Глава 2. Большой ремонт

Глава 2. Большой ремонт

После ухода Се Яо Цзя Юй достала пропись, которую вчера не закончила копировать. Она смочила кисть, приказала служанке растереть тушь и приготовилась продолжить занятие.

Цзя Юй не была особенно близка с Се Яо. Когда встал вопрос об усыновлении, она на самом деле присматривалась к младшему сыну из второй ветви семьи Се — Се Чжэню.

По сравнению с Се Яо, Се Чжэнь был младше и лучше умел располагать к себе людей.

Однако, как только решение было почти принято, этот малыш Се Чжэнь прибежал к ней домой с маленькой деревянной тележкой. Увидев ее, он разрыдался, протянул ей тележку и умолял не забирать его.

Сердце Цзя Юй дрогнуло, и она выбрала старшего Се Яо.

Хотя Се Яо был степенным, он тоже любил бывать вне дома и часто получал какие-то ушибы. В этот раз он столкнулся с разбойниками и едва не погиб.

«Нужно найти ему жену, чтобы у него была привязанность, чтобы он помнил о доме», — подумала Цзя Юй и, довольная этой мыслью, невольно улыбнулась.

Служанка, видя ее хорошее настроение, сказала: — Господин теперь вырос, знает, как добиваться должности, и проявляет почтение. Смотрите, он только что прислал вам пару жемчужных серег. Госпожа взглянет на них позже?

Цзя Юй кивнула. Конечно, нужно взглянуть.

Она давно не носила жемчужных серег, и служанки решили, что она просто не любит жемчуг.

Но она помнила, что первым подарком, который она получила на церемонию совершеннолетия цзицзи, была именно пара жемчужных серег.

Вечером, перед сном, служанка принесла ей серьги. Жемчужины на них были безупречно белыми, превосходного качества, точь-в-точь как те, что хранились в ее памяти.

Служанка помогла ей надеть их, снова осыпая ее комплиментами.

Взгляд Цзя Юй упал на потайное отделение шкатулки для украшений. Там лежали те самые серьги, полученные на церемонию цзицзи.

Столько лет прошло, она ни разу их больше не доставала и не знала, как они выглядят сейчас.

Ее пальцы легко коснулись кольца ящичка. Стоило лишь слегка потянуть, и он бы открылся.

Кончики пальцев дрогнули, но она отдернула руку.

Ночью Цзя Юй выпила немного фруктового вина и рано легла спать.

К сожалению, сон ее был беспокойным. То ей снилось, что на улице идет сильный снег, а она с Се Юанем прячется в доме и играет в го; то снилось жаркое лето, она, обливаясь потом, упражняется в каллиграфии под стрекот цикад; то она снова возвращалась в детство, и старшая сестра тянула ее собирать лотосы… Сны были такими запутанными и яркими, что она почти не отличала их от реальности.

Она почувствовала, как кто-то касается ее руки, медленно скользя ладонью вверх, к плечу. Прикосновение было странным, настойчивым и горячим.

Цзя Юй нахмурилась. Затем чьи-то пальцы коснулись ее лица.

Решив, что это все еще сон, она потерлась щекой и отстранилась: — Господин, не шали.

Назойливое прикосновение на мгновение прекратилось. В полудреме ей привиделся еще один сон: юноша с расплывчатым лицом протягивал ей пару жемчужных серег.

Она колебалась, не зная, брать их или нет.

— Что, не нравятся? — юноша прислонился к стене, подбрасывая и ловя серьги. Его голос был чистым и прямым, свойственным его возрасту, с редкой для него мальчишеской беззаботностью.

Под пологом кровати витал легкий пьянящий аромат.

Ей казалось, что она лежит на бескрайнем высохшем болоте, растрескавшемся на отдельные холмики земли.

Она развязала пояс и медленно сняла с себя одежду, пока не осталась совершенно обнаженной.

Легкий ветерок коснулся ее тела, и она тихонько застонала от приятного ощущения.

Затем начали падать капли дождя, сначала редкие, потом все чаще и сильнее.

