Фан Хэн наблюдал за происходящим с растущим недоумением. Невеста отказывалась брать палку, и служанки, подняв ей руки, насильно вложили ее в ее ладони. Когда невеста не захотела переступать через жаровню, другие служанки просто перенесли ее через нее. После этого, не дожидаясь никакой реакции от Фан Хэна, они повели невесту в сторону бокового крыла дома.
Слуга, который принес палку и жаровню, подошел к Фан Хэну.
— Третий молодой господин, господин велел вам идти в свой двор.
— Хорошо, — ответил Фан Хэн. Он не стал разбираться в происходящем — ему просто хотелось поскорее снять с себя тяжелые свадебные одежды, которые уже промокли от пота.
Вернувшись в свой двор, он увидел двух служанок у входа и еще четырех в комнате. Они сторожили невесту, которая сидела на краю кровати. Еще не войдя, Фан Хэн услышал ее всхлипывания.
Видя, что служанки все еще здесь, Фан Хэн не стал раздеваться.
— Вы можете идти, — сказал он. — Не нужно ее сторожить. Если хочет убежать — пусть бежит. Я не держу никого силой!
— Да… — Служанки отпустили невесту, поклонились Фан Хэну и вышли.
Как только дверь закрылась, невеста сорвала с головы красную ткань. Фан Хэн не успел разглядеть ее лицо, как она начала рыться в комнате.
— Эй, ты что, грабить меня пришла? Или есть хочешь? — спросил Фан Хэн, не понимая ее странного поведения. Она металась по комнате, как потерянная душа.
Вопрос Фан Хэна не остановил невесту. Видя, что она приближается к месту, где он спрятал свой рюкзак, Фан Хэн воскликнул:
— Эй! Что ты ищешь? Не трогай там ничего!
Невеста промолчала, но, услышав его слова, все же не стала подходить к рюкзаку. Фан Хэн не знал, что делать. Изнывая от жары, он начал расстегивать пояс. Увидев это, невеста замерла и отпрянула к стене. Ее лицо было испачкано золой, и Фан Хэн не мог понять ее выражения. Только следы от слез были отчетливо видны на ее щеках.
Когда Фан Хэн снял последнюю часть свадебного наряда, обнажив торс, невеста, прижавшись к стене, прошептала:
— Не подходи! Еще шаг, и я убью себя!
Фан Хэн, наслаждаясь прохладой, вдруг понял, что искала невеста. Наверное, что-то острое.
— Так ты хотела покончить с собой? Я всего лишь книжный червь, у меня в комнате только книги… то есть бамбуковые свитки. Если хочешь умереть, то не здесь. Через несколько дней мы отправимся на Южный тракт Цилин. Вот там делай что хочешь. А пока потерпи и посиди со мной спокойно несколько дней. Договорились?
Видя, что Фан Хэн не подходит, невеста немного расслабилась и хотела что-то сказать, но тут он открыл дверь.
— Цю Юэ! Цю Юэ! — позвал Фан Хэн.
— Молодой господин! Что вам угодно? — Цю Юэ прибежала из сада.
— Принеси воды. И кстати, как я обычно моюсь?
Фан Хэн чувствовал себя ужасно грязным и мечтал принять душ и отдохнуть под кондиционером.
Цю Юэ молча указала на пруд с лотосами.
— Ты хочешь сказать, что я моюсь в пруду? Ты что, подглядывала за мной?
Цю Юэ испуганно затараторила:
— Нет, молодой господин! Вы сами просили меня стоять рядом и держать вашу одежду.
«Вот чудак! Мыться голышом на улице и заставлять девушку стоять рядом… Что за странные у него привычки?» — подумал Фан Хэн.
— Сначала принеси воды и умой невесте лицо. А когда я буду мыться, держись от пруда подальше!
— Слушаюсь, молодой господин, — Цю Юэ убежала.
