Глава 15. Отчаянные попытки

— Хельфрит, давненько не виделись.

— Многоуважаемый тесть! Вы смогли отлучиться с территории владений?

— Все дела я оставил сыну. И, как писал в письме, поздравляю с покорением подземелья.

— Благодарю. Это целиком заслуга безрассудства моего брата.

Хельфрит, сдерживая горькую усмешку, поднял бокал. Перед ним стоял Эммануэль, маркграф Валаха — отец его жены Алисы. Их встреча на светском рауте была неожиданной. В уме Хельфрит уже попрощался с остальными назначенными беседами.

— До меня дошли слухи, — заговорил Эммануэль. — Говорят, твой брат намерен покорить подземелье в столице... и в награду просит у короны легендарный артефакт, подавляющий магическую силу.

Даже если Юлиус справится с этим подземельем, королевская семья вряд ли легко расстанется с такой реликвией. Эти магические инструменты, добытые с помощью власти и влияния, предназначались принцам, на случай, если Благословение Крови проявится и в них.

Если бы даже принцесса страдала от той же напасти, артефакт не отдали бы ей. Ценные реликвии не раздают просто так.

И всё же Хельфрит был намерен получить его. Потому и пустил в оборот эти слухи, хоть и звучали они как сплетни, были они сущей правдой.

Это была просьба героя, защитника страны, покорителя подземелья. Символ преданности короне. Отказать было бы политически невыгодно. А иные награды были попросту неприемлемы. Задачей Хельфрита было подготовить для этого подходящую почву.

— Юлиус — молодец, Хельфрит. Если бы не Зик, он стал бы следующим графом Элерт. И всё же, он без колебаний посвятил себя Зику. И тебе. Необыкновенная преданность. С его-то силой и лицом мог бы достичь чего угодно.

— Он прекрасный брат.

Хельфрит прикрыл глаза, и перед ним предстал образ брата: красивый, благородный, как герой древнего сказания, окутанный сиянием.

— Почему бы тебе не сдаться?

— Тесть?.. Что вы хотите этим сказать?

— Откажись от Зика.

Хельфрит распахнул глаза и замер в изумлении.

— Но он же… ваш внук!

— Алиса ещё молода. У неё будет шанс родить другого ребёнка. А с такой преданностью, как у Юлиуса, он и не подумает претендовать на титул, даже если Зик исчезнет.

— Как вы можете такое говорить…!

— Собираешься кричать здесь, Хельфрит? Мне в тебе всегда нравилось твоё самообладание. Когда на похоронах отца ты холодно взирал на родню, я подумал, да, такой человек достоин моей дочери.

Хельфрит стиснул зубы. Он держал лицо, как подобает аристократу, но внутри всё пылало. С трудом он удерживал ярость.

— Мы, дворяне, обязаны служить стране. И твои усилия должны быть направлены на выполнение этого долга. Так же, как и усилия Юлиуса. Его жизнь не должна быть отдана ради одного больного ребёнка.

— ...Прошу меня извинить.

Он поднялся. Голос его не дрогнул. И лишь выйдя, он позволил себе опустить взгляд.

Когда Хельфрит вновь оказался в карете, слуга, удивлённый его стремительным возвращением, спросил:

— Господин Хельфрит, всё в порядке?

— Ничего. Поехали.

Он закрыл глаза и сжал губы. Когда в знатной семье рождается ребёнок с Благословением Крови, сначала все радуются. Ведь это означает, что родился ребенок с огромной силой. Но если тело не справлялось… если не помогали лекарства, молитвы, магия… от ребёнка отказывались.

Как и сказал Эммануэль — нужно родить другого ребёнка и заменить наследника. Так поступают почти все знатные семьи. Но Алиса этого не переживёт. И Хельфрит тоже.

«Какое самообладание…»

Когда Хельфриту было шестнадцать, его отец погиб. Он спустился в подземелье графства, чтобы предотвратить обрушение, и пал в бою. Люди, не знавшие правды, восхищались, его благородным поступком. Но Хельфрит знал — отец был одержим битвами, он любил кровь, любил сражения. Для него семья была не более чем украшением.

Когда тот погиб, Хельфрит не пролил ни слезы. Он был слишком занят тем, чтобы защитить мать и брата от тех, кто уже потирал руки в ожидании освободившегося места.

И сейчас он отчаянно боролся за своего сына и жену. И всё же, как ни горько это было признавать, Эммануэль говорил правду. Использовать дарованную власть аристократа лишь ради собственной семьи — недопустимо. Эта сила дана для защиты страны, для служения. В этом был смысл долга.

Да, это было эгоистично. Да, он пользовался братом. Он знал это. И всё же… даже если он ошибался, сдаться не мог.

— Мы прибыли.

Он вышел из кареты и, войдя в дом, встретил Фолькера — старого, надёжного дворецкого.

— Как Алиса?

— Почти не ест. Снова похудела. Врач говорит, нужно заставить её питаться. Сейчас она отдыхает.

— Понимаю… А Зик?

— Кажется, он сейчас с алхимиком.

— Хочу навестить его. И заодно посмотреть, чем занимается эта алхимик.

— Дать им знать?

— Не нужно. Хочу увидеть, как она ведёт себя, когда не знает, что за ней наблюдают.

В зависимости от обстоятельств, Хельфрит не собирался ждать целый месяц. Ему нужно было увидеть, как Карен ведет себя в обычной обстановке.

— Как прикажете.

Хельфрит, хмурясь, прошёл в свои покои, переоделся и направился в восточное крыло, туда, где находился Зик.

Там он увидел ведьму, соблазнявшую его сына надеждой.