Лежа под дождем, Цзя Юй тяжело дышала. Словно страдая от долгой жажды, она открыла рот, жадно глотая эту долгожданную влагу.

Вода прибывала, заполняя трещины между сухими холмиками, поднимаясь все выше и выше, пока не поглотила ее целиком.

Она медленно погружалась в воду, почти ничего не ощущая, кроме биения собственного сердца.

Однако человек не может долго находиться под водой, ей стало нечем дышать.

Она попыталась вырваться, но тело не слушалось, словно кто-то крепко держал ее за руки и ноги, увлекая все глубже и глубже.

Мелькнул белый свет.

Казалось, она снова вернулась в дом семьи Цзя много лет назад. Тогда она была юной девушкой, ее комната находилась на втором этаже, у стены, в очень тихом месте, идеально подходящем для занятий каллиграфией.

За окном дул холодный ветер. Она закрыла окно, разожгла угли, но все равно чувствовала холод.

Обмороженные руки еще не зажили, она долго дрожала, не в силах написать ни одного иероглифа.

Раздался стук. Рука Цзя Юй дрогнула, и на бумагу упала клякса.

Ей показалось, что что-то ударилось в окно. Она встала, открыла его и выглянула наружу.

На стене ограды, скрестив ноги, сидел тот самый юноша. Он был легко одет. Увидев, что она открыла окно, он энергично замахал рукой и широко улыбнулся: — Сегодня вечером будет ночной рынок, хочешь пойти погулять? Братец угостит тебя бататом!

На этом сон оборвался. Цзя Юй немного пришла в себя, но не успела осмыслить увиденное, как вдруг поняла, что кто-то лежит на ней, прижимая ее к постели.

Сердце Цзя Юй замерло от ужаса. Она хотела сопротивляться, но обнаружила, что не может пошевелиться, а тело, против ее воли, казалось, отзывалось на действия нападавшего.

Она закусила губу, уткнулась лицом в подушку и заплакала от чувства невыносимого унижения.

Человек позади, похоже, почувствовал ее слезы. Он замер на мгновение, а затем, словно успокаивая, коснулся губами ее мочки уха: — Госпоже ведь тоже нравится, не так ли? Зачем же плакать?

Цзя Юй никогда не сталкивалась с подобным, и никто никогда не говорил ей, как поступать в такой ситуации.

Слова злоумышленника лишь усилили ее стыд, и она зарыдала в голос: — Сестра… Сестра…

Человек позади казался озадаченным: — Ты недовольна мной? Я же доставляю тебе такое удовольствие, зачем звать кого-то другого?

Цзя Юй плакала навзрыд. Она шевельнула губами, но не смогла разразиться криками и бранью, как ее мачеха Го Ши. Спустя долгое мгновение она лишь прошептала: — Ты… негодяй…

Тот вздохнул. Цзя Юй почувствовала, что давление ослабло, и тут же, обхватив одеяло, забилась в угол кровати. Дрожащим голосом она сказала: — Уходи скорее, иначе я позову людей.

Ответа не последовало.

Цзя Юй набралась смелости и попыталась встать с кровати, чтобы зажечь лампу, но ноги ее подкосились, как только коснулись пола. Она не могла стоять, и что-то теплое и липкое стекало по ее бедрам.

Она была не маленькой девочкой и понимала, что это.

Цзя Юй сидела на краю кровати, обняв одеяло, и беззвучно вытирала слезы.

Она не знала, что сделала не так, чтобы заслужить такое. Она даже не видела лица негодяя, который ее обесчестил.

При этой мысли Цзя Юй заплакала еще сильнее.

Лишь когда ей стало немного легче, она встала и зажгла лампу. Комната осветилась. Все выглядело как обычно, никаких следов вторжения.

Цзя Юй переоделась в чистое, затем взглянула на постель. Ночная рубашка, в которой она спала, валялась на полу. Простыни были влажными, а под пологом все еще витал тяжелый, незнакомый запах.

Глаза Цзя Юй покраснели. Она сдернула полог и стащила все постельное белье на пол.

Шум разбудил двух служанок, дежуривших в соседней комнате. Они вбежали с криками: — Госпожа, что случилось?

