Глава 6 (Часть 2)

»

Не Линьфэн нахмурился:

— Только что видел и уже не помнишь?

В его тоне сквозило удивление, словно запомнить это было само собой разумеющимся, а вот Лянь Иньлянь, который не запомнил, выглядел глупцом. Это снова обидело Лянь Иньляня, но у Не Линьфэна действительно были основания для такой уверенности.

Прочитав весь текст, Лянь Иньлянь примерно понял, что это отчет о местном урожае и ценах на зерно. Но какая от этого польза и как на это отвечать, он не имел ни малейшего понятия.

Лянь Иньлянь все же сдался и смиренно спросил:

— Как мне ответить?

На этот раз Не Линьфэн больше не усмехался. Он встал, взял у него из рук кисть. Белые, длинные пальцы сжали темное древко кисти и киноварью написали ответ.

На белой бумаге небрежно были выведены три больших красных иероглифа: «Принято к сведению». Увидев это, Лянь Иньлянь не удержался от смеха. Не слишком ли… небрежно?

— Чему смеешься? — Не Линьфэн понизил голос и слегка наклонил голову. С этого ракурса он мог видеть ресницы Лянь Иньляня, подрагивающие от смеха — длинные и густые, словно крылья бабочки. Они словно отгоняли свет свечи, оставляя лишь маленькую тень, скрывшуюся в его сияющих глазах.

Казалось, он давно не видел, чтобы император-тиран так смеялся.

По воспоминаниям Не Линьфэна, император-тиран раньше был довольно сообразительным, но после восшествия на престол его характер становился все более несносным. Взгляд, которым он смотрел на Не Линьфэна, чаще всего выражал неприязнь, а иногда и откровенную злобу. Даже если он улыбался, это определенно не была приятная улыбка.

Со временем Не Линьфэн привык к этому. Теперь, видя его таким, он испытывал странное чувство, будто прошла целая вечность.

Лянь Иньлянь ответил:

— Смеюсь над твоей небрежностью. Человек столько написал, а ты ответил всего тремя иероглифами.

Говоря это, он неосознанно повернул голову и встретился взглядом с Не Линьфэном, который смотрел на него. Не Линьфэн слегка наклонился, и очень холодный аромат ударил ему в лицо.

Это был не тот холод, что исходит от снега на высоких горах, а резкий и острый запах, словно от лезвия меча, побывавшего в крови. Он нес в себе враждебность, будто перед ним был не человек, а какой-то бесчувственный предмет.

На мгновение Лянь Иньляню показалось, что его обоняние вот-вот откажет от холода. В носу защипало, словно он вот-вот расплачется.

Эта мысль показалась ему смешной и немного неловкой. Он поспешно встал, увеличивая расстояние между ними. Движение было таким быстрым, что выглядело немного паническим.

Не Линьфэн все это время молчал, лишь полуприщурившись разглядывал его с непонятным выражением лица. Лянь Иньлянь почувствовал тревогу, словно его секрет попаданца раскрыли. Его взгляд беспокойно блуждал и наконец опустился на пол.

— Я налью тебе воды, — сказал Лянь Иньлянь и, повернувшись, скрылся из поля зрения Не Линьфэна. Он очень медленно налил чашку чая. Прежде чем вернуться, он осторожно выглянул, убедился, что Не Линьфэн уже сел обратно, и только тогда вздохнул с облегчением. Подойдя, он поставил чашку на стол. — Пей.

Он отдернул руку. Широкий рукав, к которому он еще не успел привыкнуть, небрежно лег на стол. От его движения лежавшая на столе кисть упала. С глухим стуком ударившись об пол, она покатилась под стол.

Лянь Иньлянь беспомощно вздохнул, присел на корточки, чтобы поднять кисть. Вставая, он не рассчитал и ударился головой о стол. То самое место, где уже была шишка, пострадало во второй раз. От боли у него на глаза навернулись слезы.

Не успел он мысленно пожаловаться на свое невезение, как услышал, что Не Линьфэн встает. Вслед за этим по его спине пробежал холодок.

Кстати, он же только что налил чай?

Лицо Лянь Иньляня побледнело. Он быстро высунул голову посмотреть. Чашка, только что стоявшая на столе, опрокинулась, часть чая пролилась на доклад. «Плохо дело», — подумал он и поспешно провел рукой несколько раз, пытаясь стереть воду, но вместо этого лишь размазал чернила.

Этот доклад теперь никуда не годится, подумал Лянь Иньлянь.

Он с тревогой повернулся к вставшему Не Линьфэну. Хотел извиниться, но увидел, что лицо этого грозного человека почернело.

Только тут Лянь Иньлянь заметил, что часть чая пролилась и на Не Линьфэна. Хотя тот сразу встал, его одежда неизбежно пострадала. К тому же Лянь Иньлянь еще и полез вытирать, и вода с размазанными чернилами попала на Не Линьфэна, снова задев невинного.

Вспомнив свою участь в книге, Лянь Иньлянь покрылся холодным потом. Он попытался скрыть свою оплошность, похлопав Не Линьфэна по одежде. Хотя одежда Не Линьфэна была темной, светлая вышивка на ней уже пострадала. А после прикосновения испачканных чернилами рук Лянь Иньляня стало еще грязнее.

У Не Линьфэна запульсировало в висках. Ну вот, только хуже сделал!

Он схватил Лянь Иньляня за руку. От злости он не рассчитал силу и сжал так, что Лянь Иньлянь вскрикнул:

— Больно!

Этот крик встревожил стражников и евнухов, дежуривших у двери. Толпа хлынула в комнату, распахнув двери, но тут же застыла на пороге.

Император со слезами на глазах стоял на полусогнутых ногах перед регентом, одна его рука лежала где-то внизу регента, а другую регент крепко сжимал. Эта поза выглядела как-то… неправильно?