Глава 7 (Часть 1)

Пухленькая девочка протянула маленькую ручку:

— Братик Сяошань, хочешь миндальную конфету?

Конфета, похоже, долгое время была зажата в руке и немного подтаяла, отчего ладошка девочки казалась липкой и грязной.

Но для мальчика напротив она выглядела очень аппетитно.

— Жуэр, ты уже ела? Неужели мама дала тебе конфету, а ты её сберегла?

Девочка покачала головой, широко улыбнувшись и показав ему зубки.

— Я уже съела. Эта специально для тебя. Много сладкого нельзя, мама говорит, от него портятся зубы.

Мальчик внимательно осмотрел её крошечные белые зубки и взял конфету.

Лизнул — сладкая!

— Давай поделим пополам, — предложил мальчик, откусив от конфеты. Раздался хруст, и конфета разломилась надвое.

— Вот эта половинка тебе.

Конфета явно была очень соблазнительной. Девочка, помедлив, взяла половинку.

— Давай есть вместе.

Мальчик кивнул, и они стали есть конфету.

— Жуэр, Жуэр, ты опять с ним играешь? Мама же говорила тебе не играть с ним! — крикнула, подбегая, одна из нескольких девочек.

Всем детям было не больше четырёх-пяти лет. Девочка, которая кричала, явно была старше остальных.

— Мама говорила? — удивлённо моргнула большими глазами Жуэр.

— Ты не помнишь?

Девочка задумалась, но так ничего и не вспомнила.

— Не помню, чтобы мама говорила. И потом, братик Сяошань хороший, почему я не могу с ним играть?

Старшая девочка сердито посмотрела на неё, потом на Сяошаня.

— Раз ты меня не слушаешь, я пожалуюсь твоей маме! — Сказав это, она убежала.

Девочка, хоть и была маленькой, не любила тех, кто по любому поводу бежит жаловаться маме. К тому же, будучи избалованной, она не видела в этом ничего страшного.

Съев конфету, она взяла Сяошаня за руку, и они пошли к старой акации посреди переулка.

Братик Сяошань обещал ей вчера, что сегодня они пойдут разорять муравейник.

Дети весело играли, когда к ним подошла молодая женщина.

— Ты опять играешь в грязи? Я же говорила тебе не играть с ним! У тебя совсем памяти нет?

— Мама…

— Пойдём домой! К нам пришли твой брат Юннин и дядя Ци.

— Но братик Сяошань…

Ребёнок ещё слишком мал, чтобы спорить с взрослыми. Женщина взяла её за руку и повела домой, даже не взглянув на мальчика.

Он остался стоять один, провожая взглядом удаляющиеся фигуры.

— Мама, почему ты не разрешаешь мне играть с братиком Сяошанем?..

— Я же тебе говорила, его отец — нехороший человек, а мать… из того места…

— Что это за место?

— Мама, что это за место?

Женщина, стиравшая во дворе, замерла.

Ей было чуть больше двадцати. На ней была красная рубаха со сложной вышивкой, которая явно стоила недёшево, но от частых стирок выцвела и выглядела довольно потрёпанной.

Густые чёрные волосы были небрежно собраны на затылке и закреплены деревянной шпилькой. Несколько прядей выбились у висков. Несмотря на простую, даже неряшливую одежду и следы работы, её красота была очевидна.

— Почему ты спрашиваешь?

Женщина вытерла руки и подтянула к себе сына.

Заметив, что у него грязные руки, она подвела его к тазу и вымыла их.

— Мама Жуэр сказала ей не играть со мной. Она сказала, что мой отец — нехороший человек, а ты… из того места…

Женщина побледнела, но тут же натянуто улыбнулась.

— Не слушай этих сплетниц, они просто завидуют, что твоя мама красивее их.

— Но…

— Кстати, твой отец вчера купил мармелад из боярышника. Я спрятала его, чтобы ты не объелся. Пойду принесу.

— Который час? Почему ты всё ещё спишь?

Бо Чуньшань перевернулся на другой бок, немного полежал и резко открыл глаза, садясь на кровати.

— Где ты был прошлой ночью? Сначала сказал, что никуда не пойдёшь, а потом опять улизнул… Кажется, у нас пропала чашка. Я вчера помыла её и оставила на печи, а утром её не было. Ты не видел? Может, к нам воры залезли?..

Бо Чуньшань молчал, прислонившись к изголовью, погружённый в свои мысли.

Цю Ши, казалось, привыкла к такому поведению сына. Она продолжала говорить, попутно прибираясь в комнате. Не получив ответа, она решила, что он ещё не проснулся, и, бросив: «Пойду за продуктами», вышла.

Бо Чуньшань ещё немного посидел на кровати, а потом встал и начал одеваться.

Завязывая пояс, он посмотрел на белую повязку на груди. Проступившие пятна крови говорили о том, что рана снова открылась.

Похоже, придётся идти к Ху Ва перевязывать.

Через четверть часа Бо Чуньшань вышел из дома.

Он не стал запирать дверь — в округе никто не осмеливался воровать у семьи Бо.

По дороге ему встретилось несколько человек, но никто не заговорил с ним. Люди шарахались от него, как от чумного, стараясь держаться как можно дальше, чуть ли не вжимались в стены.

Бо Чуньшань, казалось, ничего не замечал.

Подходя к дому Гу, он невольно посмотрел в ту сторону.

Сегодня перед обычно закрытыми воротами стоял человек.

Молодой мужчина.

Из-за расстояния Бо Чуньшань не мог разглядеть его лица, но по длинному зелёному одеянию и стройной, подтянутой фигуре было понятно, что незнакомец наверняка красив.

И не просто красив. Ци Юннин слыл первым красавцем Динбо. Его слава как учёного мужа меркла перед славой красавца. Сколько девушек мечтали выйти за него замуж! Вот только у Ци Юннина была возлюбленная с детства, и, по слухам, семьи давно собирались породниться.

Не говоря уже о других достоинствах, одно только звание сюцая ставило его на недосягаемую высоту по сравнению с таким, как Бо Чуньшань. А ведь семья Ци была ещё и весьма состоятельной и уважаемой в Динбо.

Ворота со скрипом отворились.