Иллюзия и реальность

Иллюзия и реальность

19.

— Ты ведь давно знал об этом.

— О преследователе госпожи А. Кто он, откуда, чем занимается — ты все знал, верно?

— Ты, тот, кто постоянно следит за госпожой А.

Какие же красивые глаза.

Я наклонился к ним ближе, словно приближаясь к звездному небу.

Холодные и глубокие, но из-за своей завершенности они излучали бурлящую жизнь.

Другая крайность по сравнению с истерикой.

Мне нравились эти глаза.

— Ты пьян.

Брови обладателя этих глаз сошлись на переносице — одно движение, и усыпанное звездами ночное небо ожило.

Оно дышало, и звезды в нем вращались, растягивая каждое мгновение. На краткий миг я увидел движение небесных светил.

Мне нравились эти глаза.

Глядя в них, я видел себя в этой ночи.

Темное пятно, куда не проникал свет, тьма глубже самой ночи.

Я вдруг забыл, что хотел сказать, и смог лишь спросить: — На чем я остановился?

Он просто смотрел на меня, и лишь когда я придвинулся еще ближе, немного испуганно отвел взгляд. — О Чжай Цинлин…

— Если хочешь знать, я могу все рассказать, но сначала смени позу.

Только когда меня усадили на стул и влили в рот глоток супа из корня кудзу, я понял, что до этого лежал на плече Чжоу Хэ.

Я посмотрел на обладателя этих глаз, но никак не мог вспомнить, как выглядит Чжоу Хэ. Помнил лишь смутно, что это был неприятный тип.

Существо по имени Чжоу Хэ — «червь», полностью подчинивший себе человеческое тело, полная противоположность мне, «человеку», живущему в теле «червя».

Одна мысль о том, как этот «червь» в человеческой шкуре гонится за жизнью, изо всех сил стараясь выжить, вызывала у меня тошноту.

Желудок несколько раз свело спазмом, кислота подступила к горлу, и меня вырвало.

— А.

Дышащая ночь вспыхнула огнем.

—

Вечером я ходил выпить с госпожой Б.

С нами были господин К и госпожа Д.

Староста тоже собиралась пойти, но в университете собралось слишком много зевак, поэтому она добровольно осталась, сказав, что поможет разобраться с толпой, чтобы не пошли слухи и не усугубили положение.

Кажется, это был первый раз, когда я пил алкоголь после ухода из дома.

Раньше я не очень любил подобные напитки. Во-первых, мне просто не нравился вкус. Во-вторых, мать всегда говорила: «Мужчина должен уметь пить на светских мероприятиях».

Жизнь доказала, что никакой алкоголь по вкусу не сравнится для меня с бутылкой газировки, а умение вести себя на таких мероприятиях никак не связано с алкоголем.

Выпивка не сделает меня обходительным и искушенным гением общения, а отказ от нее не помешает мне быть мужчиной.

Но матери была важна эта видимость, поэтому мне приходилось учиться — не без пользы, впрочем. В пьяном состоянии я мог делать то, что было невозможным или непозволительным в трезвом виде.

Это стало одним из моих способов обрести свободу.

Чтобы что-то получить, нужно что-то потерять. Ради этой кратковременной свободы я в большинстве случаев был готов выпить что-то невкусное, нагрузив желудок и мозг.

Госпожа Б тоже не умела пить.

Я видел, как она залпом осушила стакан, скривившись так, словно проглотила нож. Подражая ей, я тоже угостил «язык» стаканчиком.

Острый алкоголь обжег рот, «язык» погрузился в него и начал судорожно дергаться от высокой концентрации спирта. Я неожиданно почувствовал некоторое удовольствие от выпивки.

Господин К сидел рядом с госпожой Б с лицом мрачным, как чугунный котелок.

Госпожа Д сидела, опустив голову. Когда она молчала, то казалась совсем другим человеком.

Они оба приехали на машине и соблюдали правила, поэтому заказали по стакану супа из маша и наблюдали, как мы с госпожой Б разговариваем.

— Знаешь? Мы с А-Цин дружим очень давно, — говорила госпожа Б, потягивая выпивку и жестикулируя. — Она была вот такая маленькая, когда мы познакомились, совсем кроха.

