Глава 1. Спасение малыша

В тот год зима в Ганчэне выдалась особенно холодной. Дождь со снегом лил без просвета больше двух недель, небо затянуло тучами, словно солнце навсегда скрылось за ними, отчего этот южный городок стал ещё более сырым и промозглым.

На рассвете в субботу, спустя несколько дней после зимнего солнцестояния, сквозь плотные слои облаков наконец пробились первые лучи солнца. Солнечный свет был неярким, но его было достаточно, чтобы взбодрить людей, засидевшихся в своих домах.

В одном из старых микрорайонов на окраине города бельевые верёвки были натянуты во всех уголках, куда попадал солнечный свет. На них сушилась одежда, обувь, простыни, пододеяльники, подушки и одеяла… Всё, что можно было высушить, люди вынесли на улицу.

Под лучами солнца на подоконнике первого этажа, с восточной стороны дома, ярко цвели два горшка с подсолнухами. Нежно-жёлтые бутоны купались в утреннем свете, излучая жизнерадостность.

В этот момент окно, оклеенное бумагой, тихонько открылось, и из-за стекла показалась маленькая головка.

Её обладательнице было около восьми-девяти лет. Это была девочка с аккуратной стрижкой «под горшок», с мягкими чёрными волосами и ровной чёлкой, из-под которой выглядывало маленькое личико. Помимо больших, чёрных, как смоль, глаз, все остальные черты лица были изящными и миниатюрными.

В левой руке она держала маленькое красное пластмассовое ведёрко, в правой — маленькую голубую ложку. На ней был оранжевый вязаный свитер, рукава которого были высоко закатаны, открывая такие же белые и нежные, как и её лицо, руки.

Поставив ведёрко, Су Миньминь взяла ложку и начала понемногу поливать подсолнухи.

После стольких дней дождя поливать их почти не требовалось.

Из дома доносились обрывки ссоры. Хотя голоса были приглушены, девочка всё равно слышала их.

Отец опять не дал денег на проживание в этом месяце.

Су Миньминь посмотрела на небо с рассеянным видом. Поливая цветы, она бездумно наблюдала за детьми, резвившимися на солнце во дворе.

У клумбы группа детей играла в прятки, весело бегая и догоняя друг друга.

Заводилой был мальчик по прозвищу Сигуа, которому исполнилось девять лет. Он был самым старшим среди детей, высоким и крепким, и пользовался среди них большим авторитетом.

Су Миньминь обычно старалась обходить его стороной.

Она заметила, как дети постепенно сместились к кустам за клумбой.

Вскоре оттуда донёсся надменный голос Сигуа.

— Ты чего тут делаешь, бродяжка?

Су Миньминь встала на цыпочки и увидела за кустами маленькую худенькую фигурку.

Этот ребёнок был намного меньше остальных, ему было не больше четырёх-пяти лет. Одежда на нём была старой и слишком большой, словно мешок, накинутый на маленькое тельце.

Посреди зимы на ногах у него были шлёпанцы, из которых выглядывали потрескавшиеся от холода пальцы. На фоне опрятно одетых детей он выглядел очень чужим.

Волосы мальчика были взъерошены, как птичье гнездо, а на худеньком покрасневшем личике виднелись сетчатые обморожения.

Редкие лучи солнца падали на его лицо, и только глаза, видневшиеся из-под чёлки, были необычайно чёрными и блестящими. Зрачки были чистыми и прозрачными, как обсидиан, и в них отчётливо отражался Сигуа, который надвигался на него с грозным видом. Сигуа был почти вдвое больше него.

Малыш моргнул, но не успел увернуться, как Сигуа с силой толкнул его на землю.

— Щенок, одно твоё присутствие раздражает.

Глядя на упавшего ребёнка, Сигуа с отвращением сказал:

— Вечно ты в таком виде… Почему бы тебе не пойти попрошайничать?

Мальчик упал на землю, но, возможно, привыкший к побоям, не выказал страха на своём покрасневшем от холода лице. Он лишь равнодушно смотрел на своего обидчика.

— Чего смотришь?

Чистый и ясный взгляд малыша почему-то заставил Сигуа почувствовать себя неловко. Он разозлился и пнул его.

— Грязный, вонючий маленький немой! Как ты смеешь ходить за нами? Просто бесишь!

Взрослые уже убрали выстиранное бельё и разошлись по домам, во дворе остались только дети. Высокие баньяны и яркие цветочные клумбы скрывали их от посторонних глаз, и, казалось, никто не замечал происходящего в углу двора.

Су Миньминь, стоявшая неподалёку, опустила ложку и закусила губу.

Это был уже четвёртый раз за месяц, как она видела, как его обижают.

Мальчик по-прежнему молчал, пытаясь подняться.

Но едва он приподнялся, как чья-то нога в кроссовке наступила ему на спину.

— Ребята, давайте сегодня поиграем во что-нибудь поинтереснее,— с недоброй улыбкой сказал Сигуа, обращаясь к своим приятелям. — Кто-нибудь знает, чем этот щенок занимается целыми днями?

Дети молча смотрели на него. Сигуа подождал немного, но так и не дождавшись ответа, презрительно фыркнул.

— Ну и тупицы. Даже этого не можете придумать.

Он посмотрел на извивающегося на земле мальчика, и выражение его лица стало ещё более самодовольным.

— Давайте выстроимся в ряд, и пусть он проползёт под ногами каждого из нас. Как вам такая идея?

Дети переглянулись, не зная, что ответить.

Сигуа нахмурился, видя их молчание.

— Что, игра вам не нравится?

— Так нехорошо,— наконец произнесла маленькая девочка лет шести-семи. Она посмотрела на малыша на земле с жалостью и беспокойством. — А вдруг его папа увидит…

Сигуа презрительно скривил губы.

— Трус! Его папаша-курильщик целыми днями торчит в своей лавчонке и ему нет дела до сына. Иначе разве он был бы в таком виде?

Сигуа снова обратился к остальным:

— Ну что, вы участвуете или нет?