Глава 4. Обычная жизнь

Ранним утром Переправа Бессмертных окутывалась легкой дымкой, и в трактире «Бессмертные» наступало самое спокойное время.

Мочоу с тазом белья спустилась к реке, к каменным плитам для стирки. После того памятного состязания в выпивке она осталась в трактире и стала девочкой-истопником. Конечно, ее умение разжигать огонь не шло ни в какое сравнение с мастерством тетушки Юй.

Большая река у Переправы Бессмертных называлась Рекой Гнева, потому что ее бурные воды ревели, словно вскипающая от ярости кровь.

Мочоу разложила одежду на большой синей каменной плите, усердно натерла ее стручками гледичии, отбила длинным вальком и принялась полоскать в воде. Стайка мальков испуганно метнулась в разные стороны, и Мочоу рассмеялась.

Вдруг из воды выпрыгнул большой белый амур и шлепнулся прямо на Мочоу. Девочка вскрикнула от неожиданности и инстинктивно поймала рыбу, но выронила одежду, которую тут же подхватило течением.

— Ах, моя одежда! — закричала она.

Не успел затихнуть ее крик, как из воды вынырнула фигура, подобно рыбе метнулась вперед и схватила одежду, которую уже унесло на три чжана* (*около 10 метров).

Из воды показался мальчик и тут же брызнул водой в лицо Мочоу.

— Ах ты, Вьюн противный! Что ты делаешь? Все лицо мне забрызгал! — Мочоу сморщила носик. Она хотела было стукнуть мальчишку, но в руках у нее билась живая рыба, отчаянно пытаясь вырваться, и Мочоу с трудом ее удерживала.

Мальчик, выбравшийся из воды, был примерно того же возраста, что и Мочоу. Имени его никто толком не знал, но за умение плавать все звали его Вьюном, даже его родители. Отец Вьюна был перевозчиком на Переправе Бессмертных, так что его семья жила по соседству с трактиром.

— Мочоу, давай потом сплаваем на рынок на папиной лодке, — предложил Вьюн, кладя одежду Мочоу в таз.

— Я еще не постирала, — надула губы Мочоу, все еще сердясь на Вьюна за то, что он ее обрызгал. Она сунула ему в руки большого белого амура и быстро принялась стирать оставшиеся вещи.

Мочоу подняла таз и пошла обратно в трактир. Вьюн следовал за ней, причитая:

— Ну подумаешь, намочил немного! Девчонки такие обидчивые! Вот, возьми рыбу, отнеси Дяде Толстяку, пусть сделает тебе рыбные шарики.

Мочоу сердито посмотрела на него. Она прекрасно знала, чего добивается Вьюн. Каждый раз он звал ее на рынок поиграть, а на самом деле хотел, чтобы она участвовала в состязаниях по выпивке с его приятелями и выигрывала для них деньги.

— Не пойду, мне еще дрова рубить надо, — ответила Сяо Мочоу, не обращая внимания на его умоляющее лицо.

Рубка дров была ежедневной обязанностью, которую возложила на Мочоу Фея-хозяйка. Это была очень тяжелая работа. За целое утро Мочоу удавалось срубить лишь одно дерево толщиной с бамбук. Дело было не в том, что Мочоу ленилась, просто эти деревья, называемые железными, были невероятно твердыми, как железо. Хотя дерево толщиной с бамбук казалось тонким, ему было уже десять лет.

Столетние железные деревья почти не встречались, потому что, достигнув ста лет, они почти всегда погибали от удара молнии. Редко какому дереву удавалось пережить это испытание. Но если такое случалось, оно становилось бесценным сокровищем для бессмертных, которые использовали его для создания артефактов. А уж тысячелетнее дерево было и вовсе невероятной редкостью, за которую бессмертные готовы были сражаться.

Конечно, об этих так называемых бессмертных Мочоу слышала только от тетушки Юй, но никогда их не видела. Однако, глядя на пурпурные облака, клубящиеся над горой напротив, трудно было не предаться мечтам.

— Эта Фея-хозяйка такая бессердечная! Как можно заставлять девочку рубить дрова? Она точно издевается над тобой! Наверное, боится, что ты вырастешь красивее ее, вот и придумывает способы тебя изуродовать, — важно рассуждал Вьюн, изображая взрослого. Так и хотелось ему врезать.

