Глава 1: Ты всё такая же

01 Ты всё такая же

Автор: Сяо Ми Гуанцзы

Бульк!

...Бульк!

— Спасите! ...На помощь!

— Кто-то упал в воду!

...

Осень радовала свежим воздухом и ясной погодой.

После прошедшего тайфуна небо было особенно синим.

Вода тоже была синей.

Чайки пролетали мимо, оставляя за собой лишь ощущение свободы.

Тянь Синь чувствовала, как её тело стало лёгким-лёгким, покачиваясь на волнах.

Вдалеке виднелась роскошная яхта, которую она совсем недавно купила. На элегантном серебристо-белом корпусе большими красными витиеватыми буквами было выведено её имя — броско и красиво.

Это был её подарок себе на двадцать восьмой день рождения, награда за двадцать лет трудоголизма.

Хотя она и была наследницей богатой семьи, но унаследовала гены родителей, таких же трудоголиков.

Стоп.

Если это её яхта, почему она сейчас, обессилевшая, может лишь смотреть на неё издалека?

До её ушей донеслись панические крики и топот ног: «Быстрее, сюда! Кто-то упал в воду!»

Кто упал в воду?

Разжав пальцы, до этого крепко что-то сжимавшие, Тянь Синь постепенно теряла сознание.

...

— Кхэ... Кхэ-кхэ!

— Госпожа, госпожа.

Тянь Синь медленно открыла глаза. Ощущение удушья от воды во сне всё ещё не прошло. Раскрытая перед ней счётная книга с вертикальными столбцами традиционных иероглифов напомнила ей, что сколько бы снов она ни видела, она действительно попала в древние времена.

Прошёл уже больше месяца, и кроме странной Квантовой группы красных конвертов в её голове, больше ничего не связывало её с современностью.

— Госпожа, вы просили разбудить вас после полудня, — перед ней стояла служанка в синем халате с запахом направо, с красивым лицом, стройная и изящная, говорившая мягким голосом.

— Жун И, есть новости из трактира? — Тянь Синь подняла голову. Её большие глаза, похожие на глаза оленёнка, влажно блестели, а на круглой щеке остался розовый след от сна. Внешне она выглядела естественно милой и очаровательной, а голос её был сладок и приятен, словно жемчужины, падающие на нефритовое блюдо.

Жун И опустила голову и присела в реверансе: «Да».

Она раскрыла свёрток в руках и уже собиралась читать, как из-за ромбовидного окна донёсся пронзительный женский спор.

— Госпожа? О какой госпоже вы говорите? Кто не знает, что в этом загородном доме сейчас вообще нет хозяйки. Откуда у вас такая наглость урезать уголь для моей комнаты и подменять его этим низкосортным... Если настоящий хозяин узнает, вам не поздоровится!

Кто-то сдержанно, но не скрывая гнева, ответил: «Лань И, это двор госпожи, ты не боишься, что госпожа услышит?»

— Сестрица, давай оставим это. С тех пор как господин приказал отправить госпожу сюда, в загородный дом, она больше не выходит из своей комнаты, наверняка всё ещё болеет. Пойдём лучше назад, — послышался ещё один робкий голос.

— Хмф, я же сказала, какая тут ещё госпожа? Если хочет выйти, пусть выходит. Пугает тут именем тигра, как лиса. Ой, как страшно. У-у-у... Бедная я, у меня, наверное, уже горло першит от дыма этого чёрного угля. Вы у меня подождите, я сейчас же пойду и расскажу всё господину.

...

На красивом лице Жун И вспыхнул гнев: «Вот же грязный рот! Госпожа, не сердитесь, служанка сейчас же пойдёт и разберётся с ней».

Тянь Синь, словно не слыша, взяла у Жун И свёрток, пробежала глазами несколько строк и слегка нахмурилась.

Первая попытка в Лучшем трактире Столицы оказалась не такой успешной, как она ожидала. Неужели её традиционное умение зарабатывать деньги спустя несколько сотен лет стало ещё хуже приживаться на новой почве?

