Глава 7. Борьба с хулиганом (Часть 1)

Поезд остановился на небольшой станции.

Фонари на перроне отбрасывали тусклый свет, в котором кружились редкие снежинки.

Неподалеку дежурный, зевая, встал, плотнее запахнул ватник, подошел к фонарю и несколько раз дернул за веревку звонка.

Вэнь Сюэ слезла с полки, накинула пуховик и взяла со стола фотоаппарат.

Перед выходом она обернулась и посмотрела на Е Цзыхана. Его неподвижность показалась ей странной.

— Ты не пойдешь торговать? — спросила она.

— Который час? — лениво протянул Е Цзыхан, потягиваясь на полке. — Да и на этой станции мало людей, никакой торговли не будет.

— А сколько поезд здесь простоит? — застегивая пуховик, спросила Вэнь Сюэ.

— Минут двадцать, наверное.

— Ладно, тогда я пойду подышу свежим воздухом.

Вэнь Сюэ открыла дверь купе, сделала шаг и тут же отпрянула назад.

Она увидела знакомое лицо.

Темная кожа, кудрявые волосы, зловещий взгляд и этот въедливый запах карри.

Проходя мимо их купе, мужчина-карри специально остановился и посмотрел на нее. В его взгляде читались злоба, ненависть и самодовольное торжество, словно он хвастался тем, что ему удалось избежать наказания.

Вэнь Сюэ почувствовала холодок по спине и быстро закрыла дверь.

Она вспомнила слова Чжэн Цижаня о том, что мужчина-карри сегодня вечером сойдет с поезда.

И действительно, когда он проходил мимо, в его руке был чемодан.

«Ну и ладно. Хоть это и неприятно, но по крайней мере я больше его не увижу. Бороться с ним — только нервы тратить. Лучше держаться от него подальше, как будто его и вовсе нет», — подумала она.

— Что вернулась? — спросил Е Цзыхан, увидев, что она забралась обратно на полку.

— На улице слишком холодно, — пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, как ни в чем не бывало ответила Вэнь Сюэ. — В купе гораздо уютнее.

Е Цзыхан улыбнулся и хотел что-то сказать, но тут с нижней полки послышалось какое-то движение — Фан Ханьцзинь проснулся.

Через некоторое время Фан Ханьцзинь встал и, постучав по краю полки Е Цзыхана, спросил слегка охрипшим после сна голосом:

— Пойдем покурим?

Е Цзыхан опешил.

Фан Ханьцзинь впервые проявил к нему дружелюбие. Неужели этот холодный и неприступный парень наконец растаял под воздействием его обаяния, доброты и чувства юмора?

Несмотря на то, что он был тронут, Е Цзыхан отказался:

— Я не курю.

— Тогда посмотришь, как я курю.

Е Цзыхан заподозрил, что за внезапным приглашением Фан Ханьцзиня что-то кроется.

«Ладно, давай поговорим начистоту, как подобает мужчинам», — подумал он.

Е Цзыхан быстро слез с полки и хотел было накинуть свой ватник, но Фан Ханьцзинь остановил его:

— Мы ненадолго, не замерзнешь.

Схватив Е Цзыхана за руку, он практически вытащил его из купе.

Перед самым выходом Фан Ханьцзинь вдруг что-то вспомнил, вернулся в купе и посмотрел на Вэнь Сюэ.

Вэнь Сюэ тоже посмотрела на него. Ей показалось, что сегодня он ведет себя как-то странно.

— Присмотри за ним, — сказал Фан Ханьцзинь, указывая на Фан Чуньшэна, который играл на телефоне.

— Хорошо, — кивнула Вэнь Сюэ, но про себя подумала: «Он всего лишь вышел покурить, зачем так серьезно просить об этом? Как будто навсегда уходит».

Фан Ханьцзинь посмотрел на нее и вышел.

В купе стало тихо.

