Ошеломляющее признание (Часть 1)

Ошеломляющее признание

Цзя Цзяньго, подмигнув Дин Юэжун, принялся жевать оймяцай. Он нарочно взял очень большую порцию.

Чем больше еды, тем дольше ее жевать, а чем дольше он жует, тем легче ему увиливать от ответа.

Отец Цзя, видя затруднительное положение сына, поспешно перехватил разговор: — Даго, наверное, еще не успел рассказать.

Цзя Цзяньго энергично закивал, намеренно невнятно проговорив с набитым ртом: — Я собирался рассказать тебе через пару дней.

На лице Дин Юэжун играла легкая улыбка, она не подала виду, что расстроена, но в душе ей было немного неприятно. Ей показалось, что Цзя Цзяньго ее недооценивает.

Ну и что, что у его семьи есть винодельня и они богаты? Гу Юньчжоу тоже был богат. Если бы она гналась за деньгами, то могла бы вернуться к нему или изначально не расставаться с ним.

У нее не было денег, но она ими и не дорожила.

Впрочем, это неприятное чувство было не таким уж сильным. В конце концов, они просто помогали друг другу, играя свои роли. В будущем они получат свидетельство о браке, будут спать в разных кроватях, а когда придет время, разведутся и больше никогда не увидятся.

Говорит он правду или нет — для нее это не имело большого значения.

За ужином Дин Юэжун узнала, что у семьи Цзя не только есть винодельня в Китае, но и виноградник во французском Бордо. У них также была вилла в городе S, а Цзя Цзяньго ездил не на обычной машине за двести с лишним тысяч, а на роскошном автомобиле за два с лишним миллиона. Он был самым настоящим богатым наследником.

Под конец ужина мать Цзя взяла с пола большой бумажный пакет, в котором, судя по всему, лежала либо сумка, либо одежда.

— Тетя приехала в спешке и не успела приготовить достойный подарок, не обессудь, — сказала она и передала пакет Дин Юэжун через Цзя Цзяньго. Дин Юэжун взяла пакет, открыла его и увидела внутри блестящую черную норковую шубку.

На пакете были надписи на иностранном языке, похоже, на французском. Дин Юэжун поспешно засунула шубку обратно в пакет и протянула его матери Цзя: — Тетя, этот подарок слишком дорогой, я не могу его принять.

— Бери, бери, это просто знак внимания от тети, — мать Цзя не взяла пакет.

— Да, бери, — поддержал ее отец Цзя.

— Возьми, — сказал и Цзя Цзяньго.

Дин Юэжун бросила на него равнодушный взгляд, и Цзя Цзяньго смущенно отвел глаза.

После небольшой перепалки Дин Юэжун все же приняла подарок. — Спасибо, тетя.

Мать Цзя взяла Дин Юэжун за руку и похлопала ее: — Ты мне все больше и больше нравишься. Кстати, твои родители завтра свободны? Если да, позови их на ужин. Я хочу с ними познакомиться, посмотреть, какие родители смогли воспитать такую замечательную дочь.

— Ее родители — научные руководители докторантов, — вставил Цзя Цзяньго, стараясь польстить Дин Юэжун.

Мать Цзя не поняла: — Разве они не профессора?

— Они профессора и научные руководители.

Мать Цзя все еще не понимала, но не стала переспрашивать при Дин Юэжун, боясь, что та посмеется над ее необразованностью.

Дин Юэжун не стала сразу отказываться от приглашения, но и не согласилась однозначно: — С ужином проблем нет, но им неудобно выходить из дома.

Цзя Цзяньго поспешил объяснить за нее: — У дедушки Жунжун рак легких в последней стадии, дома кто-то должен быть.

— Ой! — родители Цзя были очень удивлены. — Какой рак? — спросила мать Цзя.

— Рак легких, — ответила Дин Юэжун, не желая углубляться в эту печальную тему.

Цзя Цзяньго подмигнул матери, и та, поняв намек, немного подумала и смягчила голос: — Может быть, — предложила она Дин Юэжун, — мы с дядей Цзя зайдем к твоему дедушке, навестим его и заодно познакомимся?

Дин Юэжун не стала возражать: — Я поговорю с родителями, договоримся о времени. Дядя и тетя, вы надолго приехали?

— Дядя Цзя может остаться максимум на четыре дня, а я могу и подольше, — улыбнулась мать Цзя.

— Поняла, — кивнула Дин Юэжун.

После ужина родители Цзя проводили Дин Юэжун до выхода из отеля, а Цзя Цзяньго отвез ее домой.

Сидя на пассажирском сиденье, Дин Юэжун опустила стекло и помахала родителям Цзя: — Возвращайтесь, вечером прохладно.