Фан Хэн вернулся в комнату. Невеста снова отпрянула к стене, прижимая к себе красную свадебную ткань. Зола на ее лице размазалась — похоже, она пыталась вытереть ее тканью.
— Слушай меня внимательно, — сказал Фан Хэн. — Я ничего тебе не сделаю. И думать забудь о самоубийстве. Когда доберемся до Южного тракта Цилин, хочешь — возвращайся домой. Не нужно убивать себя. А теперь иди сюда. Цю Юэ пошла за водой, нужно умыть твое лицо.
Невеста немного успокоилась, но все еще не двигалась с места. Фан Хэну нужно было взять свой рюкзак с гелем для душа и шампунем — он не мог представить себе купание в пруду без этих привычных средств. Поэтому ему нужно было, чтобы невеста отошла.
— Не подойдешь — я сам подойду!
Невеста тут же подбежала к двери, как раз в тот момент, когда Цю Юэ вошла с ведром и тазом. Фан Хэн взял таз, положил туда гель для душа и шампунь, и, прежде чем выйти, закрыл за собой дверь. Цю Юэ все это время смотрела на него в полном недоумении.
Не обращая внимания на девушек, Фан Хэн отправился к пруду. Обливаясь водой, он чувствовал, как спадает напряжение. После купания, обернув вокруг бедер тонкую рубашку, он вернулся в комнату. Там его ждало ведро с грязной водой и миловидная девушка с чистым лицом. Цю Юэ стояла в стороне, смущенно теребя руками подол. Увидев Фан Хэна, она поспешила оправдаться:
— Молодой господин, молодая госпожа не позволила мне ей помогать. Я не виновата.
Фан Хэн, оглядев комнату, сказал:
— Убери все это и можешь идти. Нет, подожди. Оставь ведро и таз. В такую жару мне, наверное, придется помыться еще раз вечером.
Невеста стояла, прислонившись к колонне, и не сводила с Фан Хэна глаз, словно опасаясь нападения.
— Как тебя зовут? И что вообще сегодня произошло на этой свадьбе?
— А? — вскрикнула невеста, заставив Фан Хэна вздрогнуть.
— Что такое? Я что-то не так спросил?
Фан Хэн начал понимать, что, похоже, только он один ничего не знает, в то время как все остальные прекрасно осведомлены о происходящем.
— Молодой господин, ведро и таз я оставила. Я пойду. Если что-то понадобится — зовите, — сказала Цю Юэ, вылив грязную воду и поставив ведро у двери. Но она не ушла, а с любопытством смотрела на гель для душа и шампунь в тазу.
— Что-то еще?
— Молодой господин, что это такое? Выглядит странно. И пахнет очень приятно, гораздо лучше, чем духи главной жены.
— Потом расскажу, как этим пользоваться. А сейчас нам с невестой нужно поговорить. Иди.
— Хорошо, — Цю Юэ наконец ушла.
Фан Хэн повернулся к невесте.
— Теперь мы одни. Я же обещал, что ничего тебе не сделаю. Расслабься и расскажи, что случилось.
Невеста, все еще стоя у колонны, долго молчала, а потом начала свой рассказ:
— Ваша семья… то есть семья Фан хотела подкупить начальника уезда. Несколько раз присылали подарки, но господин их возвращал. Но несколько дней назад семья Фан снова прислала дары, но на этот раз господин не смог их вернуть. Они сказали, что это свадебные дары, и если их вернуть, это будет означать открытую вражду. Раньше господин отказывался от подарков, говоря, что не принимает незаслуженных наград. Но эти дары были преподнесены как предложение руки и сердца старшей дочери господина. Начальник уезда был в отчаянии. Он только приехал в Цяньли, и тут такая наглость со стороны семьи Фан. Я не дочь начальника уезда, он удочерил меня, когда я была ребенком. Я всегда была рядом с его дочерью, Жун Можань. Я вызвалась выйти замуж вместо нее. Вот почему… вот почему все так произошло.
— Почему все так произошло?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|