ним.

— Сегодня к нам в лагерь кто-то приедет?

— А? — Сяосы на мгновение замер, потом хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл! Сегодня жрецы с горы Бугуй придут в лагерь для обряда благословения. Неудивительно, неудивительно, что все сегодня утром такие странные!

Сяо Мэй улыбнулся ему и покачал головой, подумав: «Неудивительно, что Хань Сяосы столько лет в армии, а дослужился лишь до младшего офицера. Стань он генералом, сколько раз из-за него были бы упущены важные сведения или возможности».

Только он об этом подумал, как услышал, что кто-то зовет его сзади. Обернувшись, он увидел Чжою с эмалированной кружкой и полотенцем.

— Брат Сяо, тебе лучше? — Чжоя протиснулась к нему и, схватив за запястье, спросила.

— Намного лучше. Вчера меня спасла медовая вода командира.

На самом деле, Сяо Мэю было немного неловко перед Чжоей. После того как он вчера приготовил для Цзы Ин жареного барана, боевой дух в лагере несколько пошатнулся. Другие солдаты — это еще ладно, но особенно арбалетчики, которых Линь Чжулю привела с собой с самого начала, проходя мимо Чжои, то и дело открыто или намеками бормотали: «Командир, пора менять повара».

Сяо Мэй слышал от Хань Сяосы и других, что хотя Чжоя готовила неважно, она была известной красавицей в Го Со Чэне и окрестностях, к тому же дочерью старого главы города. Глава города, должно быть, оказал Линь Чжулю большую услугу, устроив такую красавицу, как Чжоя, в ее лагерь. Если теперь ее отослать обратно, глава города, вероятно, выдернет волосы Линь Чжулю по одному, сплетет из них веревку и подвесит ее вверх ногами на городских воротах Го Со Чэна.