Жарким летним днем солнце все еще припекало, но, выходя из холла отеля, Чэн Ли почувствовала, как ее тело продрогло. То ли от кондиционера, то ли это последствие эмоционального всплеска.
Боль в сердце не покидала ее даже после возвращения в офис.
К счастью, работы было так много, что она полностью погрузилась в нее, пытаясь отвлечься. Так продолжалось до девяти вечера, когда она наконец закончила рабочий день.
Выйдя из офиса, она увидела, как вокруг сверкают огни небоскребов, освещая ночь. Свет отражался от гладких стеклянных стен зданий, создавая мерцающие блики, которые переливались.
Этот городской пейзаж был одновременно ослепительным и странным, чужим, превращая ночь в день.
Когда Чэн Ли вернулась домой, в гостиной всё ещё горел свет.
Родители сидели на диване, увлечённо смотря в экран телевизора — по нему как раз шла очередная до боли знакомая, слезливая мелодрамма.
— Вы ещё не спите? — спросила она, разуваясь у входа. В голосе — усталость, в глазах — легкое недоумение.
Отец, Чэн Динбо, сразу обернулся, услышав голос дочери:
— Ты ужинала?
Если быть честной — нет. До этого момента её буквально распирало от злости, и аппетит просто исчез. Но теперь, когда гнев утих, еле тлел, как догорающее угли… Осталась лишь опустошённость и урчащий в животе голод.
Она не стала беспокоить отца — сама разогрела остатки каши, налила в миску и села за стол, отпивая жадно, как будто только теперь вспомнила, что она живая.
А в гостиной тем временем всё шло своим чередом — на экране разыгрывалась очередная буря страстей. Женский крик, надрывный, почти истеричный, вырывался из динамиков, отражаясь от стен и, будто бы подчеркивая её собственные внутренние обломки.
Под аккомпанемент сериала собачьей крови Чэн Ли буквально вгрызалась в кашу, как будто это была не еда, а спасение. Проглотив последнюю ложку, девушка с облегчением откинулась на спинку стула.
Хоть немного, но в теле стало теплее. Хоть ненадолго, но усталость отпустила.
И вот она только-только начала расслабляться — как вдруг с дивана донеслось характерное цок-цок, недовольное и многозначительное.
Госпожа Лин, её мать, держа в руках телефон, вздохнула так тяжело, будто судьба всего мира легла на её плечи:
— Что за странный год пошёл… Все как с ума посходили — свадьбы, одна за другой! Только в этом месяце я уже получила два приглашения на торжество. Кто бы мог подумать, что учительница Чжан уже скоро станет свекровью…
Она прищурилась, прокручивая в голове воспоминания, и как бы между делом добавила:
— А ведь она моложе меня…
Вот и всё. Началось.
Вот дерьмо!
Чэн Ли резко вскочила со стула, схватила тарелку и спряталась на кухне.
Увидев, как дочь скрывается на кухне, госпожа Лин пожаловалась мужу:
— Посмотри на свою дочь. Ей скоро тридцать, а она совсем не беспокоится и не торопится. А эта ее работа... Не видно, чтобы много зарабатывала, зато встает раньше петуха и ложится позже собаки. Если бы она послушала меня и стала учительницей, было бы намного проще. Когда она так занята, у нее вообще нет времени на свидания с Сюй Цзихэном.
Услышав имя Сюй Цзихэна, Чэн Ли почувствовала, как ее только что успокоенный желудок снова сжался от гнева в душе.
Но сейчас она ничего не могла сказать.
Чэн Ли всегда была гордой.
К тому же, она никогда не сталкивалась с неудачами в любви. Обычно это парни бегали за ней. Кто бы мог подумать, что Сюй Цзихэн вот так предаст ее.
— Я пойду в душ, — сказала Чэн Ли, не желая больше слышать ничего о бывшем.
Она вышла с кухни и направилась в свою комнату.
— Сюй Цзихэн уже две недели не приходил. Ты не думаешь, что у них что-то случилось? — с беспокойством спросила госпожа Лин, глядя на мужа.
Сюй Цзихэн умел произвести впечатление. Он часто приходил в дом Чэн, чтобы пообщаться с ее родителями, и госпожа Лин была им очень довольна. Она уже давно считала его своим будущим зятем.
Чэн Динбо, уставившись в телевизор, ответил не сразу.
