Каменная статуя (Часть 1)

Каменная статуя.

Мы проговорили весь вечер, делясь опытом ухода за кошками и секретами выращивания цветов. От рождения до смерти — ни о чем не умолчали.

Мне действительно удалось узнать ее поближе, и она, как я и надеялась с самого начала, стала моей подругой.

На следующий день, третий день моего пребывания в Деревне Благоденствия, был также третьим днем закрытия деревни.

Я легла спать поздно, но встала очень рано. Еще до рассвета я уже была одета в длинные брюки и рубашку, на голову натянула шапку, а лицо скрыла маской, стараясь сохранить инкогнито.

Спустившись вниз, я собрала фонарик, зажигалку, веревку и другие вещи, которые, как мне казалось, могли пригодиться, засунула все в рюкзак и вышла из дома.

В тусклом свете уличных фонарей я шла по тихой дороге. Осень еще не полностью вступила в свои права, но в одной рубашке было прохладно. Легкая дрожь пробежала по моей коже.

Я направилась прямо к горе, о которой она говорила, той самой, о которой меня предупреждал староста. У меня появилось какое-то необъяснимое предчувствие, что, как только я доберусь до вершины, вся правда выйдет наружу.

Дойдя до подножия горы, где уже не было фонарей, я ненадолго остановилась, достала фонарик и продолжила путь.

По извилистой тропинке я добралась до железных ворот, о которых говорил староста. Я изо всех сил дергала ржавую цепь на воротах, но безрезультатно. Присев на корточки, я стала ругать себя за то, что не взяла с собой плоскогубцы или какой-нибудь другой инструмент.

Ворота не открывались. Я сложила несколько камней в кучу и попыталась перелезть через ограду, встав на них. Но, подняв голову, поняла, что забор все еще слишком высокий. Сверху торчали острые ржавые концы проволоки. Одно неловкое движение — и придется ехать в больницу делать прививку от столбняка.

Очевидно, это было сделано специально, чтобы помешать таким, как я, перелезть через забор.

Но я тут же вспомнила пословицу: «Когда зло поднимается на фут, добро поднимается на десять футов». Неважно, кто здесь зло, а кто добро.

Как говорится: «Изначально в мире не было дорог, но, когда по ним прошло много людей, они появились».

Вдохновленная этой мыслью, я решила, что, если нет дороги, то я стану первой, кто ее проложит!

Однако мой энтузиазм угас через три секунды, как только я снова взглянула на высоту забора. У меня не было полной уверенности, что я смогу перелезть.

Я спрыгнула с камней и со злостью пнула их ногой. Камни разлетелись в разные стороны. Я с досадой смотрела на них, чувствуя себя в ловушке.

Внезапно в поле моего зрения появилась черная лапа. Я подняла голову и увидела Хопа, сидящего на самом дальнем камне.

— Как ты сюда попал? — радостно воскликнула я.

Хоп повернулся, легко прыгнул и приземлился на камень рядом со мной.

Я сделала несколько шагов к нему. Он потерся о мою ногу, ласкаясь. Я посмотрела на него, а затем перевела взгляд на дорогу, по которой пришла, в полном недоумении.

Присев на корточки, я погладила Хопа и спросила:

— Ты шел за мной?

Хоп, конечно, не мог ответить мне словами, но я и не ждала ответа. Направление, откуда он пришел, уже было ответом.

Однако он удивил меня. Услышав мой вопрос, он заметно замер, поднял голову и посмотрел на меня своими круглыми глазами.

Через некоторое время я пришла в себя и с удивлением сказала:

— Ты что, понимаешь человеческую речь? Надо будет рассказать об этом ей.

Хоп даже не взглянул на меня. Он обошел вокруг моей ноги и направился в сторону, противоположную той, откуда пришел. Я проследила за ним взглядом.

Он каждые три шага оглядывался на меня. Сначала я не понимала, зачем он это делает, но быстро сообразила, что он, кажется, пытается меня куда-то привести.

Я последовала за Хопом вдоль забора. Мы прошли мимо брошенного белого автомобиля. Его некогда белая поверхность была покрыта грязью и гниющими листьями, сливаясь с черной грязью на земле. Если не присмотреться, то машину было почти не видно.

Окна в обеих дверях были разбиты, а лобовое стекло и вовсе отсутствовало.

По всей видимости, здесь произошла авария.

Однако мне было трудно представить, как полноприводный автомобиль мог сюда заехать по этой единственной узкой дороге.

Наконец, Хоп остановился у забора, заваленного кучей сухих листьев, и сел.

Я непонимающе посмотрела на листья, затем на Хопа, мой взгляд метался между листьями, забором и котом. Наконец я спросила, указывая на кучу:

— Ты хочешь, чтобы я встала на эти листья и перелезла через забор?

Хоп хранил странное молчание.

— Я и на камнях боялась, что не перелезу, — продолжила я, — а тут листья, мягкие, как вата.

Видимо, потеряв терпение, Хоп осторожно забрался в кучу листьев и уверенно направился к забору. Когда он выбрался из листвы, он уже был по другую сторону.

Меня осенило: под листьями в заборе была дыра, через которую можно было пролезть.

Я быстро разгребла листья и увидела пролом. Было очевидно, что он сделан человеком. Края пролома, в отличие от верха забора, не были усеяны ржавыми проволочными шипами. Кто-то силой отогнул их на 180 градусов. Каждую. Тот, кто сделал эту дыру, был очень заботлив: размер пролома был как раз таким, чтобы я могла спокойно пролезть.

На востоке уже забрезжил рассвет.

Я нежно погладила Хопа по голове и сказала:

— На улице опасно, иди домой.

Он понял меня, развернулся и пролез обратно через дыру. Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Сделав глубокий вдох, я продолжила подниматься в гору.

***

Спустя какое-то время я добралась до середины горы. Как и видела из окна своего дома, на склоне горы лежал огромный валун, в который была вделана каменная статуя сидящего в позе лотоса человека.