Глава 2: Объятия ностальгии

 Маленький ребенок, не старше шести лет, начал дрожать, на его глаза навернулись слезы.

- Уааааа! - брат Бин Мэйлу плакал, его плечи тряслись, а из носа текли сопли.

Бин Мэйлу, столкнувшись с плачущим ребенком впервые за, возможно, несколько эпох, стояла неподвижно, не в силах понять, как правильно утешить плачущего малыша.

- Что там происходит? - раздался раздраженный голос - голос, который мог принадлежать только матери Бин Мэйлу.

Пожилая женщина вошла в комнату, которую занимали Бин Мэйлу и ее брат, строго посмотрев на маленькую девочку.

- Мэйлу! Только не говори мне, что ты снова довела своего брата до слез? - спросила женщина.

Бин Мэйлу взглянула на свою мать со смешанным чувством ностальгии. Мягкие морщинки украшали лицо Бин Вуин, ее кожа потемнела от долгого труда под палящим солнцем континента Птичий Коготь. В руках у нее была большая плетеная корзина, сделанная из какого-то странного узловатого зеленого материала.

Плечи Бин Мэйлу начали слегка дрожать, пока она осматривала комнату.

Логически она понимала, что вернулась к началу, но эмоционально еще это не осознавала. Бин Мэйлу оглядела маленькую спальню, которую делила со своим единственным братом. Ее встретила маленькая грязно-коричневая кровать, на которой лежала куколка-голубка ручной работы, которая сопровождала Бин Мэйлу большую часть ее детства.

Яркий солнечный свет заливал комнату сквозь множество щелей и дыр в конструкции ее дома, убогого и ветхого, что было распространено среди смертных, живущих и умирающих в глуши континента.

Это был дом, ее старый дом. Место, которое она не видела со времен своей юности, место, которое она никогда не предполагала увидеть снова. Глубокое чувство ностальгии наполнило Бин Мэйлу.

- Прости, мама, - извинилась Бин Мэйлу пустым голосом, заставляя себя почтительно склонить голову. - Я выразилась необдуманно и была бесчувственной. Я принимаю ответственность за свои действия.

Прошло так много времени с тех пор, когда ей приходилось склонять голову перед живым существом, что она едва помнила, как это делается. Это было неприятное чувство - склонять голову, и Бин Мэйлу решила как можно быстрее восстановить свое самосовершенствование, чтобы не пришлось терпеть это еще раз.

Как ей будет неприятно, если ее заставят склоняться перед людьми, которые когда-то были настолько ниже ее, что она могла уничтожить их всего лишь едва произнесенным словом?

- Ох, моя маленькая Мэйлу, - вздохнула Бин Вуин. - Тебе всего девять, а ты уже говоришь, как замороженный тунец. Как я тебя такую выдам замуж?

Бровь Бин Мэйлу начала бесконтрольно подергиваться, когда ее мать начала сетовать на свои усилия выдать Бин Мэйлу замуж.

"Итак, мне девять", - подумала про себя культиватор, решив игнорировать разглагольствования матери, насколько это было возможно.

Когда Бин Вуин начала успокаивать плачущего мальчика, Бин Мэйлу перебирала в уме те немногие вещи, которые она могла вспомнить из своего пребывания на континенте Птичий Коготь.

Первые десять лет своей жизни Бин Мэйлу жила на ферме со своей матерью, бабушкой и дедушкой по материнской линии, поскольку линия ее отца вымерла от чумы. Бин Мэйлу никогда не заставляли заниматься тяжелым трудом или работать на ферме, вместо этого ее укрывали и держали подальше от солнца. Это была попытка сохранить ее прекрасную внешность и бледный цвет кожи, чтобы привлечь хорошего мужа, возможно, богатого торговца или местного чиновника.

В конце концов, быстро растущую красоту Бин Мэйлу заметил местный лорд, и она была нанята служанкой в поместье Цзян. Следующие четыре года она жила служанкой, пока не наступила роковая ночь прямо перед ее четырнадцатилетием.

Проходивший мимо культиватор из Дворца Плачущего Лебедя Луны - ветви секты Двенадцатиглавых птиц, - заметил, что тело Бин Мэйлу обладало необычайно большим количеством энергии Инь, что делало ее идеально подходящей для культивирования тайных искусств их секты. Так начался путь совершенствования Бин Мэйлу, и это был последний раз, когда она видела свою смертную семью.

