Глава 8: Кокетливый каприз. Се Шу показалось, что он недоволен... (Часть 1)

— Ладно, чего стесняться? Ваше Высочество — твой муж, а не посторонний, — Се Даолянь легонько похлопал Се Шу по голове. — Ешь скорее.

Только тогда Се Шу медленно подняла лицо. Она искоса взглянула на Цзи Хуая и увидела, что он продолжает беседовать с её отцом, словно воспринял ту историю как шутку. От этого ей стало гораздо спокойнее.

В поместье генерала было мало людей и не так много правил. После еды они немного поболтали, и тут Се Даоляню внезапно захотелось сыграть в го.

Услышав про го, Се Шу инстинктивно спряталась за спину Цзи Хуая и с улыбкой сказала:

— Меня не зовите, я пас.

Се Даолянь слегка нахмурился, недовольный отказом дочери:

— Почему не хочешь? Ты давно не играла с папой. Неужели боишься проиграть?

Выражение лица Се Шу было непередаваемым.

Цзи Хуай, очевидно, неверно истолковал её реакцию, подумав, что она действительно боится проиграть. Он мягко погладил её по причёске и утешающе сказал:

— А Шу, иди сыграй. Я буду рядом смотреть.

Этими словами он давал понять, что поможет ей.

Се Шу моргнула, размышляя, как бы поделикатнее объяснить мужу, что она отказывается не из-за страха проиграть, а потому что…

— Ладно, давай, — позвал Се Даолянь дочь, когда служанка поставила доску для го.

Се Шу ничего не оставалось, как с тяжёлым вздохом сесть за низкий столик.

Вскоре Цзи Хуай наконец понял, почему Се Шу не хотела играть в го с Се Даолянем. Хотя её навыки игры нельзя было назвать выдающимися, их вполне хватало, чтобы справиться с отцом.

Но кто бы мог подумать, что прославленный Великий генерал Се окажется таким никудышным игроком, ведущим себя за доской как ребёнок?

Он долго хмурился и размышлял, но всё равно попадал в ловушки, расставленные Се Шу. Затем, вскинув брови, он просто брал свой камень и отказывался признавать ход. Он ходил медленно, но обожал брать ходы назад. Играть с ним требовало огромного терпения.

Более того, проиграв, он тут же требовал реванша. Се Шу не могла отказаться. Во второй партии она намеренно поддалась ему, но Се Даолянь это заметил.

Великий генерал возмутился, дёрнул ус и, вытаращив глаза, спросил:

— А Шу, ты что, смотришь на папу свысока? Мне нужны твои подачки?

Се Шу потеряла дар речи, а затем не удержалась и рассмеялась:

— Хорошо, хорошо, моя вина. Папа, не сердись, обещаю больше не поддаваться.

Сыграли ещё одну партию. Великий генерал, постоянно беря ходы назад, наконец выиграл и расплылся в довольной улыбке.

Глядя на радостного отца, Се Шу тоже улыбнулась. Но в следующую секунду услышала:

— Неплохо, продолжаем.

При этих словах улыбка сползла с лица Се Шу.

Цзи Хуай сидел рядом и наблюдал за повседневным общением отца и дочери. Он видел, как раскованно ведёт себя Се Шу рядом с Се Даолянем, как естественно смеётся, капризничает, проявляет все те эмоции, которых он никогда не видел в её поведении с ним.

Он отпил глоток светлого чая. Пар окутал его тёмные брови и глаза, скрывая выражение взгляда.

Мгновение спустя Цзи Хуай подошёл к Се Шу, мягко накрыл своей рукой её руку, державшую камень для го. Его пальцы скользнули по её коже к камню, он взял его и, встретившись с удивлённым взглядом Се Шу, улыбнулся:

— Я сыграю.

Се Шу ошеломлённо встала. Не успела она опомниться, как Цзи Хуай уже играл с Се Даолянем.

Играя с Цзи Хуаем, Се Даолянь поначалу вёл себя прилично, но это продлилось недолго. Увидев, что Цзи Хуай не возражает, он снова начал бесцеремонно брать ходы назад.

Цзи Хуай же проявил завидное терпение. К тому же, будучи искусным игроком, он умудрялся незаметно поддаваться генералу, позволяя ему выигрывать, но иногда и сам одерживал победу, чтобы Се Даолянь ничего не заподозрил.

Однако Се Даолянь не был глупцом. Он любил играть в го и трезво оценивал свои способности. Выиграть у А Шу он ещё мог, но как ему было победить Цзи Хуая?

Ведь все в Великой Лян знали, что наследный принц Восточного дворца Цзи Хуай обладает и добродетелью, и талантом, искусен во всех шести искусствах. Он прочно занимал своё положение не только благодаря поддержке императора, но и благодаря своим выдающимся способностям, вызывавшим всеобщее уважение. К тому же он был на редкость скромен и вежлив, благороден и порядочен, а в обращении с людьми проявлял манеры будущего доброжелательного правителя.

Размышляя об этом, Се Даолянь всё больше проникался симпатией к Цзи Хуаю.

Се Шу не знала, о чём думает её отец. Увидев, что Цзи Хуай и Се Даолянь вполне мирно проводят время за игрой, она моргнула и выбежала из комнаты.

Цзи Хуай проводил взглядом мелькнувшую фигурку Се Шу с лёгким недоумением.

Се Даолянь взял камень, поставил его на доску и небрежно бросил:

— Не обращайте внимания. Она любит поиграть, непоседа.

Любит поиграть? Непоседа? Цзи Хуай слегка замер. Это не совсем совпадало с его представлением о Се Шу. И в прошлой жизни, и в этой она вела себя с ним в основном тихо и сдержанно.

Однако, если подумать, он уже видел её такой.

В прошлой жизни в Восточном дворце их отношения, хоть они и были мужем и женой, оставались отстранёнными. Они всегда относились друг к другу с уважением, как к гостям, но так и не узнали друг друга по-настоящему. Поэтому поначалу Се Шу казалась Цзи Хуаю тихой, робкой и неразговорчивой.

Лишь однажды, вернувшись во дворец, он случайно увидел, как Се Шу стоит на толстой ветке дерева и тянется рукой к бумажному змею в форме ласточки, застрявшему в развилке.

Видя, как она старается, Цзи Хуай бросил камешек и сбил змея вниз. Девушка подняла голову и посмотрела на него.

В тот момент ярко светило солнце, дул лёгкий ветерок. Среди зелёных ветвей и листьев девушка улыбалась — лучезарно и ясно, словно восходящее солнце, в одно мгновение озарившее весь мир.

Только тогда Цзи Хуай понял, что его сдержанная и тихая супруга умеет лазить по деревьям и смеяться, как беззаботная маленькая девочка, а в её глазах сияет тёплый и чистый свет.

И эта улыбка, эта сцена стали тем светом, который он тщетно искал потом, в одиночестве идя по долгому и холодному пути императора.

— Ваше Высочество? Ваше Высочество? — окликнул Се Даолянь, заметив, что Цзи Хуай держит камень и долго не делает ход.

Цзи Хуай очнулся от воспоминаний, спокойно окинул взглядом доску и небрежно поставил камень.

Мгновение спустя, увидев, как топорщатся усы Се Даоляня, Цзи Хуай понял, что сделал ход слишком быстро. Один камень решил исход партии — он совершенно забыл оставить Великому генералу путь к отступлению.