За окном послышался беспорядочный топот, голоса стали ещё пронзительнее: «Стой, тебе нельзя туда!»

— Сестрица сказала, тебе нельзя идти. Остановись.

— Что такое? Ты, паршивка, смеешь поднимать на меня руку? Вы просто боитесь, что я пойду жаловаться, да?! ...Ах! Мой рукав, моя шпилька...»

Действительно... слишком шумно.

Тянь Синь махнула рукой: «Приведите их сюда».

После шороха одежды и тихих шагов за спиной Жун И вошли две мамушки и три служанки в слегка растрёпанной одежде.

И без того небольшая комната сразу показалась тесной.

Тянь Синь неторопливо съела пирожное из маша со столика рядом. Сладкое могло временно улучшить её настроение, но это пирожное было слишком приторным, не по её вкусу. Она повернулась и сделала глоток чая Тегуаньинь, чтобы перебить сладость, но на языке осталась горечь.

Тяжкий вздох. Хоть бы что-нибудь одно было по душе.

Она небрежно спросила, не поднимая головы: «Кто из вас Лань И?»

Все замерли. Госпожа действительно не узнаёт её или делает это нарочно?

Высокая девушка в одежде цвета красной бегонии вышла вперёд, высоко подняв голову, небрежно присела и, скривив губы, сказала: «Это я».

Тянь Синь окинула её взглядом своих красивых оленьих глаз. Лицо в форме дынной семечки, аура «зелёного чая» (прим. пер.: двуличная, притворно невинная): «Выглядишь неплохо...»

Лань И на секунду возгордилась, раньше её часто так хвалили.

В следующую секунду она услышала ленивый голос женщины: «Тогда побейте её», — тон был таким, будто она обсуждала погоду.

Съехавшая набок шпилька выпала из её волос. Лань И, не обращая на это внимания, застыла: «Госпожа, вы... вы не можете меня бить».

Тянь Синь не обратила на неё внимания, лишь обратилась к остальным слугам, которые тоже застыли: «Что? Мои слова теперь ничего не значат?»

Жун И пришла в себя и кивнула двум мамушкам.

Лань И посмотрела на неё: «Жун И, вы смеете!»

Раньше они обе были первыми служанками госпожи, приданными ей. Лань И была красива, умела сладко говорить и всегда больше нравилась хозяйке.

Жун И была более сдержанной по характеру. После того как госпожа заболела, именно она неотлучно ухаживала за ней.

Сейчас она просто проигнорировала угрозу Лань И и подошла, чтобы схватить её.

Сила мамушек в этом старом доме была нешуточной. Они шагнули вперёд и тут же принялись бить Лань И по лицу справа и слева.

Густая пудра, поднявшаяся в воздух, мелкими частицами закружилась в косых лучах солнца, проникавших в комнату.

Лицо Лань И мгновенно покраснело и распухло, из глаз потекли слёзы — на этот раз она плакала по-настоящему: «Госпожа, вы не можете так со мной поступать, если господин...»

— Бью тебя, потому что хочу бить, неужели для этого нужно выбирать день? — только теперь Тянь Синь посмотрела на неё с непонятной улыбкой на губах.

Жун И, глядя на госпожу перед собой, почувствовала облегчение.

Её прежняя энергичная госпожа наконец-то перестала вздыхать и жалеть себя, и даже нашла в себе силы наказать других.

Эту Лань И, предавшую и забывшую свою хозяйку, давно пора было наказать.

— Ты просто завидуешь! Знаешь, что господин обратил на меня внимание, поэтому сначала прислала людей с чёрным углём, чтобы выкурить меня, а теперь приказала избить... — пронзительно закричала Лань И, внезапно упала на колени и, сменив тон на слабый, продолжила рыдать: — Госпожа, я в последний раз назову вас госпожой. Вспомните, что мы выросли вместе, я служила вам столько лет, если не заслужила награды, то хотя бы усердно трудилась. Я знаю, что господин благосклонен ко мне, и вам это неприятно, но я всегда была вашим человеком, разве ещё одна я не стану вам подмогой в будущем? А вы так поступаете со мной сейчас... неужели тех дней, что господин отправил вас в загородный дом... было недостаточно?