- Я не могу ждать так долго, - пробормотала Бин Мэйлу, вспоминая четыре долгих года, которые она провела на службе у семьи Цзян.

Действительно, она была уверена, что ее здравомыслия не хватит на четыре года работы, служа смертным так, как будто они в чем-то превосходили ее, и она не хотела начинать свое совершенствование так поздно.

Обычно смертный мог начать самосовершенствоваться в возрасте двенадцати лет, но при надлежащем опыте, которого у Бин Мэйлу было более чем достаточно, можно было начать гораздо раньше.

Только одно препятствие мешало женщине немедленно начать самосовершенствование.

‘Ресурсы’.

Чтобы начать процесс совершенствования, возвышения своего существа и освобождения себя от ограничений мира, потребуется помощь старших или, вместо этого, ресурсы. Редкие травы и руды, кровь демонических зверей и другие подобные эликсиры. Обладая почти бесконечными знаниями, она могла легко заменить такие редкие вещества обычными, смертными материалами, ценой ослабления их эффективности, но перед ней по-прежнему стояла та же проблема.

Будучи девятилетней девочкой из крестьянской семьи, Бин Мэйлу не могла собирать даже самые обычные артефакты, она не обладала богатствами. На мгновение Бин Мэйлу подумала о том, чтобы попытаться собрать деньги, возможно, используя свои музыкальные таланты или знания в других изящных искусствах.

- Лучше подождать, - решила Бин Мэйлу, отбросив эту идею.

Не стоило ослаблять свое дальнейшее совершенствование чрезмерной поспешностью. Бин Мэйлу могла терпеть до тех пор, пока не достигнет подходящего двенадцатилетнего возраста, и она могла бы по собственной воле отправиться в свою старую секту, не подвергая себя унижению склонять голову перед смертными.

Выказывать признание собственной матери не было чем-то необычным, но гордость Бин Мэйлу не позволяла ей склонять голову перед какими-то мелкими аристократами просто потому, что они верили, что земля или богатство ставят их выше нее по статусу.

- Я буду тренироваться, - заявила Бин Мэйлу.

Хотя она еще не могла начать процесс совершенствования, ничто не мешало ей тренировать свое тело и разум. Даже для культиватора мастерство в боевых искусствах по-прежнему было обязательным условием успеха.

Маленькое, недоразвитое тело Бин Мэйлу было слишком юным, чтобы заниматься какими-либо интенсивными программами, но все же у нее было много возможностей развить свою гибкость, ловкость и сноровку.

-----

Через несколько месяцев Бин Мэйлу сидела в тени дерева в медитации. Даже под покровом растения вездесущая жара, характерная для континента Птичий Коготь, все еще беспокоила ее, вызывая капли пота на ее коже.

Даже в таком северном месте, как город Цзян, жара все еще была намного выше комфортной для Бин Мэйлу температуры. Однако это не мешало ее медитации, скорее, усиливало ее. Чем сложнее было достичь состояния чистой пустоты, когда душа начинала едва касаться нирваны, и мир прекращал существовать в восприятии, тем полезнее было это достижение.

Бин Мэйлу была настолько погружена в свою медитацию, что не услышала звуков приближающейся драки и не заметила группу парней, шумящих неподалеку от нее. Она была привычна к состоянию, когда ее душа могла видеть все сущее, и не подумала, как глубокая медитация может заглушить ее чувства.

Бин Мэйлу не очнулась даже тогда, когда кувыркающиеся дерущиеся мальчишки приблизились к ее дереву.

Только когда капля крови упала ей на кожу, глаза девочки резко открылись, и она поднялась, хладнокровно глядя на группу мальчиков, которые также не замечали ее.

Бин Мэйлу взглянула вниз на каплю крови, покрасившую ее кожу, затем на группу смертных, которые все еще безнаказанно шумели перед ней.

Уже на протяжении многих эпох к ней не проявляли такого неуважения…

Бин Мэйлу стерла капельку крови со своей кожи, фыркнув от отвращения, когда увидела след от крови, которая стекала по кончику ее пальца. Старая и в то же время такая юная девочка встала, громко закашлявшись.

Группа мальчиков, точнее, пятеро, все еще дрались перед ней. Если бы Бин Мэйлу была более проницательной, менее ослепленной гневом, она, возможно, поняла бы, что на самом деле это была не обычная драка между мальчиками, а драка, в которой несколько человек напали на одного.

