Глава 11

Летопись взросления маленького принца

После празднования первого месяца жизни Му Сюйяня, когда император взял его на ночь в свои покои, во дворце поднялся большой шум. Чтобы избежать подобных ситуаций в будущем, Му Хуаньчэнь больше не брал малыша к себе спать.

Кроме того, с тех пор, как бы ни менялись обстоятельства, Му Хуаньчэнь всегда сохранял свой привычный образ учтивого и изысканного императора, не проявляя ни капли высокомерия.

Заботясь о детстве маленького принца, император не стал раскрывать ему тайну его происхождения, решив подождать, пока ребенок подрастет и сможет все понять.

Маленькому принцу исполнился год.

Наблюдая, как Му Сюйянь, похожий на маленький пирожок, кувыркается на кровати императрицы, Му Хуаньчэнь начал свою ежедневную игру с сыном. — Сюсю, иди сюда, — ласково позвал император, используя детское имя малыша.

Маленький принц, словно белый медвежонок, свернулся калачиком под одеялом, собрав его в треугольник. Он смотрел на императора влажными глазами, а затем нежно пролепетал: — Па… папочка… — и начал медленно ползти к нему.

Император настоял на обращении «папочка», потому что не хотел слышать от сына «фухуан», что звучало как «разложившийся император».

Когда маленькому принцу было шесть месяцев, он, глядя на державшего его императора, вдруг произнес: — Фу… фу… фухуан… — Император был в восторге, решив, что его сын настоящий вундеркинд, ведь он уже в шесть месяцев начал говорить! [Автор не уверен в точном возрасте, когда дети начинают говорить, но пусть будет шесть месяцев].

Переполненный радостью от того, что первое слово ребенка было обращено к нему, император не обратил внимания на неправильное произношение, думая, что потом исправит. Однако через месяц малыш не только не исправился, но и стал говорить еще охотнее. В конце концов, император махнул рукой и решил, что пусть будет «папочка».

Вернемся к маленькому принцу, который изо всех сил пытался выбраться из-под одеяла: он был слишком мал и запутался в нем.

Он крутился и вертелся, но вместо того, чтобы освободиться, запутывался все больше!

— Папочка… — жалобно простонал малыш, глядя на Му Хуаньчэня, и продолжил попытки перевернуться.

Это зрелище умилило императора. Он рассмеялся: ребенок был так очарователен, словно маленькая черепашка, которая не может перевернуться!

Вместо того чтобы просто подумать об этом, он вслух сказал: — Яо’эр, ты… ты видела? Ха-ха, Янь’эр как маленькая черепашка! Не может перевернуться! Ха-ха-ха…

— Чэнь-гэ, — покачала головой императрица, не зная, что сказать.

Хотя обычно император был сдержан и вежлив, и такое поведение не соответствовало его образу, эта забавная сцена умилила всех присутствующих.

Несмотря на всю свою мягкость, Му Хуаньчэнь оставался императором, и слуги, как бы смелы они ни были, не смели перечить ему — таковы были многовековые традиции и устои.

Однако сейчас император казался им гораздо ближе и доступнее.

Говоря современным языком, число его поклонников только увеличилось!

Му Хуаньчэнь первым взял малыша на руки. Тот был довольно тяжелым, с пухлыми щечками — было видно, что его хорошо кормят.

Наступила осень, и погода стала прохладной. Император держал малыша, как живую грелку, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. Он не хотел выпускать сына из рук.

— Янь’эр, скажи, скучал по папочке? — спросил он, вдыхая детский аромат и целуя пухлую щечку. Малыш потерся головой о подбородок Му Хуаньчэня, щекоча его мягкими волосами, и пробормотал: — Папочка… папочка…

Сердце Му Хуаньчэня растаяло — его сын был таким очаровательным.

Но не успел он до конца насладиться этим моментом, как малыш вдруг схватил его за одежду, ткнув пальчиком куда не следует, и заявил: — Молочка… молочка… хочу молочка…

Му Хуаньчэнь окаменел.

Императрица и все присутствующие изо всех сил старались не рассмеяться.