Глава 4

При свете свечи рука с четко очерченными костяшками пальцев убралась с таблички с зеленым концом. Легким взмахом руки Не Линьфэн отослал Лю Фу.

Лянь Иньлянь не был уверен в намерениях Не Линьфэна и тоже промолчал. Он взял со стола еще несколько пирожных, после чего приказал убрать все и взял стоявшую рядом чашу с чаем.

Чай был крепким, красновато-коричневого цвета. Лянь Иньлянь не знал, что это за сорт, но первый глоток показался ему горьковатым.

Говорят, что это на самом деле присущая чаю «сладость послевкусия», но он так и не смог к ней привыкнуть. Сделав пару глотков, он уныло поставил чашу и принялся грызть сухое пирожное.

Все эти мелкие движения не ускользнули от взгляда Не Линьфэна. На мгновение его лицо омрачилось сомнением, но быстро вернулось к спокойствию. Он незаметно поменял свою чашу с чаем на ту, что стояла перед Лянь Иньлянем.

Его движение было таким легким, что Лянь Иньлянь даже не услышал звука. Доев пирожное, он почувствовал сухость во рту и потянулся за стоявшей рядом чашей с нелюбимым чаем, чтобы промочить горло.

Во рту разлился свежий аромат, похожий на какой-то цветок, с легкой сладостью — совершенно не то, что он пил до этого.

Лянь Иньлянь слегка опешил и взглянул на чашу. Узор на стенках был тот же, но цвет чая был очень светлым, как тычинки жасмина, с бледно-зеленым оттенком — совсем не такой, как раньше.

Он с любопытством взглянул на Не Линьфэна, но по его лицу ничего нельзя было прочесть. Пришлось посмотреть на его чашу — крышка была немного сдвинута.

Этот чай, должно быть, его?

Зачем он вдруг поменял?

Он снова украдкой взглянул на Не Линьфэна и встретился с его совершенно невозмутимым взглядом. Подавив возникшее сомнение, он послушно продолжил пить чай из своей чаши.

Не Линьфэн наблюдал за его действиями, и странное чувство в его сердце усилилось, но он по-прежнему ничего не сказал.

Некоторое время оба молчали.

Наконец, торопливо вошел Лю Фу и, наклонившись к Лянь Иньляню, спросил голосом, слышным только им двоим:

— Ши Сюаньши уже готова. Привести ее сюда?

Лянь Иньлянь удивленно ответил:

— А куда же еще ее отправлять, если не сюда?

Лю Фу на мгновение замер, невольно бросив взгляд в сторону Не Линьфэна. Увидев, что тот не собирается ничего говорить, он все же покинул спальные покои.

Только тогда Не Линьфэн встал и, сложив руки перед Лянь Иньлянем, произнес:

— Раз так, я не буду мешать изысканному настроению Вашего Величества.

Сказав это, он увидел, как на лице Лянь Иньляня промелькнуло что-то похожее на ожидание, и снова невольно нахмурился. Он развернулся и ушел — но не вышел из комнаты, а обогнул ширму и скрылся в тени, вне поля зрения Лянь Иньляня.

Правил, касающихся ночного прислуживания наложниц, было очень много. Лянь Иньлянь видел что-то подобное по телевизору, но помнил смутно. Увидев, как евнухи внесли завернутого в одеяло человека, он все же на мгновение опешил.

Маленькие евнухи, несшие сверток, шли, опустив головы, и не заметили Не Линьфэна. Опустив одеяло, они молча переглянулись и тихо удалились, не издав ни звука. Лянь Иньлянь остался в неловком положении перед шевелящимся на полу свертком.

Ши Сюаньши внутри одеяла еще ничего не знала о происходящем снаружи. Она кокетливо выползла из одеяла, обнажив гладкое плечо, и нежно позвала:

— Ваше Величество…

Говоря это, она медленно подняла голову и встретилась с любопытным взглядом Лянь Иньляня. На мгновение она застыла, отчего и Лянь Иньлянь тоже замер.