Несколько мальчиков перестали драться, обернулись и неожиданно увидели, что позади них стоит маленькая девочка в дешевом коричневом платьице. Девочка холодно смотрела на них, ее глаза выражали легкое презрение и равнодушие.

- И что? - протянула Бин Мэйлу бесстрастным тоном. - Как вы думаете, что вы здесь делаете?

Один из мальчиков, брюнет в песочных шортах, шагнул вперед, бессознательно приняв на себя роль говорящего от лица группы.

- Ничего. Мы просто дурачились...

- Заткнись, негодяй, - прервала его Бин Мэйлу. - Меня не могут интересовать твои жалкие оправдания. Немедленно избавь меня от твоего присутствия или...

- Или что? - усмехнулся мальчик, гнев наполнил его взгляд.

- Или ты умрешь, - холодно ответила Бин Мэйлу, прищурив глаза.

Мальчик застыл на месте, но не от холода и не от страха, а от парализующего первобытного ужаса, который таится в глубине души каждого человека, столкнувшегося с могущественным хищником. Ноги мальчика задрожали, как будто он стоял перед пастью огромного льва с острыми, как бритва, зубами и багровыми глазами, а не перед бледнокожей маленькой девочкой, которая выглядела так, словно не работала ни дня в своей жизни.

Но Бин Мэйлу была старой, очень древней. Она убивала так много, что океанов недостаточно, чтобы описать количество крови на ее руках. Она была свидетельницей рождения звезд и наблюдала, как галактики превращаются в пепел и перемалываются в пыль, и с этим возрастом приходило величие, неосознанная аура, окружавшая ее.

Возможно, дело было в том, как она держалась, или в абсолютной уверенности в своем тоне, но любой, кто наблюдал за ней, видел в ней не маленькую девочку, а высшего хищника.

Бин Мэйлу закрыла глаза, и через несколько мгновений четверо из мальчиков бросились бежать, слишком напуганные, чтобы даже кричать. Остался лишь один, худой, почти болезненного вида мальчик, который лежал на земле с синяками и рваными ранами на лице и руках.

- С-спасибо, - сказал мальчик. - Ты меня спасла.

Честно говоря, Бин Мэйлу даже не заметила тощего, как палка, мальчика, слишком озабоченная тем, что группа смертных запятнала ее августейшее тело грязью, но если ее действия кому-то помогли, Бин Мэйлу не возражала.

Бин Мэйлу отвернулась от мальчика, снова погрузившись в медитацию, полностью игнорируя его.

- Меня зовут Чжан И, - представился мальчик. - А тебя как зовут?

Бин Мэйлу попыталась не обращать внимания на смертного, но по звуку его дыхания она поняла, что он не собирается уходить. В конце концов, раздраженная Бин Мэйлу уставилась на Чжан И.

- Меня зовут Бин Мэйлу, - ответила она. - Сейчас я пытаюсь медитировать, так что, пожалуйста, уходи.

По каким-то странным причинам смертный не послушал ее и вместо этого странно посмотрел на нее, почти влюбленным взглядом.

- ...Почему ты спасла меня? - в конце концов спросил мальчик, напряженно глядя на нее.

- Я не спасала тебя, - сказала Бин Мэйлу. - Я просто пыталась отпугнуть их, чтобы продолжить медитацию.

- ...О, - в конце концов промолвил мальчик, опустив глаза.

Бин Мэйлу закрыла глаза, все еще пытаясь сосредоточиться. Тем не менее, мальчик все еще не уходил. В конце концов, Бин Мэйлу приоткрыла один глаз и увидела, что мальчик по-прежнему смотрит на нее.

- ... Почему ты все еще здесь? - спросила она.

- Если я останусь рядом с тобой, они оставят меня в покое, - объяснил Чжан И. - Ты их напугала...

- Они часто достают тебя? - спросила Бин Мэйлу, наблюдая, как мальчик кивает. - Тогда как насчет сделки? Я научу тебя, как с ними справляться, а взамен ты уйдешь и позволишь мне медитировать.

После минутного молчания Чжан И согласился.

Если бы Бин Мэйлу сохранила свое самосовершенствование, она, возможно, заметила бы темную медную монету, свисающую с ожерелья на шее Чжан И.

Возможно, она бы поняла, что, казалось бы, никчемный смертный мальчик перед ней был окутан великой судьбой, судьбой, в которую она только что была вовлечена, нити кармы обвивали ее, даже когда она говорила с ним.