Надулась, как белка (Часть 2)

Он был красноречив, проницателен и дальновиден, пользовался доверием императора и умело балансировал между различными властными группировками.

Министры считали его старым лисом.

Жены министров видели в нем примерного мужа, который во всем слушается жену, и завидовали Янь Хуавань.

У Юй Ичжэна была только одна жена, ни наложниц, ни даже служанки, допускаемой в его постель.

Он баловал свою жену до небес, настолько, что все в доме боялись именно госпожу, а не первого министра.

У Юй Ичжэна было два сына и дочь от законной жены. Старшему сыну, Юй Яню, чье второе имя Цзиньянь, было восемнадцать лет. Младшему, Юй Хэ, недавно исполнилось пять. Дочери, Юй Е, было четырнадцать.

Юй Ичжэн всегда уделял большое внимание своим детям. Несмотря на занятость, он каждый день находил время, чтобы поговорить с каждым из них наедине.

Особенно он заботился о старшем сыне, на которого возлагал большие надежды.

Сегодняшнее странное поведение Юй Яня не могло ускользнуть от внимания Юй Ичжэна, поэтому У Тун решил, что лучше будет, если господин сам расскажет обо всем родителям.

Но Юй Янь с мрачным лицом сказал: — Ее дела не касаются родителей.

— И меня тоже не касаются.

У Тун закрыл рот. Не касаются? Тогда почему он так расстроен?

Вернувшись в поместье, они узнали, что Юй Ичжэн уже дома и ждет Юй Яня.

Юй Янь взял себя в руки, изобразив на лице привычное беззаботное выражение. Он был уверен, что хорошо замаскировал свои чувства.

Юй Ичжэн и Янь Хуавань спросили Юй Яня, что он читал сегодня, и отпустили его.

Закрыв дверь, Юй Ичжэн воскликнул, словно обнаружил что-то важное: — Жена! Ты заметила?

— Ты тоже заметил? — спросила Янь Хуавань.

— Он вел себя совсем не как обычно!

— Да, внешне вроде бы все как всегда, но если присмотреться, то разница очевидна.

Юй Ичжэн обрадовался, что их с женой мнения совпали: — У нас с тобой, дорогая, взгляды, как у истинных героев, схожи!

— Цвет, фактура... все не то, — сказала Янь Хуавань.

— Что?

— Этот набор чашек Чэнъяо... кажется, с ним что-то не так.

Юй Ичжэн кашлянул: — Жена, я говорю о нашем сыне...

— О нем? Я не обратила внимания. Что с ним? — Янь Хуавань наконец-то отложила чашки.

— У меня такое чувство, что у него что-то на душе. Никогда раньше такого не замечал.

— Он все время поглядывал на мой набор чашек... Должно быть, это как-то связано! — вдруг поняла Янь Хуавань.

Юй Ичжэн похлопал жену по плечу: — Дорогая, ты все время возвращаешься к этим чашкам. Ладно, пойдем спать. Если сын не хочет говорить, пусть так и будет. Он всегда был таким разумным. Лишь бы эти переживания не помешали ему на зимних дворцовых экзаменах.

Погруженный в свои мысли, Юй Янь сидел в своей комнате. В руке он держал кисть из волчьей шерсти, рядом лежали прописи, но он никак не мог сосредоточиться.

Перед его глазами все время стояла девушка с надутыми щеками, похожая на белку.

Похоже, ей нелегко приходится в женской школе.

Стоит ли ему вмешиваться?

Он чувствовал себя неловко. Он всего лишь посмотрел на Бай Сяоба на вечере поэзии, как же из-за этого поднялась такая шумиха?

Изначально все это его совершенно не касалось.

Он прикрыл ее, когда она крала книги в Гоцзыцзянь, отдал ей книгу, предназначенную для Вэй Жо.

Он добился для нее отсрочки экзамена, даже подарил материнские чашки.

Должно быть, этого достаточно, чтобы компенсировать тот «невинный взгляд»?

Юй Янь пытался убедить себя, что это была всего лишь случайная встреча, он и так сделал достаточно, а остальное — ее проблемы.

Вернувшись в женскую школу, Чуань Ци действительно решила разобраться с этой ситуацией.

Хотя она и не собиралась обращаться к властям, это не значило, что она будет молча сносить обиды. Если позволить им продолжать в том же духе, неизвестно, что еще они выкинут.

Из всех учениц только Чуань Ци постоянно жила в школе, остальные приходили только на дневные занятия и обед, а вечером возвращались домой. Поэтому у нее не было близких подруг.

За порядком в комнатах отдыха следила госпожа Лю, с которой Чуань Ци иногда перекидывалась парой слов.

Увидев, что Чуань Ци вернулась с пакетом лекарств, госпожа Лю спросила: — Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

— Я сегодня уснула во время дебатов, — нарочно сказала Чуань Ци. — Мне это показалось странным, и я пошла к врачу. Он сказал, что я что-то не то съела, и прописал мне лекарства.

— Что-то не то съела? — встревожилась госпожа Лю. — Ты же ешь то же, что и все остальные в нашей кухне. Почему тогда проблемы только у тебя?

— Наверное, у меня акклиматизация, — с улыбкой ответила Чуань Ци. — Я ведь приехала с юга.

— Только...

— Что «только»?

— Мне показалось, я слышала, как врач говорил кому-то про снотворное... и что-то про обращение к властям.

— Тебе, должно быть, послышалось, — поспешила заверить ее госпожа Лю. — В нашей школе такого не может быть.

Чуань Ци улыбнулась и пошла в свою комнату.

Госпожа Лю была очень общительной, и не прошло и дня, как слух о том, что Чуань Ци, возможно, подсыпали снотворное, разнесся по всей женской школе.