Глава 1. Суд (Часть 2)

Она глубоко затянулась и выпустила идеально круглый дым, прежде чем продолжить:

— Тебя должны были казнить сегодня днём, но я выступила поручителем и спасла твою шкуру.

Это совсем не вязалось с образом монахини. Точнее, в ней вообще ничего не вязалось с этим образом.

Слишком яркая внешность, тёмная помада — она больше походила на куртизанку, которая вдруг решила нарядиться в монашеское одеяние.

Вряд ли под рясой скрывалась чистая душа, жаждущая спасти мир.

— Зачем вы за меня поручились? — спросил Чэнь Хао.

— Жаль тебя, — ответила она. — У тебя особый талант. Ты мог бы достичь многого, но должен был умереть из-за своего непутёвого отца.

Она заметила тень раздражения на лице Чэнь Хао при упоминании отца и слегка улыбнулась.

— Я пришла пригласить тебя в один проект, великий проект. Твои друзья, мои дорогие юные последователи, все посвятили себя ему.

Чэнь Хао ошеломлённо смотрел на неё. Он никак не ожидал, что монахиня спасла его, чтобы завербовать в какую-то секту.

— Я гарантирую тебе, что ты войдёшь в историю, станешь богатым и обретёшь власть, о которой сейчас даже не мечтаешь.

Он неловко посмотрел на мерцающую свечу.

— Я просто хочу спокойно жить…

— Не спеши с ответом. Можешь подумать пару дней.

Чэнь Хао встал, отряхнул пыль с одежды.

— Всё же, пожалуй, откажусь. Такой никчёмный человек, как я, будет только обузой для вашего проекта. Спасибо, что спасли меня. Я отплачу вам как-нибудь.

— Глупец, неужели ты думаешь, что в месте, где рождение считается преступлением, можно просто спокойно жить?

— Если бы у меня был нормальный отец, моё рождение не было бы преступлением, и я мог бы жить спокойно, — он увидел насмешливую улыбку монахини и тихо добавил: — Я просто предположил.

— Хм… предположил. А если бы я был сыном главы какой-нибудь секты и потерял часть памяти, то, выйдя за эту дверь, через три дня умер бы от голода на улице.

Его рука застыла на дверной ручке. Он обернулся и недоумённо посмотрел на неё.

— Что вы имеете в виду? Вы же сказали, что потеря памяти — не такая уж большая проблема?

Монахиня улыбнулась.

— Я не знаю точно, что ты забыл. Может, что ел вчера, а может, что-то более важное. Но для меня это, конечно, не проблема.

«Вот же…», — подумал Чэнь Хао.

— Не смотри на меня так. Я всегда была против извлечения памяти. Будь я Главой Судебного управления, суд принял бы другое решение.

Она снова выпустила дым, который направился прямо ему в лицо. Перед глазами Чэнь Хао промелькнули отрывочные видения. Он увидел монахиню в мантии Главы Судебного управления. Она объявляла оправдательный приговор, а люди на галёрке лицемерно аплодировали, восхваляя справедливость суда. Монахиня спускалась с возвышения, помогала ему подняться и вручала компенсацию за моральный ущерб — целый дом…

— Жаль, что это не так, — дым рассеялся, и видения исчезли.

— Ошибка совершена, но её можно исправить.

— Я пытаюсь тебя спасти, — монахиня протянула ему руку. — Присоединяйся к нам. Дай мне повод спасти тебя, бедный ребёнок…

— …Надеюсь, ты не откажешься.

Весьма сговорчивый Чэнь Хао тут же схватил её руку и улыбнулся.

— Спасибо за приглашение. Я согласен.

— Тогда с этого момента тебе нужно пересмотреть свою жизнь.

Первая половина жизни Чэнь Хао была довольно яркой. Благодаря неплохим способностям он поступил из местной школы тренировок в Мухань — лучшую академию укротителей духов для людей. За последние пятьдесят лет он был единственным из их провинции, кто поступил в Мухань, поэтому в день отъезда в столицу его провожали с почестями и лепестками роз. Он не стал рассказывать всем, что его дядя был наполовину сотрудником Мухани, и поступление было не без помощи связей.

Студенты Мухани делились на две категории: те, чьих способностей не хватало, и они спокойно учились в академии, и те, кого академия усиленно развивала, заваливая заданиями. Многие наивные студенты мечтали попасть во вторую категорию, твердя про «возможности» и «опыт», словно стать «подопечным» Мухани означало попасть в учебники истории.

Чэнь Хао знал, что его способности среди этих гениев были средними, поэтому заранее договорился с дядей, чтобы его определили в 26-й класс обычным студентом.

У каждого «подопечного» был наставник, который формировал из своих учеников команды и давал им различные задания. Эти наставники обычно были таинственными и могущественными личностями, а вот их педагогические качества были как лотерея. Например, монахиня.

Монахиня, выручившая Чэнь Хао, стала его наставником, а он сам непостижимым образом превратился из обычного студента в «подопечного». Монахиня не стала церемониться, просмотрела данные своих учеников, вышла на пять минут и вернулась с двумя студентами.

— С этого момента Чэнь Хао, Ся Чжи и Дунфан Юаньжун — ваша новая команда, код J. Есть вопросы? Поднимите руку, и я гарантирую, что вырву вам язык.

Один из приведённых ею студентов послушно поднял руку.

— Простите, что спрашиваю, хотя, кажется, вы не хотите вопросов… но здесь только три человека, верно?

— Заткнись. Я сказала четыре, значит четыре, — она достала из-под стола папку с документами и бросила её другой студентке. — Ваше первое задание. Читайте.

— Эм… кажется, вы ошиблись…

— Если провалите — пеняйте на себя, — монахиня посмотрела на напольные часы, потушила сигарету и поспешно вышла из комнаты.

Девушка, которой должны были дать папку, держала в руках колоду карт. Она смотрела вслед монахине, не в силах вымолвить ни слова. Всё её существо выражало полное оцепенение.

Чэнь Хао, увидев на ней знакомые круглые очки, понял, что это та самая женщина, которая бросала туфлёй в судей. Судя по именам, названным монахиней, её звали Ся Чжи.

Он как раз раздумывал, как бы её поблагодарить, когда Ся Чжи, покачав колодой карт, спросила:

— Кто-нибудь умеет играть в дурака?