Глава 10 (Часть 1)

Глава 10

Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь редкие заросли бамбука, падали на ширму из желтого дерева, окрашивая монохромную картину «Рыбаки и дровосеки поют на закате» (Юйцяо Чанвань) в теплые оранжевые тона. В сером глиняном кувшине стоял букет горца восточного (хунляо). Его длинные гибкие тычинки, покачивались от звуков цитры.

Каждый раз, заходя в Сад Покоя (Чжэньюань), У Саньси качал головой. Эта комната больше походила на место для медитации и занятий цигун, чем на спальню знатного юноши.

— Хватит!

У Саньси выпил уже три чашки чая. Первая часть музыкального произведения подходила к концу, и он повысил голос, прерывая игру.

— Если хочешь играть, играй «Феникс ищет свою пару» (Фэн Цю Хуан).

У Чунсюнь зажал струны, остановившись на мгновение, а затем резко дернул одну из них. Раздался пронзительный звук, похожий на женский крик.

— Вот же упрямец!

У Саньси в отчаянии схватился за голову, глядя на У Чунсюня как на постороннего.

В профиль он, конечно, уступал миловидности младшего сына У Чэнсы, но все равно был довольно привлекательным.

У Саньси помнил, как впервые приехал в столицу и вместе с другими родственниками предстал перед императрицей, восседавшей на троне. Тогда он подумал, что неудивительно, что она, забыв прошлые обиды, пригласила свою семью в столицу. Ее собственные дети были похожи на Ли, а вот племянники и внучатые племянники больше напоминали ее саму.

— Ты хотел произвести впечатление на своего будущего тестя, я тебе не мешал. Но твои уловки слишком очевидны.

— ...Какие «наши» уловки?

У Чунсюню не нравился этот разговор. Ведь это У Саньси велел служанкам изображать таинственность, а теперь говорил так, будто У Чунсюнь тоже в этом участвовал.

— По законам Великой Чжоу (Да Чжоу Люй) для заключения брака нужно выполнить шесть ритуалов. Даже предварительного соглашения еще нет, какой он мне тесть?

— Негодник!

— рявкнул У Саньси. — Если Ли Сянь тебе не тесть, то я тебе кто? Не отец?

В ответ У Чунсюнь со всей силы ударил кулаками по струнам. Раздался оглушительный грохот, словно раскат грома.

— Такая дорогая цитра! Она стоит половину дома в Шучжуне! Как ты мог ее сломать?!

У Саньси, схватив цитру, стал бережно осматривать ее, проверяя каждую деталь: Лунчи, Фэнчжао, Яньцзу. Убедившись, что повреждений нет, он осторожно поставил ее на место.

— Ты что, хочешь пойти по стопам У Яньцзи и всю жизнь бездельничать (чжао мао доу гоу)? Тебе уже двадцать три! Молодость быстро проходит, не трать ее попусту.

У Саньси считал, что желает сыну только добра.

— Я тебя спрашиваю, ты хочешь получить назначение за пределами столицы, командовать войсками, управлять провинцией? Почему ты не можешь немного уступить в вопросе женитьбы? Если ты выполнишь волю императрицы, разве тебе не дадут хорошее назначение? Императрице семьдесят пять, Ди Жэньцзе — семьдесят. При дворе одни льстецы (люсю пайма). В семье У, кроме тебя, все только и думают о том, как бы угодить императрице, чтобы перед смертью она назначила их наследниками. Тогда налоги с целого уезда, власть над целой провинцией...

Он повторял эти слова уже не первый год. Смысл был один: нужно немного потерпеть, польстить, и тогда тебя ждут несметные богатства. У Чунсюня тошнило от этих речей, и он не выдержал:

— Отец, ты подумал, что такая умная девушка из знатной семьи, конечно же, хочет стать императрицей? Забудь о своих корыстных планах!

У Саньси ждал этих слов. Его глаза заблестели.

— А я слышал, что во Дворце Цзисяньдянь она специально упомянула твой титул.