— Что за глупости! Не смей говорить плохо о Фее-хозяйке! Тетушка Юй сказала, что это закалка, — Мочоу строго посмотрела на Вьюна. Его выдумки всегда были одновременно и смешными, и раздражающими.

— О… я понял! Это как учитель в школе на рынке говорил… как там его… — Вьюн принялся усердно чесать мокрые волосы, пытаясь вспомнить. Наконец он вспомнил и радостно воскликнул: — Точно! Что-то вроде «великая миссия» и «испытание тела»!

Мочоу фыркнула и поправила его:

— «Когда Небо собирается возложить на человека великую миссию, оно сначала испытывает горечью его сердце, утомляет его жилы и кости…»

— Все-все-все… не продолжай, у меня от этого голова болит, — замахал руками Вьюн.

Он выглядел очень забавно.

Разговаривая, они вошли через заднюю калитку во двор трактира «Бессмертные».

Мочоу развесила одежду на заранее установленных бамбуковых шестах. Подул речной ветер, принеся с собой свежий запах гледичии.

Вьюн с рыбой в руках прошмыгнул через маленькую дверь в кухню, бросил рыбу Толстяку-повару, схватил со сковороды румяное свиное ребрышко в кисло-сладком соусе, сунул в рот и выскочил обратно.

— Вкуснотища! — пробормотал он и убежал.

Тетушка Юй набирала воду из колодца во дворе. Увидев, как Вьюн влетел в кухню и тут же выскочил, она спросила:

— Мочоу, а что это он сегодня не тащит тебя на состязания по выпивке? Его мать говорила, что он в последнее время совсем зазнался — прикрывается твоим умением пить, как лиса мощью тигра, и стал главным среди мальчишек на рынке. Вот ведь выбился в люди!

— Звал, но я отказалась. Мне еще дрова рубить, — ответила Мочоу.

— И правильно. Разок-другой посоревноваться — это ладно, но часто — нехорошо. С твоим-то умением пить это все равно что обижать людей, — со знанием дела сказала тетушка Юй. Она до сих пор не могла понять, как в такой маленькой девочке помещается столько вина.

Мочоу улыбнулась и кивнула. Развесив белье, она расправила складки на одежде, взяла стоявшие в углу двора топор и мачете и крикнула тетушке Юй:

— Тетушка Юй, я пошла на гору дрова рубить!

— Иди, будь осторожна, — напутствовала ее тетушка Юй.

Гора рядом с Переправой Бессмертных называлась Хребтом Бессмертных.

Мочоу поднялась с мачете до середины склона, где росла роща железных деревьев, большинству из которых было около десяти лет.

Железное дерево было очень твердым. Первый удар мачете оставил лишь белый след. Чтобы срубить дерево, нужно было снова и снова попадать точно в одно и то же место под тем же углом. Это требовало много времени и усилий.

Можно сказать, что рубка железных деревьев одновременно тренировала и тело, и глазомер.

Мочоу рубила всего недолго, но уже обливалась потом. Солнце, пробиваясь сквозь листву, все равно сильно пекло. Тетушка Юй была права, говоря: «Весенний туман — к дождю, летний — к ясной погоде, осенний — к палящему солнцу, зимний — к снежным заносам». Сейчас была ранняя осень, и утром стоял густой туман, так что солнце действительно жарило нещадно.

Мочоу рубила и тихонько ворчала себе под нос.

Примерно через два шичэня (около четырех часов) дерево наконец рухнуло. Мочоу облегченно вздохнула. Кажется, сегодня она справилась немного быстрее, чем обычно. Она была очень довольна своим маленьким достижением.

Но радовалась она недолго. Внезапно что-то больно ударило ее по голове. На земле лежал неспелый зеленый плод. Мочоу обернулась и увидела золотистую обезьяну, которая скалилась, показывая зубы. Обезьяна тут же запустила в Мочоу еще одним плодом. Мочоу сердито посмотрела на нее. Эта противная обезьяна каждый раз забрасывала ее плодами, когда она приходила рубить дрова.

— Ах ты, обезьяна противная! Не убежишь! Сегодня я тебя точно поймаю и отдам Дяде Толстяку на рагу! — пригрозила Мочоу. Работа на сегодня была закончена, так что она решила разобраться с нахальной обезьяной.