Совесть нечиста (Часть 1)

В течение сорока девяти и ста дней после смерти Цзинцзин-цзе Юнь Фэн ходил на ее могилу, сжигал ритуальные деньги и оставлял много вкусной еды, которую она любила при жизни.

Он также приносил вино, но не для Цзинцзин-цзе, а для себя. Сжегши деньги, он садился у могилы, пил и плакал.

У-найнай и У-е не могли его отговорить и просто оставляли его наедине с горем, чтобы он мог поговорить с женой.

Позже Юнь Фэну стали предлагать жениться, сватали красивых девушек на выданье. Он был прекрасной партией: красивый, умелый, и хотя это был бы уже второй брак, многие девушки хотели выйти за него замуж.

Однако он всех отказывал.

Никто его не осуждал. Все понимали, что он очень любил Цзинцзин-цзе и до сих пор горевал. Все думали, что со временем он справится с этим и согласится на новый брак.

Я тоже так думала.

Потом У-найнай рассказала, что Юнь Фэн уехал на заработки. Дом без Цзинцзин-цзе стал для него местом постоянной печали. У-найнай и У-е сильно горевали о внучке и подорвали свое здоровье, теперь им приходилось постоянно принимать лекарства.

Доход с земли был небольшим, и Юнь Фэн решил уехать, чтобы заработать денег на содержание стариков.

Другие говорили, что ему не нужно заботиться о них, ведь они ему, по сути, никто. Зачем брать на себя такую ответственность? Тем более, что он еще молод и ему нужно самому создавать семью.

Но Юнь Фэн думал иначе. Половину заработанных денег он отправлял У-е и У-найнай.

Мы не знали, где он работает, только что в большом красивом городе.

Юнь Фэн вернулся на третью годовщину смерти Цзинцзин-цзе. К этому времени я поступила в престижный университет в административном центре провинции, хорошо училась и даже получила от однокурсников титул самой красивой девушки университета.

Хотя я много времени уделяла учебе, этот титул привлекал нежелательное внимание. Некоторые общительные парни постоянно пытались ухаживать за мной, устраивали романтические сюрпризы, что меня очень раздражало.

Я была равнодушна к их ухаживаниям и не хотела, чтобы они отвлекали меня от учебы.

Опасаясь новых глупых поступков со стороны поклонников во время университетских праздников, которые совпали с годовщиной смерти Цзинцзин-цзе, я решила поехать домой.

Как только я приехала, Сяо Мэй бросилась ко мне с новостью о возвращении Юнь Фэна. Она взахлеб рассказывала, каким красивым он стал! Ее восторженный вид меня позабавил. Похоже, Юнь Фэн стал ее кумиром.

Я не видела его три или четыре года и не представляла, как он изменился. Неужели он стал еще моложе, как говорила Сяо Мэй?

Мне не терпелось увидеть его.

И вот, наконец, я его увидела.

У калитки дома У-найнай я заметила знакомую фигуру. Он все так же держал спину прямо, его волосы были такими же густыми и черными.

Он был одет по-городскому, а его кожа, раньше загорелая, теперь стала светлой.

Я не решалась подойти. Что сказать ему после стольких лет разлуки? Я боялась смотреть ему в лицо.

Я старалась идти как можно медленнее, желая, чтобы путь до калитки был длиннее.

Почему я вдруг так испугалась его?

— Сяо Юй! — окликнула меня соседка Лю-шень своим громким голосом.

Юнь Фэн резко обернулся на ее крик, и его взгляд остановился на мне. Мое «черепашье» продвижение было раскрыто, и мне пришлось подойти.

Под его пристальным взглядом я, едва переставляя ноги, приблизилась к нему. Голова кружилась, я не смела поднять глаза.

Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я оказалась рядом и тихо позвала его: — Брат.

— Сяо Юй… Ты так выросла! — сказал Юнь Фэн, скрывая удивление и стараясь говорить спокойно, как со взрослым человеком.

Хотя он пытался казаться невозмутимым, я видела, как он обрадовался моему появлению.

На его лице красовалась аккуратно подстриженная бородка, которая придавала ему еще больше мужественности. «Какие чудеса творит генетика!» — подумала я про себя.

В этот момент Юнь Фэн смотрел на меня. Я чувствовала в его взгляде восхищение, сдержанность и что-то еще, чего я не могла понять.

Не выдержав его взгляда, я поспешила ретироваться под предлогом разговора с Лю-шень.

У-е и У-найнай готовились к годовщине смерти Цзинцзин-цзе. Я поздоровалась с ними и сразу же принялась помогать.

Все, кто мог, пришли помочь. Люди сожалели о безвременной кончине Цзинцзин-цзе и хвалили Юнь Фэна за преданность.

Среди суетящихся людей я краем глаза наблюдала за Юнь Фэном. Он работал больше всех. Все расходы, включая оркестр и другие ритуальные принадлежности, он взял на себя, не позволив У-е и У-найнай потратить ни копейки.

Хотя все знали, что он зарабатывает, старики все же считали, что ему нужно думать о себе. Они пытались убедить его не тратить на них деньги и копить на собственную свадьбу.

Но Юнь Фэн лишь улыбался в ответ и продолжал готовиться к пышному проведению третьей годовщины.

На таких мероприятиях принято пить. Родственники и друзья выпили немного, но Юнь Фэн не притронулся к алкоголю. Все понимали, что это к лучшему. Если бы он начал пить, то наверняка напился бы до бесчувствия, пытаясь заглушить горе, которое от этого только усилилось бы.

К вечеру все закончилось, душа Цзинцзин-цзе отправилась в свой последний путь. Во дворе У-найнай снова стало тихо.

После ужина мы с сестрой убрали на кухне, сели посмотреть телевизор, и тут раздался голос Юнь Фэна.

— Дядя, тетя! — позвал он моих родителей.