— И что с того?

У Чунсюнь сохранял спокойствие и невозмутимо парировал:

— Госпоже Цюнчжи уже тридцать, пора ей покинуть дворец. Отец, ты уже приготовил для нее подарки?

— Щенок неблагодарный!

— У Саньси покраснел. — Цюнчжи хорошо к тебе относится. Когда она покинет дворец, я, конечно же, позабочусь о ней...

У Чунсюнь безразлично кивнул.

У Саньси продолжил:

— Саньлан, в Шэньду все тебя хвалят. Но это потому, что из ближайших родственников у императрицы остались только наши две семьи. Тебя выбрали как лучшего из худших (цоцзы литоу ба цзянцзюнь). Но это всего лишь игра в маленьком пруду. За его пределами есть реки, озера и моря. Я устранял врагов императрицы, издавал указы, видел взлеты и падения многих знатных семей. Скажу тебе честно, твой высокомерный и упрямый характер (му у сячэнь) рано или поздно приведет тебя к беде!

Он говорил искренне, но сын воспринял его слова как проявление корысти. Однако У Чунсюнь промолчал, не желая спорить.

У Саньси удивился.

— Что, сказать нечего?

— Нечего. Хочу спать.

У Саньси нахмурился.

— Белым днем, когда солнце светит, спать вздумал? Человек твоего положения должен жениться на девушке, которая достойна стать императрицей!

— Отец, ты что, рехнулся?

— У Чунсюнь не выдержал и посмотрел на У Саньси.

— Императрица, воспользовавшись отсутствием министров, тайно вызвала Лулин Вана в столицу, а потом велела мне и старшему брату явиться во дворец, чтобы познакомиться с его дочерьми. Очевидно, она хочет примирить две семьи и подготовить почву для восшествия на престол старшего дяди (У Чэнсы). И с точки зрения здравого смысла, и по правилам приличия, она должна выйти замуж за моего старшего брата!

Уважение к старшим и различие между законными детьми и детьми от наложниц — чем выше положение человека, тем строже он должен соблюдать эти правила. Иначе, если братья будут враждовать между собой, семья потеряет все свои силы в междоусобной борьбе. А это никому не выгодно.

Братья У с детства воспитывались во дворце под присмотром госпожи Янь. Она подробно рассказывала им об истории Ли Тан, о том, как власть переходила от Гаоцзу Ли Юаня к Тайцзуну Ли Шиминю, а затем к Гаоцзуну Ли Чжи. Она объясняла им, к чему приводят распри между братьями и борьба за власть между придворными группировками.

Благодаря наставлениям своей учительницы, У Чунсюнь не стремился к власти, но у него появилось желание служить мудрому правителю и продолжать дело своих предков. Его интересовали такие вопросы, как право членов императорской семьи командовать войсками, участие родственников императрицы в управлении государством, распределение налогов, поступающих из пограничных провинций... Темы, которые У Яньцзи даже слушать не хотел, У Чунсюнь с удовольствием обсуждал с У Саньси, и эти беседы были для него очень полезны.

Из массивной серебряной курильницы в форме черепахи на лотосе, покрытой позолотой, поднимался тонкий белый дымок. У Саньси взмахнул рукавом, разгоняя благовония.

— А ты сам? Тебе кто-нибудь понравился?

У Чунсюнь проигнорировал провокационный вопрос отца и продолжил:

— Ли Сынян права, наша страна богата, и ей не составит труда содержать еще нескольких князей и княжон. Думаю, императрица скоро повысит их титулы. Это хорошо. Новому правителю следует проявлять милосердие к потомкам предыдущей династии. Например, когда Ли Тан сменили Суй, члены семьи Хуннун Ян продолжали служить в государстве, и самые способные из них становились министрами и женились на принцессах. В этом проявилось великодушие Ли Шиминя.

Он сделал паузу и с легким упреком добавил:

— Это же ее родные сын и внуки, зачем императрице так жестоко с ними обращаться? Это же грех!