Девушка перед ним была, честно говоря… некрасивой. Но дело было не в чертах лица.

На самом деле черты ее лица были довольно правильными, но левую половину покрывало черное родимое пятно, создавая контраст света и тени. Она не пыталась его скрыть, наоборот, густо намазала поверх ярко-красные румяна, которые странно сочетались с такими же ярко-красными губами и зелеными тенями для век, делая ее похожей на призрака, явившегося средь бела дня.

Лянь Иньлянь действительно остолбенел при первом взгляде на нее и долго стоял с открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова.

Ши Сюаньши, однако, совершенно не осознавала, как выглядит в данный момент. Нежно позвав «Ваше Величество», она покачивая бедрами, направилась к Лянь Иньляню.

Как только она приблизилась, Лянь Иньлянь почувствовал очень легкий цветочный аромат. Все его тело напряглось, в голове стало пусто. Он инстинктивно отступил на шаг назад и, ударившись о твердую спинку стула, словно очнулся ото сна. Вскрикнув, он тут же развернулся и, будто ударенный током, метнулся в сторону, совершенно не заботясь о своем достоинстве, свалившись со стула.

Всю среднюю школу он учился в школе для мальчиков, а на его университетской специальности девушек было так мало, что выпускное фото напоминало обложку романа в жанре «нюйцзунь». За все свои двадцать четыре года, если не считать членов семьи и необходимого общения с незнакомцами вроде покупок, последний раз он серьезно разговаривал с девушкой в начальной школе!

Это нанесло сокрушительный удар по его жизни — Лянь Иньлянь совершенно не умел общаться с девушками.

Увидев его бурную реакцию, Ши Сюаньши застыла на месте, растерянно глядя на перепуганного императора на полу. Из ее глаз полились слезы.

В комнате раздались тихие всхлипывания. Ши Сюаньши отвернулась, прикрывая половину лица с родимым пятном, и принялась утирать слезы.

Лянь Иньлянь почувствовал себя виноватым. Его реакция была крайне невежливой. Но он не решался подойти и утешить ее. Потеребив пальцами одежду, он наконец осторожно сказал:

— Ты… ты не плачь. Я не презираю тебя, просто испугался. — Он запнулся, поняв, что так говорить, пожалуй, еще хуже, и поправился: — На самом деле ты очень красивая, просто… в следующий раз попроси кого-нибудь другого сделать тебе макияж.

Плач Ши Сюаньши немного утих. Всхлипывая, она спросила:

— Тогда эта недостойная слуга прислужи́т…

— Нет-нет-нет! — Лянь Иньлянь поспешно замотал головой и, увидев ее протянутую руку, невольно вжал голову в плечи. — Мне… мне сегодня не нужно прислуживание. Ты… ты возвращайся пока…

— Слушаюсь… — голос Ши Сюаньши упал, но плакать она перестала. Поклонившись, она медленно вышла из спальных покоев.

Как раз в тот момент, когда Лянь Иньлянь вздохнул с облегчением, в комнате внезапно раздался холодный смешок, от которого у него волосы встали дыбом. Он, как настороженный кот, огляделся по сторонам и наконец увидел вышедшего из-за ширмы Не Линьфэна.

Взгляд Не Линьфэна на Лянь Иньляня снова стал ледяным, полным то ли неприязни, то ли ненависти. Он процедил сквозь зубы:

— Горбатого могила исправит.

С этими словами он взмахнул рукавом и покинул спальные покои, оставив Лянь Иньляня в оцепенении смотреть на с силой захлопнувшуюся дверь.

Тем временем снаружи евнухов, которые должны были ждать, уже не было. Там стояла Ши Сюаньши, которая должна была уйти, и Не Линьфэн с крайне мрачным выражением лица.

Сопровождающие из его свиты тихо уговаривали его вернуться, но он, казалось, не слышал, не сводя глаз с закрытой деревянной двери, словно пытаясь прожечь в ней дыру.

