Глава 5

Глава 5

Когда Цзян Суйюй осознала, что из благих намерений натворила дел, она инстинктивно достала из-за пазухи чистый платок, чтобы вытереть его.

Цуй Мочжоу не успел её остановить, как её рука уже коснулась его.

В этот момент Цзян Суйюй внезапно кое-что поняла.

Цуй Мочжоу стиснул зубы, но на лице ему всё ещё приходилось сохранять подобающую улыбку. Он схватил её своевольную руку:

— Не стоит беспокоить Вашу Светлость, я сам справлюсь.

Но она уставилась на него широко раскрытыми глазами, в которых смешались удивление и любопытство, словно она открыла новый континент. Не задумываясь, она выпалила:

— А ты... ничего себе.

Осознав, что дело плохо, Цзян Суйюй тут же прикрыла рот рукой.

«Катастрофа! Нечаянно выдала свои скрытые непристойные мыслишки! Это всё из-за того, что я раньше читала слишком много романов с „цветочного рынка“», — мысленно простонала она от досады.

Щёки её потеплели и залились румянцем.

Лицо Цуй Мочжоу слегка дрогнуло. Он чувствовал, как костяшки его пальцев медленно сжимаются, издавая тихий хруст.

С трудом подавив желание избить её, он процедил сквозь зубы:

— Благодарю Вашу Светлость за похвалу.

Но выражение его лица явно говорило об обратном.

Цуй Мочжоу поднялся, чтобы переодеться. Цзян Суйюй встала, не зная, куда себя деть от смущения. Её взгляд метался из стороны в сторону, лишь бы не смотреть на него.

— Эм, у меня ещё есть важные дела, я пойду.

Делая два шага за три, она быстро покинула Двор Чистого Ветра. В ближайшие несколько дней Цзян Суйюй твёрдо решила больше не ступать сюда ни ногой — слишком уж стыдно.

Цзян Янь была потрясена поразительными словами своей госпожи. Хотя она знала, что Княжна бывает резкой, но не ожидала такой прямоты.

Она всё ещё обдумывала произошедшее, поэтому не заметила, как Княжна остановилась, и врезалась ей в спину.

Врезавшись в спину Княжны, Цзян Янь пришла в себя и, перепугавшись до смерти, поспешно извинилась:

— Ваша Светлость, это подчинённая была невнимательна, прошу не винить.

Но Цзян Суйюй явно думала о другом и совершенно не слышала её слов.

Поколебавшись некоторое время, Княжна спросила её:

— Цзян Янь, я хочу тебя спросить. Тот суп был довольно горячим. С господином Цуй ничего не случится?

«Она же не лекарь, откуда ей знать».

Цзян Янь немного подумала и всё же честно высказала своё мнение:

— Возможно, что-то и случится.

Совесть Цзян Суйюй замучила её ещё сильнее. Лишить человека возможности иметь потомство — это всё равно что ограбить и убить.

— Тогда позови лекаря в поместье, пусть осмотрит его.

Сделав несколько шагов вперёд, она снова остановилась и добавила:

— Кстати, я помню, что в кладовой хранится тигровый бич. Мне он всё равно ни к чему, отправь его заодно господину Цуй.

Когда Чжан-лекарь снова вошёл в поместье Княжны, чтобы осмотреть раны господина Цуй, выражение его лица было весьма неоднозначным. А когда он закончил проверять пульс и увидел, что Княжна прислала человека с тигровым бичом, его лицо стало ещё более странным.

Цуй Мочжоу тоже выглядел не очень хорошо.

Цуй Мочжоу думал, что лекарь пришёл посмотреть, как заживают раны от плети на спине, поэтому честно описал своё состояние:

— В последнее время раны немного чешутся.

— Ничего страшного, это значит, что раны заживают, плоть нарастает. Главное, не чешите их, — Чжан-лекарь дал ему ещё несколько наставлений и в конце доброжелательно посоветовал: — Я знаю, что вы, молодые люди, полны сил и энергии, но во всём нужно знать меру. Принцип „лучше меньше, да лучше“, полагаю, господину известен. Если в молодости уже будут проблемы, то что же будет потом?

Первая часть его слов была нормальной, но последние несколько фраз показались Цуй Мочжоу бессвязными. Затем он вспомнил о вещи, которую прислала Цзян Суйюй, и всё понял. Он почувствовал, как от злости заскрипели зубы.

Позже Лю Шунь проводил Чжан-лекаря и вернулся, чтобы растереть тушь для Цуй Мочжоу.