— Мы вместе ходили в начальную школу, потом в среднюю, потом в старшую, поступили в один университет на одну и ту же специальность.

— В детстве она не любила кинзу, и я съедала ее порцию. Потом она стала бояться собак, и я пригрозила всем собакам в округе. Позже ей понравились торты в одной кондитерской, и я стал умолять кондитера научить меня их печь. Она увлеклась фанфиками, и я научился создавать для нее контент. Мы вместе ездили путешествовать, ходили на фестивали косплея, слушали оперу.

Госпожа Б говорила и смеялась. — А-Цин в детстве была очень смелой. В ее семье предпочитали мальчиков, и она каждый день, узнав что-то новое, шла и рассказывала об этом дедушке и бабушке.

— А что старики могли понимать? Только и твердили, что у девочек характер вздорный, они мелочные, непослушные и неразумные.

— Тогда она брала их слова, меняла пол главного героя и обращала их против самих говорящих, нарочно действуя им на нервы. …Она быстро бегала, у нее была хорошая память и гибкий ум, кто из стариков мог за ней угнаться?

— Ее домашние уже боялись ее нравоучений. Старшее поколение злилось до смерти, но ничего не могло с ней поделать, поэтому им оставалось только игнорировать ее пол и считать ее каким-то сущим дьяволом во плоти.

Я совершенно не мог представить себе ту госпожу А, о которой рассказывала госпожа Б.

Раньше в моем мире никогда не было таких ярких красок, как в ее описании. И сейчас я не мог представить, как эти живые цвета могли потускнеть со временем.

Мне оставалось только смотреть на выражения лиц господина К и госпожи Д и подражать им, изображая удивление и сожаление.

Госпожа Б чуть не поперхнулась выпивкой, долго кашляла, а когда пришла в себя, на ее лице уже были слезы.

— Мы дружим больше десяти лет, неужели она не могла мне рассказать?

— Какой-то преследователь, маньяк! Раньше она по любым пустякам бежала ко мне, а теперь, когда случилось такое серьезное дело, касающееся ее работы и безопасности, она предпочла рассказать постороннему, а не мне.

— Когда мы успели так отдалиться?

— Не знаю, — сказал я, размышляя о причинах перемен в госпоже А и пресекая дальнейшие жалобы госпожи Б. — Раз не знаешь, то считай, что так было всегда, или что ничего не изменилось. Так не лучше?

Госпожа Д тайком ущипнула меня.

Алкоголь повлиял на «червей» сильнее, чем я думал. Боль передалась с опозданием на несколько тактов. Когда я полностью осознал это, слова уже были сказаны.

— Может, она хотела защитить тебя? Чтобы защитить, отдалилась, заставила себя принять одиночество или что-то в этом роде.

— Но разве я не друг, который должен помогать ей решать проблемы?

— Наверное, она поняла, что ты… — не сможешь решить эту проблему.

Госпожа Д тут же зажала мне рот.

Господин К беззастенчиво подхватил разговор: — А-Ли прав. Поэтому мы должны помочь ей снова это осознать.

Госпожа Б напротив смотрела на свой стакан с видом заклятого врага. Она совершенно не заметила, что разговаривает уже с другим человеком.

…

Я не помню, когда закончилась эта посиделка. Когда я расплатился и вышел из бара, была уже глубокая ночь.

Госпожа Б была настолько пьяна, что несла полную чушь. Господин К поддерживал ее, и она, шатаясь, вышла из бара.

Мое прощание закончилось у дверей бара.

Система оповещения «червей», притупленная алкоголем в бесчисленное количество раз, наконец-то заработала. Резкий сигнал тревоги был похож на танец сотен визжащих резиновых куриц у меня в голове.

«Глаз» передал мне последнее изображение и окончательно отключился.

На другой стороне улицы я увидел силуэт госпожи А.

Она стояла прямо под уличным фонарем, ее ноги отбрасывали тени во все стороны. Лицо было мертвенно-бледным, словно у ночного призрака.

Увидев ее, госпожа Б вырвалась из рук господина К и, размахивая руками, побежала к госпоже А.

Даже на таком расстоянии я слышал ее радостные крики.