Одна из девушек увидела сваленное на пол белье и бросилась поднимать его, но Цзя Юй резко крикнула: — Не подходи!

Служанки испуганно замерли. Цзя Юй всегда была мягкой и не любила вступать в споры.

Такой строгой и гневной они видели ее впервые.

Цзя Юй посмотрела на них. Ей хотелось крикнуть: «Воры в дом залезли, а вы и не знаете, зачем вы вообще нужны?», но слова застряли в горле. Наконец, собравшись с духом, она приказала: — Это белье… оно несет злую ауру, насылает кошмары. Найдите жаровню, я хочу сжечь все это.

Две юные служанки переглянулись. Сжигать постельное белье посреди ночи?

Цзя Юй, боявшаяся, что ее тайна раскроется, при виде их замешательства запаниковала еще больше. Она сильно ударила ладонью по столу и, стараясь выглядеть как можно строже, прикрикнула: — Живо!

Только тогда служанки кивнули и поспешили исполнять приказ.

Когда они ушли, Цзя Юй заметила, что вся дрожит.

На этот раз от страха.

Если кто-нибудь узнает, что случилось с ней, вдовой, как она сможет жить дальше?

Если не умереть, то в этом мире ее ждет лишь презрение и осуждение. Более того, ее семья будет опозорена. Хотя семья Цзя и не слишком хорошо относилась к ней и ее сестре, другие родственницы всегда были с ними дружны. Цзя Юй не хотела, чтобы из-за нее пострадали и они.

Об этом никто не должен узнать.

Цзя Юй моргнула, чувствуя резь в глазах. Ей снова захотелось плакать.

Вскоре служанки принесли во двор жаровню. Цзя Юй, опасаясь привлечь внимание других слуг, холодно сказала: — Если кто-нибудь спросит, скажите, что меня несколько ночей подряд мучили кошмары, я думаю, что дело в этом белье, и хочу сжечь его для успокоения.

К счастью, служанки были молоды и не заметили ни странного состояния Цзя Юй, ни чего-либо необычного с бельем.

Они поверили словам госпожи. Сожгли белье, а затем заботливо приготовили для нее горячую ванну, чтобы она могла прийти в себя после кошмаров.

Цзя Юй отослала служанок. Сидя в лохани, она плескала воду ковшом.

Глядя на свое оскверненное тело, она швырнула ковш и, не в силах больше сдерживаться, закрыла лицо руками и разрыдалась.

Когда она вымылась, на улице все еще было темно.

Постель застелили чистым бельем. Цзя Юй легла, но страх не отпускал ее.

Она позвала одну из служанок спать рядом на кушетке у кровати. Только тогда ей стало немного спокойнее.

Тело ужасно ломило от усталости. Вскоре она крепко заснула.

Когда она снова открыла глаза, уже рассвело.

Цзя Юй потерла глаза. Все случившееся казалось дурным сном.

Она села. Ощущения в теле заставили ее мгновенно побледнеть.

— Значит, это было на самом деле…

Она как в тумане встала, умылась, и ее так же машинально усадили перед зеркалом для утреннего туалета.

Приближенная служанка, видя ее рассеянное состояние, сказала: — Госпожа, вы плохо спали из-за кошмаров? Может, сегодня останетесь дома и отдохнете?

— Выйти из дома?

— Госпожа забыла? Сегодня восьмое число. Разве вы не ездите каждый месяц восьмого числа навестить родителей?

Только тут Цзя Юй вспомнила о дате. Из-за ночных событий она совершенно забыла.

Обычно восьмого числа каждого месяца она сначала ехала в поместье Цзя навестить отца, а затем пересекала полгорода, чтобы увидеться с родной матерью Ли Ши.

Но сегодня у нее на душе было так смятенно, что настроения радовать родителей совсем не было.

«После завтрака съезжу в резиденцию Ци Вана, посоветуюсь с Цзя Бао», — решила она.

Во время завтрака пришел Се Яо, чтобы справиться о ее здоровье.

«В последнее время он стал таким усердным», — подумала Цзя Юй.