Глава 7. Последствия (Часть 1)

На следующее утро И Цинхэ вытащили из постели. Она сонно протирала глаза и зевала.

— Шусян, что ты говоришь?

Вчерашние события заставили И Цинхэ почувствовать, что времени мало. Вернувшись, она сразу начала тренироваться, и чтобы все прошло гладко, выпила генную сыворотку из своего пространственного кармана.

Это была сыворотка самого низкого уровня, предназначенная для подготовки организма, чтобы в зрелом возрасте у человека был хороший старт. И Цинхэ была сиротой и узнала о существовании таких вещей только в пятнадцать лет, когда у нее обнаружили необыкновенный талант. Увы, упущенное время уже не наверстать. Она начала тренироваться на пятнадцать лет позже других и должна была прилагать в несколько раз больше усилий, чтобы достичь их уровня.

Поэтому, как только у нее появились звездные монеты, она первым делом купила генную сыворотку, хотя в тот момент она ей уже была не нужна.

В то время как у других в пространственных карманах лежали ценные вещи и предметы первой необходимости, у нее там были только сыворотки — словно она пыталась восполнить детскую нехватку.

Она и представить себе не могла, что запасы из прошлой жизни пригодятся ей в этой.

Ильгэн-Гиоро, хоть и была маньчжурской девушкой, редко выходила из дома, а если и выходила, то в основном в карете. К тому же три года она провела в беспамятстве, и ее тело ослабло.

Чтобы тренироваться, ей нужно было сначала восстановить силы.

И Цинхэ купила сыворотку первого поколения. Говорили, что она самая эффективная, но и самая болезненная, в отличие от более поздних версий, которые, хоть и были слабее, не имели побочных эффектов и не вызывали боли.

А производили сыворотку первого поколения специально для тех, кто отправлялся на фронт.

И Цинхэ была крепким орешком. Вчера вечером она выпила целых две бутылочки и всю ночь мучилась от боли. Даже сейчас она чувствовала, как у нее подергиваются пальцы, и ощущала слабость во всем теле.

К счастью, она привыкла скрывать свои чувства, и Шусян ничего не заметила.

Многолетняя привычка быть начеку не оставляла И Цинхэ даже во сне, поэтому сейчас ей казалось, что Шусян просто шутит.

— Госпожа, из дворца прибыли люди от наложницы Хуэйфэй. Они привели двух мамок для вас, — повторила Шусян. Служанка, которая передавала сообщение, сказала, что Первый принц специально попросил этих мамок для ее госпожи.

Что?

Что этот увалень опять задумал? Она как раз думала, как бы избавиться от людей вокруг. Она привыкла быть одна и не хотела, чтобы за ней постоянно кто-то ходил.

— Госпожа? Госпожа? — Шусян удивилась молчанию своей госпожи и заметила, что та покраснела.

Она поняла — госпожа смущена! Шусян обрадовалась.

— Все говорят, что Первый принц вспыльчивый, а он, оказывается, так заботится о вас, госпожа! — Вчера он узнал, что ее обидели, а сегодня уже прислал мамок.

Это были мамки из свиты Хуэйфэй, со своим статусом. Теперь, прежде чем обидеть ее госпожу, таким, как та кузина, придется хорошо подумать.

И Цинхэ с недоумением посмотрела на Шусян. Почему та считает это хорошей новостью? Не говоря уже о том, что теперь за ней будут повсюду ходить два хвоста, эти мамки были присланы Хуэйфэй, и если они вдруг что-то сделают не так, она не сможет их наказать. Более того, они могли начать указывать ей, что делать.

— Разве они не отданы мне в услужение? — спросила И Цинхэ. Если они отданы ей, значит, они ее люди, а она — госпожа. Разве слуги могут ослушаться госпожи? Шусян не понимала.

Даже бить собаку нужно с оглядкой на хозяина. Даже если мамки отданы ей, она не может обращаться с ними как с обычными служанками.

И Цинхэ жила во дворе Цинхэюань, недалеко от Моюньцзюй, где жила ее мать. Их разделяло всего несколько шагов.