Ночная тьма окутала его фигуру легкой вуалью, которую приподнимал свет висящих фонарей. Порывы ветра колыхали свет и тень на его одежде, размывая красивые черты лица. Лишь ледяная жажда убийства оставалась ясной и острой.

Ши Сюаньши поклонилась вышедшему из комнаты Не Линьфэну и тихо позвала:

— Князь.

Голос говорившего был низким, немного грубым — явно мужским.

Не Линьфэн, однако, не выказал ни малейшего удивления, но его брови слегка разгладились. Он тихо отдал несколько распоряжений и только потом ушел со своей свитой.

В спальных покоях воцарилась полная тишина. Лянь Иньлянь сидел на полу, слыша лишь тихое потрескивание свечей. Пламя отбрасывало его длинную тень на пол. Огоньки слегка подрагивали, и тень тоже колыхалась, словно вот-вот упадет.

Он смотрел на себя, и внезапно ему стало себя жаль.

Вообще-то, в современном мире он жил вполне неплохо. Хоть и был немного ленив, но ничего плохого не делал. Почему его затащили сюда, чтобы заставить делать все это?

Он оказался в незнакомом месте. Явно не умея общаться с девушками, он стал императором-тираном с гаремом, полным женщин. Совершенно не разбираясь в интригах, он должен был разгребать бардак, оставленный прежним владельцем тела. К тому же, ему достался невероятно сложный Не Линьфэн.

— Что случилось? — тишину нарушил вопрос. Шуньцзы, до этого сидевший в углу, внезапно подал голос. Взмахнув крыльями, он опустился перед Лянь Иньлянем, наступив на его дрожащую тень. Подняв голову, он увидел, что Лянь Иньлянь вот-вот расплачется, и его тон немного смягчился: — Устал — отдохни.

Но Лянь Иньлянь не двинулся с места, а спросил:

— А завтра мне все равно придется работать?

В этом вопросе Шуньцзы был абсолютно безжалостен и холоден:

— Да.

Лянь Иньлянь тут же расхотел разговаривать. Подумав о последствиях бездействия, он все же неохотно пошел мыться и спать.

Это была его первая ночь в этом времени. Ночью императорский дворец был очень тихим, таким тихим, что казалось, время остановилось.

Эта тишина была ему непривычна. Он ворочался без сна на кровати, пытаясь сосредоточиться на звуках снаружи.

Снаружи тоже было тихо. Лишь изредка проходившие патрули старались ступать как можно тише, так тихо, что Лянь Иньляню почти казалось, будто это шум ветра. Под эти прерывистые звуки его наконец начала одолевать сонливость. Веки сомкнулись, и он быстро уснул.

Возможно, из-за непривычной постели, а может, из-за груза мыслей, спал он беспокойно. Ему снились то события из современной жизни, то сцены из книги. Эти обрывочные картины складывались во множество причудливых фрагментов, словно два мира сливались воедино, что было необъяснимо жутко.

Лянь Иньлянь несколько раз просыпался в страхе. Каждый раз, открывая глаза, он видел за окном все ту же темноту, отчего ему безосновательно казалось, что эта ночь будет длиться вечно, и никогда не закончится. Лишь когда он в очередной раз открыл глаза и увидел свет, пробивающийся сквозь полог, он вздохнул с облегчением. Камень, давивший на сердце, упал.

Подумаешь, год?

Что такого?

Выполнить все разом — и можно домой?

Эта мысль внезапно наполнила Лянь Иньляня уверенностью. Поднимаясь с кровати, он крикнул наружу:

— Я хочу есть!

С этими словами он спустил ноги с кровати, но зацепился за неубранное одеяло. Лицо его побледнело от испуга, он поспешно схватился за полог, чтобы удержать равновесие, и тут же вздохнул с облегчением.

Пока он приходил в себя от испуга, Шуньцзы, до этого молчавший рядом, медленно произнес:

— Начался новый день. Поскольку вчера ты не выполнил задания, активировано наказание — невезение. До наступления следующего выходного дня, пожалуйста, постарайся как следует, чтобы в следующий раз получить награду.