Все прекрасно понимали, что в столице означала ссылка главной жены, вошедшей в дом через парадные ворота на свадебных носилках, в загородный дом по приказу мужа.

Госпожа из-за этого долгое время была подавлена и даже запретила называть её прежним титулом, поэтому все стали обращаться к ней «госпожа», как это было принято вне дома.

Пока она говорила, солнечный свет, проникавший в комнату, постепенно сместился и незаметно исчез.

Слова Лань И вскрыли самую большую рану в этом загородном доме, и в комнате мгновенно воцарилась тишина.

Услышав это, улыбка на губах Тянь Синь стала явной. Она слегка прикрыла глаза, став похожей на нереальную фарфоровую куклу.

Поняв, что госпожа рассердилась, Жун И тут же подошла и сама дала Лань И пощёчину, её тонкие губы произнесли: «Судя по твоим словам, твоё усердие заключалось в том, чтобы бесстыдно лезть в постель к господину? Зная, как это важно для госпожи, ты так отплатила ей за годы внимания и милости? Такая глупая тварь с нечистыми помыслами ещё может есть свой хлеб, вместо того чтобы сидеть в тёмном углу и быть благодарной, ты вылезаешь позориться? Мозги совсем дымом от угля затуманились? Нет, такой коварной и предательской служанке с чёрным сердцем зачем вообще уголь? Твоя совесть не болит оттого, что ты сама не пошла жить в хлев для скота? Ох, я полагаю, Лань И, у тебя теперь этого органа нет».

Голос Жун И был как всегда мягок, она отчитывала её тем же ровным тоном, каким обычно читала счета, что делало её слова ещё более жуткими.

Лань И, слушая, как её отчитывает служанка, на которую она раньше и смотреть не хотела, мгновенно побагровела от злости.

Видя явную защиту Жун И, Тянь Синь слегка тронулась, медленно моргнула и равнодушно сказала: «Лань И, позволь спросить. Тот господин, о котором ты постоянно твердишь, за всё это время, он хоть раз приходил навестить тебя?»

Измазанное лицо Лань И мгновенно то краснело, то бледнело, то зеленело, то синело. Тело её обмякло, и она рухнула на пол.

Две маленькие служанки позади Жун И хотели рассмеяться, но не смели. Их глаза сияли — госпожа сейчас была такой живой, такой красивой, и так хорошо поставила её на место.

— Тогда откуда у тебя такая уверенность, чтобы вести себя во дворе как наложница и тиранить других? Даже если бы ты действительно ею стала, передо мной ты всё равно должна стоять на коленях. Тебя этому не учили, или ты забыла за те дни, что не прислуживала мне? Ничего страшного, ещё несколько ударов — и, думаю, вспомнишь.

На лицах двух крепких мамушек появилась нескрываемая улыбка. Они тут же шагнули вперёд и высоко занесли свои мозолистые руки.

Но звук пощёчины так и не раздался. Снаружи послышался холодный, как разбитый лёд и нефрит, мужской голос: «Столько времени прошло, Дунъэ Ши, а ты действительно ничуть не изменилась!»

Войлочный полог у входа раздвинули с двух сторон, и в комнату шагнула высокая, статная фигура. Его лицо было против света, он казался высоким и могучим, от него исходила властная аура.

Увидев пришедшего, слуги в комнате рухнули на пол, как подкошенные: «Приветствуем господина».

Шаг, два, три... Уверенной, твёрдой походкой мужчина подошёл к Тянь Синь и посмотрел на неё сверху вниз.

Тянь Синь подняла голову и медленно разглядела его лицо с чёткими чертами, красивое и волевое. Гнев обрушился на неё.

В следующую секунду внезапная острая боль пронзила её голову, она не сдержалась, схватилась руками за виски и вскрикнула: «Ах!»