Глава 2 (Часть 1)

Глава 2

Услышав это, Сун Шумянь словно громом поразило. Она не могла поверить, что мужчина, который совсем недавно мило с ней беседовал и смеялся, теперь предлагает ей выйти замуж вместо своей сестры, да еще и за такого человека.

Не теряя надежды, она спросила:

— Кузен, ты шутишь, правда? Я вместо нее? Как я могу выйти за него вместо нее?

Сюй Яньчжоу избегал ее взгляда, смотря куда-то в сторону двери.

— Принцесса Чаннин сказала лишь, что просит руки второй госпожи семьи Сюй для Третьего Се. Она не называла Сыцяо по имени. Они считают тебя кузиной семьи Сюй. Если мать удочерит тебя, то по возрасту… Сыцяо пятнадцать, тебе шестнадцать. Ты станешь второй госпожой семьи Сюй, а все остальное можно скрыть.

Эти слова явно были заранее подготовлены. Его совершенно не волновало ее согласие, он просто поставил ее перед фактом.

Сун Шумянь, еще сохраняя остатки самообладания, сказала:

— Ты придумал хитрый план, кузен. Но семья Се — не простые люди. Ты действительно думаешь, что сможешь их обмануть? Принцесса Чаннин просила руки второй госпожи семьи Сюй — это значит, что она имела в виду конкретного человека. Если ты подсунешь им другую, разве они согласятся, когда узнают правду?

— Во время церемонии лицо невесты будет скрыто покрывалом, никто ничего не заметит. А к моменту брачной ночи все будет решено, ничего изменить будет нельзя.

Сюй Яньчжоу, с его благородной внешностью и безупречными манерами, говорил это с таким видом, словно не видел в своих словах ничего предосудительного.

Сун Шумянь отдернула руку и встала. От долгого сидения на корточках у нее закружилась голова, ноги подкосились, и она упала на пол.

Сюй Яньчжоу хотел помочь ей подняться, но она незаметно уклонилась.

Сун Шумянь с разочарованием смотрела на него. Ее прекрасные миндалевидные глаза наполнились слезами.

— Ты говоришь, что кузина Сыцяо слишком робка и не вынесет издевательств этого распутника Се Цюнъина. А я, по-твоему, вынесу? Если кузина выйдет замуж, за ней будет стоять поместье министра. А что будет за мной? Если Се Цюнъин в первую брачную ночь обнаружит подмену, ты подумал, что со мной будет?

С каждым словом Сун Шумянь все больше распалялась, слезы градом катились по ее щекам. Она крепко сжимала грудь, рыдая навзрыд.

Девушка была очень красива, и даже плакала трогательно. Ее отчаянные вопросы заставляли любого, кто видел ее в таком состоянии, чувствовать себя виноватым в страшном преступлении.

Однако рыдания Сун Шумянь не смягчили сердце Сюй Яньчжоу. Он лишь холодно ответил:

— В конце концов, это семья Се настояла на браке. Если им не понравится невеста, они могут расторгнуть помолвку. И на этом все закончится.

«Расторгнуть помолвку?» Сун Шумянь никак не могла понять, как он мог произнести такие бездушные слова.

Если девушку вернут в родительский дом в первую брачную ночь, ее репутация будет полностью разрушена. Она не только не сможет снова выйти замуж, но и до конца своих дней будет терпеть презрение в поместье Сюй.

Семья Сюй все просчитала, и теперь, даже если Сун Шумянь откажется, это ничего не изменит.

Вспоминая шесть лет, проведенных рядом с Сюй Яньчжоу, она чувствовала себя полной дурой.

Сюй Яньчжоу нравились кроткие девушки, и она старалась быть сдержанной, даже смеяться боялась слишком громко. Она заставляла себя любить то, что нравилось ему, и ненавидеть то, что он ненавидел. Когда в четырнадцать лет ее фигура начала округляться, он сказал, что это слишком вызывающе, и велел ей носить тугой корсет. Сун Шумянь, несмотря на дискомфорт, беспрекословно подчинялась.

Он боялся, что его сестра не выдержит Се Цюнъина, а ее считал вещью, с которой можно делать все, что угодно.

Осознав все это, Сун Шумянь подняла голову и горько усмехнулась, глядя на Сюй Яньчжоу.