Вэнь Сюэ посмотрела на Фан Чуньшэна, который лежал на верхней полке напротив.

Мальчик так увлеченно играл в какую-то игру, что даже не поднял головы, когда его брат ушел.

Чтобы выполнить просьбу Фан Ханьцзиня, Вэнь Сюэ решила заговорить с ним:

— Фан Чуньшэн, во что ты играешь?

Услышав свое имя, Фан Чуньшэн наконец оторвался от телефона, повернулся и молча посмотрел на Вэнь Сюэ, словно обдумывая ее вопрос.

Через несколько секунд он протянул ей телефон.

Вэнь Сюэ посмотрела на экран, заполненный разноцветными шариками, и не знала, что сказать.

— «Lines»?

Неужели все эти дни он самозабвенно играл в… «Lines»?

«Детские радости так просты», — с улыбкой подумала она.

— И что в этой игре интересного? — спросила она.

Фан Чуньшэн забрал телефон и показал ей:

— Смотри, нужно соединить вот этот шарик… и вот этот.

— Я понимаю, но… — «Как скучно», — подумала Вэнь Сюэ, но вслух спросила: — И что потом? Они исчезают?

Фан Чуньшэн поднял голову, посмотрел на нее большими глазами и медленно сказал:

— Когда они вместе, им не одиноко.

— Ну ладно, — Вэнь Сюэ натянуто улыбнулась.

Она думала, что на этом разговор закончится, но Фан Чуньшэн продолжал смотреть на нее.

— Я тебя видел, — вдруг сказал он.

— Правда? — Вэнь Сюэ не придала этому значения.

Возможно, Фан Ханьцзинь приводил его в школу, когда учился в старших классах, и он случайно ее увидел.

У детей хорошая память…

«Стоп. Что-то не так. Разве Фан Ханьцзинь не говорил, что Фан Чуньшэн родился, когда он учился на первом курсе университета? Тогда у этого мальчика никак не могло быть с ней общих воспоминаний!» — подумала Вэнь Сюэ.

— И где же ты меня видел?

— На фотографии. У нас дома есть большой фотоальбом, очень большой, там много фотографий, — Фан Чуньшэн широко раскрыл глаза и руками изобразил в воздухе полукруг.

— Вот оно что, — Вэнь Сюэ усмехнулась.

Но откуда у Фан Ханьцзиня дома ее фотография?

— Ты помнишь, какая это была фотография? Сколько там было людей? — спросила она.

— Много людей, они стояли рядами. Фотография вот такая длинная! — Фан Чуньшэн развел руки в стороны.

Несмотря на некоторое преувеличение, Вэнь Сюэ догадалась:

Выпускной альбом.

«У этого мальчика хорошее зрение. На выпускной фотографии столько лиц, каждое размером с горошину, а он смог узнать меня», — с восхищением подумала Вэнь Сюэ.

— Ты помнишь только меня или всех, кто был на фотографии? — спросила она.

Фан Чуньшэн покачал головой и, указав на нее пальцем, сказал:

— Только тебя.

— Почему? — удивленно спросила Вэнь Сюэ.

Фан Чуньшэн покачал головой и застенчиво улыбнулся.

— Потому что брат и ты… соединились.

— Что значит «соединились»? — еще больше удивилась Вэнь Сюэ.

— Вот так… — Фан Чуньшэн вытянул два мизинца и медленно свел их вместе. — Соединились.

«Этот мальчишка, наверное, слишком много играл в «Lines», у него уже галлюцинации», — подумала Вэнь Сюэ.

—

Как только открылась дверь вагона, в лицо ударил ледяной ветер, словно ножом резанувший по щекам.

Е Цзыхан обхватил себя руками, но тонкий свитер не спасал от холода. Снежинки падали на шею и, тая, превращались в ледяную воду, проникающую в каждую пору.

Простояв так полминуты, он совсем окоченел.