Цуй Мочжоу не отрывал глаз от путевых заметок. Лю Шунь думал, что он не обращает на него внимания, и позволил себе зевнуть и почесаться. Но не успел он дозевнуть, как Цуй Мочжоу вдруг сказал:

— Я тут в путевых заметках прочитал про пирожное Цюнлу. Говорят, оно сладкое, но не приторное, тает во рту, оставляя дивный аромат. Что-то мне его захотелось.

Лю Шунь тут же выпрямился. Услышав, что его господин хочет пирожное Цюнлу, он вспомнил о кондитерской, открывшейся полмесяца назад:

— Это несложно! Я помню, в кондитерской Дяньчжай такие продают. Правда, нужно с самого утра стоять в очереди у лавки, иначе можно и не купить. Если господин желает, то положитесь на меня, Лю Шуня.

Он похлопал себя по груди в знак гарантии.

Цуй Мочжоу беспомощно улыбнулся:

— Ах ты, поесть — это ты мастер.

У Лю Шуня не было больших амбиций, зато он отлично разбирался в еде и напитках. Услышав слова господина, он смущённо почесал голову.

На следующее утро, когда Лю Шунь, с трудом раздобыв тёплые пирожные Цюнлу, вошёл через заднюю дверь, он увидел, что его кто-то ждёт.

Цзян Янь взмахнула рукой, и двое крепких слуг позади неё тут же подошли и обыскали Лю Шуня.

Лю Шунь сопротивлялся и кричал:

— Что вы делаете!

Через мгновение слуги нашли у него только свёрток из промасленной бумаги с пирожными.

«Неужели то, что они ищут, в пирожных?»

Цзян Янь съела всё одним махом, её живот раздулся, но она так ничего и не нашла.

Она недоумевала, почему ничего нет.

Затем Цзян Янь увела своих людей, не дав никаких объяснений.

Лю Шунь, полный обиды, вернулся в Двор Чистого Ветра и принялся жаловаться:

— Цзян Янь просто опирается на чужую силу, творит беззаконие! Я простоял в очереди почти час, чтобы достать эти пирожные, а она… она всё съела! Ну разве не обидно!

Цуй Мочжоу, однако, ничуть не удивился:

— Съела так съела. Купим ещё.

— Но я просто не могу проглотить эту обиду! Вспомнить только, в резиденции канцлера никто бы не посмел так пренебречь лицом господина! — Лю Шунь понурил голову.

Рука Цуй Мочжоу, державшая нефритовую чашу, сжалась сильнее. Его лицо стало холодным. Разве он не знал горечи жизни под чужой крышей, когда тобой помыкают?

Время ещё не пришло, ему оставалось только продолжать терпеть и сносить унижения.

Во втором зале Управления Умиротворения.

Среди нападавших в тот день остался один живой. Цзян Суйюй потратила немало усилий, чтобы вытянуть из него хоть что-то. Оказалось, что это дело связано не только с семьёй Ло, но, похоже, и с вражеской Вэйской Державой.

Расследование ещё не было завершено, но сегодня утром этот человек внезапно умер без видимой причины.

Цзян Янь удручённо сказала:

— Подчинённая плохо справилась с заданием, не смогла ничего найти у Лю Шуня.

Цзян Суйюй махнула рукой:

— Ничего страшного. Ты всю ночь караулила у Двора Чистого Ветра, устала. Иди отдохни.

Она и так знала, что у Лю Шуня ничего не найдут. И она, и Цуй Мочжоу прекрасно это понимали.

Однако этим поступком Цзян Суйюй хотела предупредить его, чтобы он был сдержаннее.

Цель была достигнута, поэтому результат уже не имел большого значения.

Цзян Суйюй устало потёрла виски. Помочь Цуй Мочжоу достичь вершин власти было действительно непросто.

Впереди волки, позади тигры — она едва успевала позаботиться о себе.

Глядя на высокую стопку дел перед собой, она почувствовала, как голова разболелась ещё сильнее.

Наконец-то рабочий день закончился. Едва она спустилась со ступенек, как услышала голос системы, дающей задание.

【Отправляйся на Западный Рынок и спаси Чуньюй Цзин.】

Чуньюй Цзин была весьма незаурядной личностью.

Она происходила из бедной семьи, и её собирались продать в жёны калеке, чтобы на полученные деньги женить её старшего брата.

