Глава 4 (Часть 1)

Глава 4

Ранней осенью гора Цинхэ Шань утопала в утренней дымке и теплой зелени. Небо было чистым, как после дождя, воздух — свежим и прохладным.

Рано утром Юэ Вэньчжи занимался во дворе гимнастикой Ба дуань цзинь, когда услышал стук в дверь. Старая деревянная дверь с неровной поверхностью заскрипела при открытии, дверное кольцо было покрыто ржавчиной.

Чжао Цзинке, одетый в новый спортивный костюм, словно только что с поля для гольфа, со свежей стрижкой, бодрый и свежий, стоял перед ветхой деревянной дверью.

Он не спешил входить, а вместо этого таинственно подмигнул Юэ Вэньчжи, подошел к багажнику своего «Майбаха», осмотрелся по сторонам и, убедившись, что никого нет, нажал кнопку на ключе.

Крышка багажника медленно поднялась, и Юэ Вэньчжи остолбенел: несметное количество блоков сигарет «У Е Шэнь» лежало плотными, пестрыми рядами, без единого зазора, словно стена из красного кирпича. Сбоку был аккуратно втиснут черный чемодан.

— Учитель Юэ, я смотрю, Ваша жена довольно... решительная. Не посмел занести сигареты для Вас в дом, сложил все в багажник. Нужно будет незаметно перенести.

Озабоченное выражение лица Чжао Цзинке вызвало у Юэ Вэньчжи смешанные чувства — и смех и грех.

Он похлопал Чжао Цзинке по плечу и пошутил:

— Цзинке, да ты меня похоронить решил этими сигаретами! Но все равно спасибо за предусмотрительность.

Пригласив Чжао Цзинке в главную залу, они уселись, заварили чайник чая Чжэн Шань Сяо Чжун. Юэ Вэньчжи спросил, гладко ли прошла дорога. Чжао Цзинке взглянул на часы на запястье и понял, что еще нет и восьми утра. Он выехал, когда еще не рассвело — действительно, слишком поторопился.

В последующей непринужденной беседе Чжао Цзинке изо всех сил старался вызвать сочувствие.

— Учитель Юэ, здесь такие мягкие воды и теплые горы, душа успокаивается. Поистине прекрасное место для самосовершенствования. В последнее время в моей компании полный хаос, мелкие и крупные акционеры готовы меня съесть заживо, журналисты следят за мной как тигры, отец ждет моего возвращения домой, чтобы устроить разнос. Я очень хочу найти хорошее место, чтобы спрятаться ненадолго, всего на месяц-другой.

— Может, мне купить участок земли рядом с Вашим домом и построить такой же? Я был бы рад чаще общаться с таким утонченным человеком, как Вы. Только вот если начать завтра, то даже при самом быстром темпе это займет два-три месяца: заложить фундамент, возвести стены, покрыть крышу, сделать отделку... Справится ли бригада из десяти с лишним человек?

Улыбка на лице Юэ Вэньчжи постепенно застыла. При словах Чжао Цзинке о строительстве дома у него разболелась голова — он уже представил, как всевозможная строительная техника соберется у его ворот и будет грохотать день и ночь.

Лицо Юэ Вэньчжи помрачнело, он пристально посмотрел на Чжао Цзинке.

— Господин Чжао, я не люблю ходить вокруг да около. Вы хотите пожить у меня?

Чжао Цзинке уже много лет вращался в деловых кругах, привык к извилистой речи и умел улавливать скрытый смысл.

Прямота Юэ Вэньчжи застала его врасплох. Он кивнул с полуулыбкой.

Юэ Вэньчжи сидел неподвижно, его взгляд был острым, как кинжал.

— Господин Чжао, давайте говорить начистоту. Я хочу знать, зачем Вы на самом деле приехали? Я узнал Вас, как только Вы впервые переступили порог моего дома. Мы встречались десять лет назад.

Юэ Вэньчжи сделал паузу и продолжил:

— В свой первый приезд Вы хотели проверить меня с помощью той вазы «фениксовый хвост», узнать, поддерживаю ли я тайно связь с Юань Чжанли. Я давно знал, что именно Юань Чжанли купил мою вазу на аукционе, поэтому и увез Юйтун, чтобы снова спрятаться. Но интуиция подсказывает мне, что Вы не заодно с Юань Чжанли. Моя интуиция верна?

Чжао Цзинке почувствовал себя неуютно, словно его тайный замысел был легко раскрыт.

— И да, и нет.

Он был хорошо знаком с Юань Чжанли. Их компании выросли из традиционного производства и в свое время столкнулись с необходимостью трансформации и модернизации. По негласному согласию обе выбрали путь «цифровизация + экологичность» для производства керамики.