— Цинхэ, ты пришла! Это мамка Чжан и мамка Фэй. Наложница Хуэйфэй, узнав о вчерашнем инциденте, специально прислала их, чтобы поддержать тебя. Эти мамки имеют высокий статус и безупречно знают правила этикета.

Хотя отправлять мамок было несколько странно, это был знак внимания со стороны Первого принца. Цзюэчаньши только что слышала, что эти мамки не только обладают высоким статусом и хорошими манерами, но и владеют боевыми искусствами. Теперь ее дочь будет в безопасности, когда выходит из дома.

— Здравствуйте, мамки, — И Цинхэ подошла и поклонилась.

— Не смеем, не смеем! — Мамки поспешно уклонились от поклона. — Мы приветствуем госпожу. — Перед тем как прийти, им дали четкие инструкции: отныне Ильгэн-Гиоро — их госпожа. Хуэйфэй даже передала им документы об их продаже.

— Приветствую госпожу! Это подарки от наложницы Хуэйфэй для вашего приданого. Первый принц также передал сто тысяч лянов серебра в качестве вашего личного капитала, — сказал Лайфу, главный евнух из Чжунцуйгун, дворца наложницы Хуэйфэй. Вчера Первый принц посетил Чжунцуйгун, а сегодня Хуэйфэй отправила его из дворца. Было очевидно, что Первый принц о чем-то ее просил. Судя по подаркам, которые прислала Хуэйфэй, она была довольна будущей невесткой, иначе не стала бы отправлять такие ценные вещи.

Лайфу и раньше должен был проявлять уважение к И Цинхэ, а теперь и вовсе расплылся в угодливой улыбке.

О деньгах он уже говорил с госпожой министра, и та велела передать их ее дочери.

И Цинхэ посмотрела на мать. Цзюэчаньши кивнула, и девушка поклонилась в сторону дворца.

— Благодарю наложницу за ее щедрость. — Как же неудобно жить в древние времена, постоянно нужно кланяться. В ее родном мире достаточно было просто кивнуть. А в Цин все еще хуже, нужно называть себя «рабыней», хотя для маньчжурцев это считалось большой честью.

— Раз уж подарки доставлены, я откланяюсь.

Когда Лайфу ушел, И Цинхэ, немного подумав, сказала:

— Матушка, я отведу мамок в их комнаты.

В доме министра жило не так много людей. Во всем огромном заднем дворе было всего две хозяйки, и двор Цинхэюань был вдвое больше, чем у других девушек из знатных семей. Двор был большой, комнаты просторные, и их было много.

Слева от И Цинхэ жила ее кормилица, а справа, рядом с ней, располагались комнаты двух старших служанок. Она указала на вторую и третью комнаты слева.

— Мамки, если вы не возражаете, можете поселиться здесь.

— Мы подчинимся любому вашему решению, госпожа, — ответила мамка Чжан.

Выделив мамкам двух младших служанок, И Цинхэ вышла вместе с Шусян. Она еще не решила, что делать с прежними служанками Ильгэн-Гиоро, а тут еще эти две появились. Первый принц хотел как лучше, а получилось как всегда.

В это время Первый принц, которого она только что мысленно назвала «уваленем», сидел в Высшей школе и читал. Он чихнул два раза подряд.

— Старший брат, — заметил Третий принц, — люди говорят, один чих — вспоминают, два — ругают. Уж не сотворил ли ты что-то недоброе и кто-то тебя не поминает лихом? Послушай моего совета, делай больше добрых дел. Мы, принцы, должны подавать пример, а плохие поступки — это плохо.

Канси постановил, что все принцы должны начать учиться в Высшей школе с шести лет. Третий принц, Иньчжи, родился в шестнадцатый год правления Канси и проучился всего пять лет, но уже начал сыпать цитатами, разговаривая с важным видом и покачивая головой, совсем как их наставник.

Незнающий человек мог бы подумать, что Третий принц — заботливый младший брат, который беспокоится о старшем. На самом деле у них были не самые лучшие отношения, и он говорил с явной иронией.

Первый принц искоса посмотрел на Третьего принца, но ничего не сказал. Этот Третий вечно крутился возле Наследника и искал повод до него докопаться. Он начал учиться позже других и не мог так же ловко жонглировать цитатами, как Третий, который на каждое его слово находил четыре-пять возражений.