Глава 14. Искушение алхимика 2

— F-ранговый алхимик, не говори глупостей! — Зик швырнул в Карен подушку, как будто хотел отогнать её слова, стряхнуть с себя их неприятный вес.

Подушка мягко ударилась о плечо и упала на пол.

Зик смотрел на неё, сжав кулаки. Карен подняла подушку и, взглянув на рассерженного мальчика, произнесла:

— Я быстро поднимусь до Е-ранга.

— Господин Зик, магическая сила госпожи Карен соответствует D-рангу. Уже само то, что она смогла стать алхимиком с такой силой — настоящее чудо, — тихо заметила Сара.

— Даже до Е-ранга не добралась, а рассуждает о публикации научных работ! — вспыхнул Зик.

По всем правилам, работать наравне с другими алхимики могли, лишь получившие ранг Е. F был уровнем начинающих, которым нельзя было ни публиковать, ни читать исследования. Формально — даже не алхимик.

— Когда-то меня называли гением из-за высокой эффективности магии. Да, моя сила — всего лишь ранга D. Но если не буду использовать магию неделю, то накоплю достаточно, чтобы пройти экзамен.

Для получения Е-ранга требовалось создавать не менее пятидесяти маленьких зелий восстановления за день. Это был минимальный объем работы, который требовался от алхимика в чрезвычайных ситуациях. И только те, кто справлялся с этой нормой, получали привилегии Е-ранга.

С магией D-ранга обычно удавалось приготовить не больше пяти зелий. Но Карен, по какой-то причине, могла больше. И всё же, этого было недостаточно, чтобы одновременно готовить лечебную еду и зелья.

Конечно, с повышением уровня магическая сила увеличивалась. Но для этого нужно было победить сильного монстра. Сильного именно для неё. И это должна была быть битва на грани жизни и смерти. Нельзя было просто уничтожать слабых монстров или добивать сильных, которых ослабили другие. Повышение уровня было наградой только для тех, кто преодолевал испытания. Богиня запрещала пауэрлевелинг.

Карен не сумела овладеть магией дальнего боя и отказалась от пути авантюриста. Впрочем, она и не стремилась к нему.

— Тогда почему ты до сих пор этого не сделала?!

— Потому что тратила все свои силы, ради друга детства.

— Ах да, ты же говорила. Этот друг тоже страдал от Благословения Крови? Тогда он и может тебе помочь. Если твоё исследование так важно, моя помощь не нужна!

Зик дышал тяжело, несмотря на жаропонижающее. Лицо раскраснелось.

— Хотела приободрить меня? Не смешно, Карен!

Он был умён, прозорлив. И сейчас, глядя на Карен потухшими глазами, полными бессилия, Зик отчаянно защищался. Но Карен не отступала.

— Я была помолвлена с этим другом. Но недавно он разорвал помолвку.

— Что?

— Он стал рыцарем. И после этого заявил, что F-ранговый алхимик ему не ровня.

— Но… как же так?

— Вот так. Я ухаживала за ним, и у меня не оставалось сил повышать ранг. А он объявил, будто выздоровел сам. Когда я осмелилась напомнить, что это моя заслуга, пригрозил обвинением в оскорблении рыцаря. Он и правда уверен, что справился без меня.

— А вдруг он и правда сам выздоровел?

— Тогда почему его состояние резко ухудшилось, как только я поступила в школу для простолюдинов и перестала навещать его?

Когда Карен начала учиться, здоровье Лайоса, до того стабильное, вдруг пошло под откос. Теперь она понимала, в чём дело. Он, одержимый мечтой о рыцарстве, стал перенапрягаться, несмотря на то, что Благословение Крови ещё не ослабло. Если бы Карен оставалась рядом, она бы его сдерживала. Варила бы ему зелья, не раздумывая. Но её рядом не было.

— Я не хотела бросать учёбу, потому продолжала. А он без меня оказался на краю. Училась днём, а вечерами мчалась к нему. Это было очень тяжело. А он... просто выбросил меня, как пустую склянку! Разве это не жестоко? Разве не к тем тянется сердце, кто был рядом с самого начала и не покинул в самый трудный час?

Так всегда было в романах, что она читала в прошлой жизни. Карен не хотела быть обузой и делала вид, что заботиться о нем ей в радость. Но были моменты, когда ей хотелось всё бросить. Если бы не Наталия, она бы, возможно, бросила школу.

— Не знаю, насколько это обычно… — пробормотал Зик, поморщившись так, будто слова давались ему с трудом.

— Карен, ты серьёзно? Ты действительно хочешь, чтобы твоё имя вписали в историю, как имя великого алхимика?

— Да. Именно этого я и хочу.

— Ты правда думаешь, что я могу стать гордостью рода Элерт?

— А разве не почётно быть соавтором исследования о Благословении Крови? Исследования, которое может спасти десятки, сотни жизней?

— Если твои мечты сбудутся, конечно… — он сжал губы в тонкую, почти упрямую линию. — Дай мне немного подумать...

Сказать «да» значило бы не просто согласиться. Это означало бы отпустить старую жизнь, отказаться от привычного отчаяния. Даже надежда, могла казаться Зику невыносимо тяжёлой.

— Я буду ждать. Но даже если вы откажетесь, я всё равно буду помогать вам.

Карен это говорила искренне, но в глубине души, где теплился её собственный свет, она надеялась. Надеялась, что он согласится. Не ради неё одной, но и ради себя.

Всю жизнь Карен проводила в заботе о других. Отказывалась от себя, шла на компромиссы, искала, кому может быть полезна, но не становилась от этого счастливее.

Теперь всё изменилось. Впервые она действовала не из чувства долга, а потому что хотела. И это чувствовалось в голосе, в движениях, в каждом взгляде.

Словно впервые она расправила плечи. Впервые осознала, что значит отвечать за свою жизнь. И за жизнь другого.