Находясь на одном поле, они были одновременно и друзьями, и соперниками. Обе компании вышли на биржу одна за другой, но железная хватка Юань Чжанли сделала «Вань Юй Групп» лидером в керамической отрасли, всегда опережая Чжао Цзинке.

Оба питали особую страсть к керамике. Несмотря на конкуренцию, у них были хорошие личные отношения. Юань Чжанли любил коллекционировать фарфор, а Чжао Цзинке разбирался в живописи и каллиграфии. Если Юань Чжанли приобретал какой-нибудь фарфор с росписью или каллиграфией, он обязательно приглашал Чжао Цзинке оценить его вместе.

— У меня хорошие личные отношения с дядей Юанем. Но Вы знаете, что я тоже был на тех похоронах. Хотя я до сих пор не могу понять, почему отец госпожи Юань составил такое завещание, я знаю, что родители любят своих детей и думают об их будущем. Дядя Юань не знает о моем приезде сюда, и я определенно приехал не для того, чтобы выведывать для него информацию.

Чжао Цзинке говорил искренне, и Юэ Вэньчжи не мог ему не верить, но сомнения все же оставались.

— Тогда как Вы нас нашли?

Два месяца назад Чжао Цзинке был приглашен в частный клуб Юань Чжанли. В его коллекции, похожей на музей, он сразу заметил недавно появившуюся в центре витрины фарфоровую вазу «фениксовый хвост» — вещь явно незаурядную. Он попросил разрешения рассмотреть ее поближе, и Юань Чжанли дал ему лупу.

Он осторожно достал вазу, отметив, что на ней не было ни пылинки. Взяв лупу, он принялся внимательно ее изучать, поражаясь тому, как на одной вазе могли уместиться сотни пейзажных стихотворений.

Так он провел весь день, увлеченно разглядывая вазу, пока не увидел подпись «Печать Юэ Вэньчжи». Его сердце дрогнуло. Это имя упоминалось в завещании Юань Чжанвэня и вызвало тогда немало пересудов. Именно он забрал Юань Юйтун, и с тех пор о ней не было ни слуху ни духу.

Внутри у него все перевернулось, но он не изменился в лице. Юань Чжанли спросил его, какова, по его мнению, ценность этой вазы с точки зрения искусства.

Он помнил только, что отвечал на вопросы Юань Чжанли в тот день невпопад, а затем под предлогом дел в компании поспешно уехал.

Выйдя из частного клуба, он сразу же поручил своему помощнику выяснить, какой аукционный дом недавно продал фарфоровую вазу «фениксовый хвост» с пейзажными стихами.

Через два дня он получил от помощника изображение. На картинке была та самая ваза, а под ней несколько строк текста.

Название: Керамическая микрописьменность, фарфоровая ваза «фениксовый хвост» с пейзажными стихами.

Размеры: Высота 44,2 см, диаметр горлышка 20,8 см, диаметр дна 13,2 см.

Автор: Юэ Вэньчжи.

Затем помощник прислал еще одно сообщение: 【Последняя сделка на аукционе Цзядэ, цена продажи 700 000 юаней.】

Многие годы имя Юэ Вэньчжи словно исчезло из мира. Теперь же он сам выставил свою работу на продажу. Чжао Цзинке подумал, не случилось ли у них финансовых трудностей, раз они решили продать работу. Используя свои связи и приложив немало усилий, он наконец нашел старый дом, зарегистрированный на имя жены Юэ Вэньчжи.

Чжао Цзинке рассказал Юэ Вэньчжи всю подноготную, ничего не утаив. Юэ Вэньчжи долго молчал, пока чай в чашке, которую он держал, не остыл. Только тогда он встал, долил горячей воды себе и подлил Чжао Цзинке.

— Но Вы так и не сказали мне, зачем приехали?

Чжао Цзинке прикусил губу. Он прижал ладонь к чашке, тепло горячего чая разлилось по телу через пальцы. Казалось, он собрался с духом, прежде чем признаться Юэ Вэньчжи.

— Учитель Юэ, Вы когда-нибудь слышали о «Фениксе, ищущем свою пару»?

Юэ Вэньчжи посмотрел в его искренние глаза, понимающе улыбнулся и слегка кивнул. Все сомнения, мучившие его, разрешились сами собой.

— Учитель Юэ, я знаю, что мой незваный визит доставил Вам неудобства. Я просто хотел увидеть, хорошо ли она живет. Если Вы не хотите, чтобы я оставался, я... — Чжао Цзинке опустил голову, его взгляд потускнел, он крепко сжал край одежды. — Я уеду.

Юэ Вэньчжи допил чай и направился к кухне. Не оборачиваясь, он бросил:

— Позавтракайте, а потом уезжайте.