Глава 6 (Часть 1)

Ли Нинъюй знала, о чём думает Гу Сяомэн, но не решалась ответить взаимностью. Она считала себя смелой, но в этом вопросе струсила.

Она знала себя, свои таланты и способности, но также понимала, что не разбирается в любви. Первый муж ушёл от неё из-за разницы в убеждениях и в конце концов погиб в автокатастрофе. Второй муж привёл её в партию, познакомил с её идеалами. Тогда они были и соратниками, и партнёрами, вместе боролись за светлое будущее, и ей казалось, что это и есть любовь.

Но после того, как второй муж был убит, а она сама потеряла ребёнка из-за горя, Ли Нинъюй вдруг поняла, что ничего не понимает в любви. Её представления о ней разбились вдребезги в огне войны.

Она могла решить самую сложную математическую задачу, сочинить самую правдоподобную ложь, нарисовать самый реалистичный портрет. Она могла использовать все свои таланты, чтобы уклоняться, отшучиваться и даже притворяться, отвечая на порой импульсивные поступки Гу Сяомэн.

Но она не могла.

Она могла пойти на всё, даже инсценировать собственную смерть, чтобы заманить Рюкаву Фэйюаня в ловушку, но не могла плести интриги против Гу Сяомэн.

Как она сама сказала: — Госпожа Гу, не злоупотребляйте моей добротой. Потому что с того момента она уже не могла отказать Гу Сяомэн ни в чём. Позволяла ей капризничать и просить перешить платье, позволила танцевать на столе, позволила обнимать себя во сне.

Она боялась, что даже если Гу Сяомэн зайдёт слишком далеко, она всё равно не сможет ей отказать.

Так что же это было?

Ли Нинъюй не могла найти ответа на этот вопрос, но время не ждало. Они сохраняли свою непростую дистанцию, то обнимаясь, то засыпая в объятиях друг друга, и в этой странной близости встретили лето 1947 года.

Сегодня Гу Сяомэн должна была доставить партию чая и заодно проверить, как обстоят дела у важного человека. Ли Нинъюй, как обычно, ждала её в отдельной комнате чайного дома «Юйхучунь».

Ли Нинъюй любила держать всё под контролем, предвидеть развитие событий и реагировать соответствующим образом.

Но когда она прождала весь день, а Гу Сяомэн так и не появилась, Ли Нинъюй почувствовала себя не в своей тарелке. События выходили из-под контроля.

Она не могла открыто искать Гу Сяомэн, поэтому сначала вернулась домой, чтобы связаться с начальством по секретному радио. Если Гу Сяомэн действительно пропала, организации нужно было принимать решение.

Что-то не так. Дома кто-то есть.

Лёгкий запах крови ударил Ли Нинъюй в нос. Схватив пистолет, она сначала обследовала первый этаж, но, кроме следов крови, никого не нашла. Тогда она тихо поднялась на второй.

На втором этаже следы крови и запах были ещё сильнее, и Ли Нинъюй нахмурилась. У неё появилось нехорошее предчувствие — с Гу Сяомэн что-то случилось.

В тот момент, когда она, следуя за запахом крови, открыла дверь в ванную комнату, ей показалось, что она погрузилась в ледяную воду посреди зимы. Её охватил холод, стало трудно дышать. Она никогда ещё так не проклинала свою интуицию.

Гу Сяомэн сидела на полу, её левая рука была перевязана окровавленными бинтами, вокруг — большая лужа крови. Аптечка была открыта, крышка с бутылки со спиртом снята, ватные тампоны и остатки бинтов валялись рядом.

— Сяомэн! — Ли Нинъюй бросила пистолет и подбежала к Гу Сяомэн, чтобы проверить её состояние. Только когда её дрожащие пальцы нащупали слабое дыхание, она смогла снова дышать.

Она давно не испытывала такого страха. Её руки дрожали, когда она набирала номер, но она старалась не ошибиться ни в одной цифре.

— Товарищ Чжоу, это… Вы брали у меня конспекты на прошлом семинаре? По математическому анализу. Они мне срочно нужны. Не могли бы вы сейчас привезти их мне домой? — Как ни старалась Ли Нинъюй сохранять спокойствие, её голос всё равно дрожал.

Отправив организации сообщение о необходимости срочной медицинской помощи, Ли Нинъюй поспешила обратно в ванную. Она не решалась трогать рану, не зная, как она получена и в каком состоянии находится. Было очевидно, что экстренная перевязка, сделанная Гу Сяомэн, помогла остановить кровотечение.

— Сестра Юй… почему ты плачешь?.. — бормотала Гу Сяомэн, её сознание то прояснялось, то мутилось. Когда она приходила в себя, то видела только Ли Нинъюй, сидящую рядом. Боль в левой руке не давала ей покоя, лишая способности думать.

— Всё хорошо. Потерпи ещё немного. Организация уже выслала врача, — сказала Ли Нинъюй, вытирая слёзы одной рукой и крепко сжимая руку Гу Сяомэн другой, словно боясь, что, если она её отпустит, смерть заберёт Сяомэн.

Услышав звук подъезжающей машины, Ли Нинъюй отпустила руку Гу Сяомэн и, не теряя ни секунды, спустилась вниз. С красными глазами она открыла дверь и впустила врача.

— У товарища Лао Гуй ранена левая рука. Ей оказали только первую помощь.

Врач поспешил за Ли Нинъюй наверх, поставил на пол свою большую сумку, осмотрел повязку на руке Гу Сяомэн, надел перчатки и, достав из сумки ножницы, разрезал пропитавшийся кровью бинт.

— Ножевое ранение, перевязка сделана небрежно. Нужно снова остановить кровотечение, продезинфицировать и зашить.

Ли Нинъюй стояла рядом и смотрела, как врач снимает бинт. Гу Сяомэн, стиснув зубы, морщилась от боли, но не издавала ни звука. Видя её страдания, Ли Нинъюй чувствовала, как сжимается её собственное сердце.

К счастью, после укола обезболивающего Гу Сяомэн стало легче, её лицо расслабилось, дыхание выровнялось.

Закончив все процедуры, врач собрал свои инструменты и сказал: — У неё может подняться температура в ближайшие дни. Вам нужно будет за ней присмотреть.