— Ну где сигареты? — дрожащим голосом спросил он, выдыхая облачко пара. — Давай уже кури!

Фан Ханьцзинь не обратил на него внимания, он огляделся по сторонам, словно что-то искал.

Вскоре он определился с направлением и пошел вдоль поезда.

Е Цзыхан мелкими шажками поспешил за ним.

Пройдя два вагона, Фан Ханьцзинь нашел Чжэн Цижаня.

Тот стоял у двери вагона, проверяя билеты у пассажиров.

На этой маленькой монгольской станции посреди ночи пассажиров было мало, и, чтобы скоротать время, он тихонько напевал песенку.

Фан Ханьцзинь обнял его за плечи, наклонился к уху и тихо спросил:

— Ну где он?

Чжэн Цижань кивнул подбородком в сторону и подмигнул.

Фан Ханьцзинь понял.

Там, рядом с вокзалом, стояло невзрачное одноэтажное здание с серо-белыми стенами. До него было не больше двадцати метров.

— Что это за место?

— Туалет.

— Спасибо, брат, — Фан Ханьцзинь похлопал Чжэн Цижаня по плечу и начал закатывать рукава рубашки.

Чжэн Цижань помедлил немного, а затем начал расстегивать пуговицы своей формы.

— Подожди, я с вами.

Он быстро снял форму, кепку и зашел в вагон.

Е Цзыхан стоял рядом, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Он не понял их разговора и, посмотрев на Фан Ханьцзиня, спросил:

— Что он собирается делать? Куда вы идете?

— Поссать, — коротко ответил Фан Ханьцзинь, искоса взглянув на него.

— Что?!

«Вы что, дети малые, вместе в туалет ходить? Боитесь, что в мужском туалете есть вуайерист? Или маньяк с ножницами, охотящийся за мужским достоинством?» — подумал Е Цзыхан. В его голове роились самые разные мысли, и он, не переставая, засыпал Фан Ханьцзиня вопросами.

— Серьезно, что вы задумали? Разве в поезде нет туалета? Зачем идти туда? Вы что, собираетесь провернуть какую-то незаконную сделку? Я предупреждаю, торговля наркотиками — это преступление!

«Сколько же он болтает!» — Фан Ханьцзинь начал жалеть, что взял его с собой.

Пока Чжэн Цижань не вернулся, он быстро рассказал Е Цзыхану о случившемся и приказал:

— Ты не заходи внутрь, постой на шухере.

— Почему?! — возмутился Е Цзыхан, стуча кулаком по груди. — Бороться с хулиганами — долг каждого гражданина! Этот мерзавец посмел приставать к моей сестренке, я раздавлю его яйца в порошок!

— …Ладно, — согласился Фан Ханьцзинь.

Они быстро обсудили план действий, и вскоре Чжэн Цижань вернулся.

На нем была только термофутболка, которая облегала его мускулистое тело. Широкие плечи, мощная грудь, сильные руки — он выглядел очень внушительно.

Он дал Фан Ханьцзиню и Е Цзыхану по медицинской маске.

— Наденьте, чтобы скрыть лица. Неизвестно, есть ли здесь камеры видеонаблюдения, нужно быть осторожнее, не стоит светиться.

— И ты, — Чжэн Цижань посмотрел на Е Цзыхана, — молчи!

— Почему?

— Не нужно, чтобы он слышал, как мы говорим по-китайски, — Чжэн Цижань надел маску, закатал рукава до локтей и размял руки. — Мы за границей, не позорьте Родину.

— Мы вершим правосудие! Служим партии! Служим народу! — возмутился Е Цзыхан.

— Главное, чтобы ты не струсил и не упал от одного удара, опозорив китайских мужчин, — усмехнулся Фан Ханьцзинь.

— Вы… пожалеете об этом! — прошипел Е Цзыхан сквозь зубы.

— Хватит, — резко сказал Чжэн Цижань, словно главарь банды. — Время не ждет, действуем!