Но она не смирилась с судьбой, не подчинилась воле родителей, сбежала со свадьбы и собственными силами сдала экзамены на чин цзиньши, заслужив признание Императрицы. В финале романа «После женитьбы на Хромом Князе» упоминалось, что она станет будущим канцлером-женщиной.

Но с какой стати ей спасать совершенно незнакомую Чуньюй Цзин?

【Какая разница? Носитель, просто сделай это!】

Восточный и Западный рынки пересекались множеством улиц, люди сновали между кварталами, караваны верблюдов торговцев шли нескончаемым потоком, разносчики и торговцы выкрикивали свои призывы, лавки и таверны стояли повсюду — всё говорило о процветании.

Молодой человек из чиновничьей семьи, одетый в богатую одежду, неспешно прогуливался верхом на рыжем коне.

Внезапно, неизвестно чего испугавшись, конь взбесился, вырвался из рук конюха, сбросил седока и понёсся по рынку, сметая всё на своём пути.

— Берегись! — крикнул кто-то.

Упорядоченная жизнь рынка погрузилась в хаос.

Прохожие в ужасе разбегались в стороны, уклоняясь от несущегося коня. Неподвижные лотки пострадали: игрушки, закуски и прочее разлетелось по земле.

Но старикам и детям, которые не могли быстро двигаться, повезло меньше. Не успев увернуться, они едва не были сбиты с ног.

Чуньюй Цзин пришла на Западный Рынок купить масла и соли. Увидев несущегося и ржущего рыжего коня, который мчался прямо на стоявших у дороги старуху и ребёнка, не успевавших увернуться, она инстинктивно бросилась, чтобы оттащить их в безопасное место.

Кто бы мог подумать, что взбесившийся конь сменит направление и понесётся прямо на неё.

Не успела она и глазом моргнуть, как Цзян Суйюй, приложив огромные усилия, рванулась вперёд, схватила поводья. Сила рывка была такова, что её руки были стёрты в кровь, но ей удалось остановить коня буквально в сантиметре от Чуньюй Цзин.

— Быстрее уходите!

От громкого крика Цзян Суйюй душа Чуньюй Цзин вернулась на место. Она помогла старику и ребёнку быстро уйти.

Рыжий конь встал на дыбы и заржал. Цзян Суйюй постепенно теряла контроль и крикнула окружающим, чтобы они быстрее уходили.

【Носитель, держись!】

В конце концов, силы оставили её. Руки были покрыты кровавыми ссадинами от поводьев. Она разжала пальцы. Рыжий конь лягнул задними копытами и отбросил её так, что она ударилась о каменного льва у чьих-то ворот.

«Как больно!»

Спина болит, зад болит, ноги болят — всё болит.

Цзян Суйюй скривилась от боли, её лицо исказилось.

«В следующий раз больше не буду изображать героя».

В критический момент с неба словно спустился воинственный мужчина в халате с круглым воротом и разрезами по бокам. Он вскочил на спину коню и, как бы тот ни скакал и ни ржал, крепко держал поводья. Вскоре он усмирил коня.

Цзян Суйюй не могла понять: почему, когда спасают людей, одни выглядят как необычайно сильные и храбрые герои, а другие — как неуклюжие медведи, валяющиеся на земле?

Чуньюй Цзин подошла проверить состояние Цзян Суйюй, но не осмелилась её трогать.

— Вы в порядке? — обеспокоенно спросила она.

«Разве я похожа на ту, кто в порядке?»

Из вежливости Цзян Суйюй всё же выдавила улыбку и упрямо ответила:

— Ничего серьёзного.

Воинственный мужчина слез с коня и, сложив руки, поклонился ей:

— Слуга Ван Суминь приветствует Вашу Светлость.

Ван Суминь был левым командиром Армии Юйлинь, ловким и искусным воином, отвечавшим за охрану дворца Дамингун.

Цзян Суйюй старалась сохранить лицо и помахала ему рукой.

Ван Суминь не понял и подошёл ближе.

— Будьте добры, командир Ван, найдите людей, чтобы отнести меня в поместье, — Цзян Суйюй внезапно потревожила рану и втянула воздух от боли.

Ван Суминь охотно согласился:

— Конечно.

Усмиренный рыжий конь вдруг фыркнул и переступил с ноги на ногу, словно насмехаясь над ней.

Цзян Суйюй с трудом показала ему средний палец.

Это было её последнее проявление упрямства.

Конь махнул хвостом и отвернулся, словно ему было всё равно.

Таким образом, весть о том, как Чанлэская Княжна героически спасла людей, но её унесли обратно в поместье, разнеслась по всей столице.