— Кузен, разве ты не понимаешь, что со мной будет, если брак расторгнут? Лучше бы ты позволил Третьему Се заколоть меня мечом, чем отправлять обратно в поместье Сюй.

Увидев такую горечь в ее словах, Сюй Яньчжоу холодно ответил:

— Кто научил тебя так разговаривать? Шесть лет обучения прошли даром?

«Конечно, он может поступать как последняя сволочь, а мне даже злиться нельзя».

Увидев истинное лицо Сюй Яньчжоу, Сун Шумянь поняла, что он всегда был таким — строгим к другим и снисходительным к себе.

Он учил ее, что «мужчинам и женщинам не следует сидеть за одним столом после семи лет», но сам постоянно нарушал это правило, прикасаясь к ней.

От обиды у нее перехватило дыхание, лицо покраснело.

Сун Шумянь всем сердцем была предана Сюй Яньчжоу. Она считала его хорошим человеком и мечтала о совместном будущем, но все оказалось лишь ее фантазией.

Как такой человек, как Сюй Яньчжоу, мог обратить на нее внимание? У нее не было ни отца, ни матери, даже дома не осталось.

Он забавлялся с ней, пока ему было интересно, а потом решил избавиться, не заботясь о ее судьбе.

Сун Шумянь наконец поняла, что в глазах Сюй Яньчжоу она была всего лишь игрушкой, которую можно использовать и выбросить!

Сюй Яньчжоу всегда был непреклонен. Раз уж он принял такое решение, дальнейшие споры ничего не изменят — ей придется выйти замуж за первого повесу столицы, Се Цюнъина, вместо Сюй Сыцяо.

Сун Шумянь дрожала от холода, охватившего ее. Поднявшись с пола, она сказала:

— Во всем поместье Сюй только ты, кузен, один проявлял ко мне сочувствие и доброту. Ты шесть лет обучал меня поэзии и литературе, и я не могу тебе отказать. Но после того, как я выйду замуж за Се Цюнъина вместо Сюй Сыцяо, я больше не буду считать себя твоей ученицей.

Сказав это, она, не обращая внимания на реакцию Сюй Яньчжоу, прошла во внутренние покои и легла на кушетку, безмолвно давая понять, что ему пора уходить.

Сюй Яньчжоу долго стоял в комнате, глядя в сторону Сун Шумянь, но в конце концов ушел.

Дождь, который лил несколько дней, наконец прекратился. В воздухе еще витал запах влажной земли. С наступлением ночи на темном небе появился тонкий серп луны, чей бледный свет, словно прозрачная вуаль, окутывал землю мерцающим сиянием.

До начала комендантского часа еще оставалось время, и в ресторанах было шумно. Крики задир, смешиваясь со звуками музыки и пения, разносились по улицам.

В роскошном отдельном кабинете, защищенном от уличного шума, царила относительная тишина.

Внезапно дверь распахнулась, впуская волну звуков с улицы. В кабинет ворвался молодой человек в яркой одежде, его голос гремел, как барабан:

— Се Цюнъин, ты нехорошо поступаешь! Ты с нами вместе сплетничал о Сюй Яньчжоу, а теперь идешь свататься к его сестре?!

Этого человека звали Ду Хэань. Недавно отец посадил его под домашний арест, и, едва вырвавшись на свободу, он тут же отправился искать своих приятелей-гуляк.

Се Цюнъин возлежал на низком диване, закинув ногу на ногу. На нем был фиолетовый халат с золотой каймой, а белый нефритовый пояс подчеркивал его широкие плечи и узкую талию.

Услышав шум у двери, он лишь повернул голову и посмотрел, а затем, словно от раздражения, закрыл уши рукой.

Рядом с Се Цюнъином сидел еще один молодой человек по имени Чжао Чэнсюань, второй сын Главного ученого Императорской Академии.

Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Те, кто водился с Се Цюнъином, тоже были первоклассными повесами.

Когда Ду Хэань вошел, слуги закрыли за ним дверь, и в кабинете снова стало тихо.

Видя, как Се Цюнъин закрывает уши и делает вид, что ему все равно, Ду Хэань еще больше разозлился. Он подтащил стул к Чжао Чэнсюаню и уселся рядом, готовясь к шумной перепалке.