Госпожа Лин шлепнула его по руке, и он, вздрогнув, обернулся:
— Что? Что случилось?
— Почему ты так равнодушен к делам своей дочери?
Чэн Динбо удивленно посмотрел на нее:
— Я что, равнодушен? Она сказала, что хочет свиных ребрышек в кисло-сладком соусе, и я сразу после работы купил ребрышки и приготовил их.
Госпожа Лин: «...»
Женщина сделала вид, что хочет его ущипнуть:
— Я говорю о Сюй Цзихэне. О нем и о нашей дочери.
— Эй, но ведь это не дело женщины — торопиться с замужеством, — Чэн Динбо, зная характер госпожи Лин, не стал спорить, а выбрал мягкий подход. — К тому же, наша Лили красивая и образованная, зачем тебе так волноваться?
— А как мне не волноваться? Скоро ей тридцать.
Чэн Динбо сразу возразил:
— Какие тридцать? Не преувеличивай. Ей всего двадцать восемь. Двадцать восемь! Она еще молода.
В отличие от госпожи Лин, Чэн Динбо был спокоен. Фильтр отцовской любви уже давно затуманил его разум. В его глазах Чэн Ли все еще была маленькой девочкой.
***
На следующий день, в субботу, Чэн Ли никуда не пошла, а просто отсыпалась дома.
После ужина госпожа Лин постучала в ее дверь:
— Мы с папой идем в магазин. Ты пойдешь с нами?
— Нет, — ответила Чэн Ли, лежа на кровати и уставившись в потолок.
На этот раз госпожа Лин не выдержала и открыла дверь:
— Почему ты все выходные лежишь дома, как плесень? Лучше бы потратила это время на...
— Я пойду, пойду, пойду, — Чэн Ли поспешно перебила ее, боясь, что госпожа Лин снова заговорит о Сюй Цзихэне.
Но перед самым выходом у Чэн Динбо разболелся живот, и ему пришлось срочно отправиться в туалет. Госпожа Лин закатила глаза.
Затем она увидела, что Чэн Ли надела яркие фиолетовые штаны с мультяшным принтом.
Госпожа Лин нахмурилась:
— Ты в этом пойдешь?
Чэн Ли сменила домашние тапки на сланцы, посмотрела вниз и спокойно сказала:
— Это очень удобно.
— Какая девушка выходит из дома в таком виде? — продолжала ворчать госпожа Лин.
Чэн Ли подняла голову:
— Наверное, потому что в этом городе больше нет людей, чье мнение для меня важно.
Госпожа Лин сердито посмотрела на нее:
— Что за ерунду ты несешь?
Летом дни длинные, и даже в шесть вечера было еще светло.
Они прогулялись по магазину, но ничего не купили.
Однако, выйдя из магазина, госпожа Лин вдруг вспомнила:
— Дома закончился уксус. Вернись и купи бутылку.
— Мы же сегодня не будем готовить, нельзя завтра купить? — раздраженно спросила Чэн Ли.
Даже вечером было жарко, и она уже вспотела.
Госпожа Лин пристально посмотрела на нее:
— Хорошо, тогда завтра утром ты сама пойдешь и купишь.
Чэн Ли, привыкшая к тому, что госпожа Лин всегда берет верх, на этот раз не стала спорить:
— Ладно, я пойду, сейчас куплю.
Чэн Ли неспешно нашла небольшой магазин у дороги, купила уксус и пошла обратно.
Их дом находился в центре города, рядом с несколькими старыми особняками.
Виллы, укрытые зеленью, в потоке времени сохраняли изысканный шарм прошлого, который дополнял современный мир вокруг них.
Чэн Ли шла вдоль стены, глядя на ухоженные сады особняков.
В душе она с сарказмом подумала: что хорошего в Луцзяцзуе*? Пусть Сюй Цзихэн найдет себе богатую женщину, которая купит ему виллу с садом.
П.п.: Лужацзуй (陆家嘴, Lùjiāzuǐ) — это современный финансовый и деловой район в Шанхае. Это один из самых узнаваемых и дорогих районов города, символ богатства, успеха и современного Китая.
Именно в Лужацзуй находятся знаменитые небоскрёбы, такие как: Шанхайская башня (вторая по высоте в мире), Шанхайский всемирный финансовый центр (часто его называют «открывашкой»), Башня Цзинь Мао, а также восточная телебашня «Жемчужина Востока».
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|