Боишься меня?

Чжао Туту, будучи артефактом, созданным изначальной вселенной, не имела представления о половых различиях.

Играя с Бай Цзином, она не стеснялась ни в чём: то висела у него на шее, то обвивала его руками и ногами. Чжао Туту была стройной, с тонкими руками и ногами и гибкой талией, её можно было обхватить одной рукой.

Бай Цзин давно перестал интересоваться отношениями между мужчиной и женщиной, но каждый раз, когда она так делала, он терял контроль над собой.

В тот раз Бай Цзин не выдержал. Когда она забралась ему на плечи и начала дёргать за волосы, он сбросил её на землю. Она упала на спину, и он навис над ней.

Когда он поцеловал её, Чжао Туту застыла. Она не моргала, словно окаменела. Она не понимала, что он делает.

Видя её растерянность, Бай Цзин поцеловал её ещё несколько раз. Когда Чжао Туту попыталась отстраниться, он, покраснев, сорвал с неё одежду.

Но он не пошёл до конца. Бай Цзин не интересовался отношениями между мужчиной и женщиной и, естественно, не хотел воспользоваться её беспомощностью. Он знал, что Чжао Туту просто не понимает, что происходит. Если бы она понимала, то, конечно, не позволила бы ему так поступить.

Однако, хотя Бай Цзин и не овладел ею, он всё же завладел её телом. Он обманом уговорил Чжао Туту обменяться с ним телами, сказав, что никогда не покидал Моря Крови, потому что обитатели шести миров его боялись, а он очень хотел посмотреть на внешний мир.

Когда он всё увидит, он вернётся и вернёт ей её тело. Он так сказал, и Чжао Туту поверила.

Бай Цзин, используя тело Чжао Туту, покинул Море Крови, чтобы найти безопасное место в шести мирах. Ему не нравилось Море Крови, потому что настоящее Море Крови собирало кровь всех живых существ и было самым грязным местом в мире. Всё, что видела Чжао Туту, было лишь иллюзией, созданной им.

Он хотел покинуть Море Крови, он хотел, чтобы Чжао Туту жила там вместо него вечно. Причина, по которой он обменялся с ней телами, действительно заключалась в том, что обитатели шести миров его боялись. Как только они узнали бы, что он проник в их мир, они бы устроили на него облаву.

Хотя никто в шести мирах не мог победить его, если бы они объединились, ему пришлось бы несладко. Бай Цзин думал, что сможет обмануть всех, используя тело Чжао Туту, но кто-то постоянно следил за вратами Моря Крови. Когда стало известно, что он, спрятав свою душу в теле Чжао Туту, покинул Море Крови, небеса тут же послали своих людей, которые схватили Чжао Туту и отправили её душу в преисподнюю, на путь перерождений.

Попав на путь перерождений, душа должна была обрести новое тело. Бай Цзин не хотел, чтобы его тело было уничтожено, и попытался вернуть его до того, как Чжао Туту попадёт на путь перерождений, но его тоже столкнули вниз. Они оба попали в один и тот же временной цикл, повторяя один и тот же год снова и снова.

После того как они попали на путь перерождений, Чжао Туту забыла всё, что было связано с Бай Цзином. Теперь она помнила лишь отрывки своей жизни на Первом Небесном Ярусе и свою встречу с Тан Сюнем. Её сила была запечатана в её теле.

Прожив много лет в мире смертных, Бай Цзин пытался найти способ разорвать этот цикл, но год за годом проходил, а он всё ещё не находил решения. Чжан Чжичао сказал ему, что разорвать цикл можно только с помощью Чжао Туту.

По его словам, эти должники смогут освободиться от своих страданий, только если вернут долги своих прошлых жизней. Бай Цзин не воспринимал его слова всерьёз. Какая разница, что было в прошлой жизни, если его мечи могли разрубить любые причинно-следственные связи?

Но на тридцать восьмой год он начал сомневаться в своих убеждениях.

Может быть, стоит попробовать?

Но как он мог искупить свою вину? За то, что использовал её?

Что будет, если она вспомнит прошлое? Захочет ли она вспомнить то, что было между ними?

Бай Цзин посмотрел на Чжао Туту. Став смертной, Чжао Туту была робкой и пугливой, к тому же слепой, и в ней не осталось ни капли величия небожительницы. «Если сейчас заставить её драться, она наверняка испугается», — подумал про себя Бай Цзин.

Чжао Туту, держась за одежду Бай Цзина, шла, дрожа от страха. Она не знала, о чём думает Бай Цзин, знала только, что у этого старшего брата был очень странный характер, и его поведение часто пугало её.

— Боишься меня? — тихо спросил Бай Цзин.

Чжао Туту вздрогнула, ей показалось, что он прочитал её мысли. Она растянула губы в неестественной улыбке. — Что вы, вы же мой старший брат, как я могу бояться… бояться вас?

Бай Цзин опустил взгляд и увидел, как дрожит её рука, сжимающая его одежду.

— Что такое, старший брат? — Чжао Туту почувствовала, что Бай Цзин остановился, и тоже остановилась. Они стояли на деревянном мосту. Под мостом протекал ручей с прозрачной водой, в которой плавали маленькие рыбки. Ветер, дующий из леса, шелестел листьями над головой. Полуденное солнце пробивалось сквозь листву, и блики на воде падали на Чжао Туту, на её лицо, на её глаза.

Её пустые, безжизненные глаза были лишены всякого блеска. Даже солнечный свет, попадая в них, тут же поглощался, не добавляя её лицу ни капли красоты.

Эта девушка когда-то пила с ним вино, капризничала, а когда сердилась, дралась с ним, висела у него на шее, обвивая его руками и ногами. И вот теперь она лишь робко держалась за его одежду, дрожа всем телом, когда говорила с ним.

Бай Цзину часто казалось, что эта Чжао Туту — не та Чжао Туту, которую он знал. Но, видя, как она общается с Сяохуа, он понимал, что она всё та же, просто с ним она ведёт себя иначе.

— Чего ты боишься? — спросил Бай Цзин.

Он повернулся к Чжао Туту лицом, и в его взгляде, которым он смотрел на неё сверху вниз, появился едва уловимый оттенок чего-то глубокого.

Чжао Туту снова вздрогнула. Она хотела возразить: — Я не боюсь…

Но Бай Цзин перебил её: — Ты слепая, а я нет.

Чжао Туту промолчала, опустив голову. Её рука всё ещё дрожала, и она ещё крепче вцепилась в его одежду.

— Чего боишься? — снова спросил Бай Цзин, но его голос был гораздо мягче обычного.

Чжао Туту немного подумала и наконец тихо ответила: — Брат Бай, ваш голос… немного пугает.

Чжао Туту старалась подобрать слова, которые не обидели бы его. На самом деле, голос Бай Цзина был не столько пугающим, сколько отстранённым, холодным, и от него веяло недоступностью, которая не позволяла приблизиться.

— Я всегда так говорю, — ответил Бай Цзин.

— Я знаю, я знаю, у всех разная манера речи, я понимаю, брат Бай, — Чжао Туту, боясь, что Бай Цзин рассердится, закивала, как китайский болванчик. Она не поняла, что на самом деле хотел сказать Бай Цзин: он всегда так говорил, и в прошлой жизни тоже, но тогда она его не боялась.