— Ах да, Вы же не из нашей школы, поэтому ничего не знаете, — сказала Оикава Цукими.
— В общем, запомните: в этой школе ни в коем случае нельзя попадаться студенческому совету, иначе будет хуже смерти.
— Нейротоксин в Вашем теле — это проблема. Лучше пока не разговаривайте, я отведу Вас в общежитие и спрячу.
Вид впереди внезапно прояснился — Оикава Цукими, поддерживая Годжо, вывела его из рощи.
Он помнил, что когда входил в игру, погода была солнечной.
Но сейчас уже наступил вечер, и закатное зарево на горизонте было красным, словно разлившаяся кровь.
Каменная дорожка за рощей явно была заброшена — никто по ней давно не ходил, и она была покрыта толстым слоем опавших листьев.
В конце дорожки возвышалось здание общежития, заметно большее, чем то, которое Годжо видел раньше.
— Ближайшее к нам — это пятое общежитие. Мы залезем прямо через окно.
Сказав это, Оикава Цукими повела Годжо через каменную дорожку.
Они подошли к задней стене пятого общежития, где виднелся целый ряд раздвижных стеклянных окон.
Сначала Оикава Цукими усадила Годжо у стены, чтобы он мог опереться, а сама пошла открывать окно. Оно не было заперто, но защёлка находилась посередине рамы.
Оикава Цукими долго прыгала, так что даже шея покраснела, но дотянуться до защёлки так и не смогла.
Она остановилась передохнуть, вытерла пот со лба и уже собиралась попробовать снова.
Годжо не мог больше на это смотреть:
— Ты уверена, что сможешь дотянуться?
На этот раз Оикава Цукими отреагировала мгновенно:
— Конечно, смогу! Во мне метр шестьдесят!
Годжо промолчал.
Оикава Цукими глубоко вздохнула, согнула колени и подпрыгнула. Кончики её округлых пальцев снова лишь скользнули по краю защёлки.
Это была уже далеко не вторая попытка и даже не третий визит в соломенную хижину — скорее, это напоминало количество раз, когда Том пытался поймать Джерри.
Годжо изо всех сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. Он боялся, что если не сдержится, Оикава Цукими может тут же его прикончить.
— Может, попробуешь другой подход? — добродушно предложил он и с трудом пошевелил рукой, которая ещё немного слушалась, похлопав себя по плечу. — Мы можем решить проблему в корне.
Оикава Цукими поджала губы и, ничего не говоря, с каменным лицом подошла к Годжо.
Она уже собиралась снять туфли, но Годжо сказал:
— Не снимай, каблуки добавят тебе сантиметра четыре-пять.
Оикава Цукими промолчала.
Она сделала глубокий вдох и, опираясь о стену, наступила на плечо Годжо.
Когда Оикава Цукими наступила, Годжо отвернул голову, чтобы случайно не увидеть того, чего не следует.
Он почувствовал, как плечо опустилось под её весом — она полностью встала на него.
На Оикаве Цукими были короткие носки, едва прикрывавшие лодыжки.
Её гладкие голени были полностью обнажены и, пока она покачивалась, пытаясь найти равновесие, то и дело задевали кончик уха и волосы Годжо.
Кончик уха Годжо, видневшийся среди белоснежных волос, постепенно окрасился в светло-розовый цвет.
Щёлк!
Раздался тихий щелчок, и Оикава Цукими радостно воскликнула:
— Открыла!
Она спрыгнула с плеча Годжо и похлопала его по нему. Отпечатки её маленьких туфель всё ещё были хорошо видны.
Оикава Цукими посмотрела на следы и слегка нахмурилась.
Годжо не обратил на это внимания — в конце концов, это всего лишь игровая внешность.
Скорее, когда Оикава Цукими спрыгнула, он вздохнул с облегчением: «Это же просто хоррор-игра, к чему эти непонятные доки-доки моменты? Они что, подражают симуляторам свиданий?»
Оикава Цукими помогла Годжо подняться. Благодаря его росту, ему даже не пришлось подпрыгивать — достаточно было, чтобы кто-то подтолкнул сзади, и он легко перелез через подоконник.
Упав на деревянный пол коридора общежития, Годжо испытал странное чувство, будто играет в Human: Fall Flat.
Вскоре сверху спрыгнула и Оикава Цукими.
Она просто не могла дотянуться до защёлки посередине окна, но взобраться на подоконник ей было вполне по силам.
Снова подняв Годжо, Оикава Цукими попробовала толкнуть ближайшую дверь комнаты, но та не открылась.
Она пробормотала себе под нос:
— Похоже, время открывать двери ещё не пришло… Но дверь кладовки открыта круглосуточно. Можем пока спрятаться там.
— Ах да, меня зовут Оикава Цукими, я ученица этой школы. А как Вас зовут, старший братик?
— Годжо Сатору.
— О, Годжо-кун.
Оикава Цукими дотащила Годжо до кладовки в конце коридора. Дверь, как она и говорила, была открыта.
Она толкнула дверь, ввела Годжо внутрь и заперла её изнутри.
В кладовке в беспорядке валялось множество мётел и сломанных столов и стульев.
Оикава Цукими убрала стулья и мётлы, быстро расчистив место, где можно было отдохнуть.
Она помогла Годжо лечь на свободное место:
— Нейротоксин сам выветрится только через шесть часов. Годжо-кун, отдыхайте здесь пока. Когда токсин полностью исчезнет, мы уйдём из общежития.
Она нашла относительно чистый стул и села на него отдохнуть.
Годжо лежал без дела и, от нечего делать, стал разглядывать Оикаву Цукими. Яркое красное зарево за окном освещало её лицо. На её щеках всё ещё виднелась детская припухлость — на вид ей было не больше пятнадцати лет.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|