— Ничего! — Мать Цзя тоже помахала ей. — Даго, езжай осторожнее.

По дороге Дин Юэжун молчала. Цзя Цзяньго время от времени поглядывал на нее, хотел что-то сказать, но не решался.

Наконец, он все же заговорил: — Ты на меня обиделась?

— Нет, — Дин Юэжун смотрела на дорогу перед собой.

— По голосу слышно, что обиделась, — сказал Цзя Цзяньго, глядя на дорогу и держа руль.

— Я сказала, что нет, значит нет. — После слов Цзя Цзяньго Дин Юэжун действительно начала немного злиться.

Цзя Цзяньго украдкой взглянул на нее: — Я не хотел тебя обманывать…

— Тебе не нужно мне объяснять, я понимаю, — перебила его Дин Юэжун.

— Что ты понимаешь? — Цзя Цзяньго покрылся испариной. — Ты меня неправильно поняла, у меня не было никаких задних мыслей, я просто думал, что эти деньги не мои…

— Не нужно оправдываться, — снова перебила его Дин Юэжун. — Прежде чем мы распишемся, мы пойдем к нотариусу и составим брачный контракт. Мне не нужна ни копейки от твоей семьи.

Цзя Цзяньго понял, что между ними возникло серьезное недопонимание. Убедившись, что сзади нет машин, он резко перестроился и остановился на обочине. Дин Юэжун дернулась вперед, а затем откинулась обратно на сиденье. — Что ты делаешь?! — испуганно воскликнула она.

Цзя Цзяньго, держа руль, повернулся к ней: — Ты можешь не передергивать мои слова?

— А как я их передергиваю? — спокойно спросила Дин Юэжун.

Цзя Цзяньго потерял дар речи. Он мог бы сказать, в чем именно Дин Юэжун его неправильно поняла, но это прозвучало бы грубо, и он постеснялся.

Сдавшись, он выдохнул и поднял руки: — Хорошо, хорошо, я во всем виноват. Мне следовало рассказать тебе о своей семье раньше. Не сердись на меня, ладно?

Дин Юэжун отвернулась и снова стала смотреть вперед: — Тебе не нужно мне ничего объяснять. Мы никто друг другу, просто играем роли в одном спектакле.

Эти слова звучали неприятно, но были правдой. Они не были настоящей парой и не собирались по-настоящему жениться, просто должны были получить свидетельство о браке. А получить свидетельство и по-настоящему пожениться — это разные вещи.

Следуя этой логике, ему действительно не нужно было рассказывать ей все о своем состоянии и чувствовать себя виноватым.

Однако Цзя Цзяньго сейчас чувствовал себя очень виноватым, настолько, что у него перехватило дыхание.

Ему очень хотелось все объяснить Дин Юэжун, рассказать о причинах, по которым он скрывал правду, но он чувствовал, что сейчас неподходящий момент, потому что она была рассержена и вряд ли стала бы его слушать.

Он понял, что, несмотря на свой обычно мягкий характер, Дин Юэжун все же могла быть вспыльчивой.

Глубоко вздохнув, Цзя Цзяньго молча вернулся за руль, выехал на дорогу и отвез Дин Юэжун домой.

Дин Юэжун открыла дверь и вышла из машины. Когда она уже собиралась захлопнуть дверь, Цзя Цзяньго робко, словно оправдываясь, напомнил ей: — Не забудь сказать родным, что мои родители хотят навестить вас.

— Знаю, езжай осторожнее, — спокойно ответила Дин Юэжун и, захлопнув дверь, направилась к подъезду.

«Езжай осторожнее» — это слова заботы, но все зависит от тона. Тон Дин Юэжун был совершенно равнодушным, и Цзя Цзяньго почувствовал укол в сердце.

Возможно, из-за ночной темноты, возможно, из-за отношения Дин Юэжун, а может, по какой-то другой причине, в душе Цзя Цзяньго вдруг вскипела кровь. Эта кровь ударила ему в голову, заставив его открыть дверь, выйти из машины, опереться на нее рукой и крикнуть вдогонку Дин Юэжун: — Постой…

Он не знал, как к ней обратиться.

«Сяо Дин» звучало слишком официально, как будто он обращался к мужчине.

«Госпожа Дин» — слишком отстраненно.

«Жунжун» — это обращение для публики, для демонстрации их отношений, оно не подходило для разговора наедине. Он чувствовал, что они еще не настолько близки.

Он знал, что родные называют Дин Юэжун «Нюню», но сам не мог ее так назвать — это было слишком интимно, даже интимнее, чем «Жунжун».

Дин Юэжун обернулась: — Что-то случилось?