Глава 4 (Часть 2)

Я не знала, что сказать, и просто молча слушала, слегка повернув голову к ночному пейзажу за окном.

В отличие от тихой летней ночи, человек на том конце провода, казалось, с трудом набрался смелости и теперь был полон решимости выложить всё без остатка. От этого его слова сыпались, словно из пулемёта.

Эти слова проникали мне в уши, и, хотела я того или нет, мой мозг автоматически начал их осмысливать.

— Прости за нашу холодность все эти годы, но на всё были причины, Рицука!

— Мы с Рёко не могли иметь детей по состоянию здоровья. Ты появилась словно с неба. Мы обратились в полицию, ждали три месяца, но никто так и не пришёл за тобой. Поэтому мы решили тебя удочерить.

— Первые два года после удочерения мы с Рёко жили в Японии. Наша семья была очень счастлива. Но когда тебе было пять лет, ты внезапно тяжело заболела. У тебя была высокая температура, причину которой не могли найти. Нам пришлось отвезти тебя в лучшую больницу Токио. Там неожиданно выяснилось, что у тебя болезнь, невиданная ранее в истории медицины.

— Мы консультировались со многими врачами, но никто не мог дать объяснений. Единственное, в чём все были уверены, — ты не доживёшь до 17 лет. Точнее, в твой семнадцатый день рождения клетки твоего тела по какой-то причине просто атрофируются и умрут.

— Тогда врачи предложили нам два варианта. Первый — оставить тебя в больнице для наблюдения. Хотя ты была неизлечима, по крайней мере, остались бы ценные образцы для будущих медицинских прорывов. Второй — принять реальность, смириться с тем, что ты умрёшь в 17 лет, и позволить тебе прожить жизнь обычной японской девушки…

53

Он закончил и замолчал.

Я тоже молчала.

Какое-то время в трубке было слышно только наше дыхание.

Через некоторое время он позвал меня по имени:

— Фудзимару Рицука? Ты в порядке?

Я тихонько усмехнулась и ответила:

— Я в порядке. Спасибо, что сделали такой выбор. Моя жизнь была замечательной, я очень счастлива. Но почему ты вдруг решил рассказать мне об этом сейчас?

Мой отец на том конце провода помолчал немного, а потом ответил:

— Потому что тебе уже 15, скоро будет 16. Я не знаю, какой жизни ты хочешь. Если у тебя есть какие-то неисполненные желания… по крайней мере…

— М-м… — Я тихо вздохнула. — На самом деле, меня всё устраивает.

— Я знаю. Вы с матерью потом уехали за границу, жили раздельно много лет. Наверное, боялись слишком сильно ко мне привязаться, чтобы потом было легче отпустить… Ты позвонил мне, предложил исполнить мои желания, потому что чувствуешь себя виноватым?

— … — На том конце провода молчали, потом он сказал: — Рицука, если ты хочешь приехать ко мне или…

— Не нужно, — ответила я.

— Мне очень нравится Япония, нравится моя нынешняя жизнь, — я улыбнулась. — Не беспокойся обо мне и не чувствуй себя виноватым. Дедушка подарил мне много любви, тётя Сэйко и Джотаро тоже. Для меня этого уже достаточно.

— Давай просто останемся незначительными в сердцах друг друга. Так будет лучше.

54

Звонок завершился.

Но я долго не клала трубку.

Из трубки доносился долгий гудок «диии—». Я подняла голову и не смогла сдержать смешок.

Видите? Я, Фудзимару Рицука.

Идеально отыграла предсказанный флаг.

Чего я никак не ожидала, так это того, что все мои предсказания сбудутся — знала бы, предсказала бы себе выигрыш в лотерею.

55

Фестиваль фейерверков уже начался.

Один за другим фейерверки расцветали в небе, издавая оглушительные звуки.

Разноцветные огни фейерверков через огромное окно осветили мою гостиную и моё лицо.

Ночное стекло, словно мутное зеркало, отражало моё жалкое состояние.

На мне была юката тёплых тонов. Тётя Сэйко сказала, что она очень идёт к моим рыжим волосам и глазам, делая меня похожей на летний подсолнух.

Поэтому я выбрала её.

Но сейчас это казалось ошибкой.

Даже в нечётком отражении стекла я видела своё серовато-бледное лицо, которое ещё больше выделялось на фоне оранжевой юкаты.

56

Ах, знала бы я, выбрала бы ту юкату цвета ночного неба с вышитыми по подолу маленькими золотыми рыбками.

Мне она так нравилась, потому что золотые рыбки были очень милыми.

Я думала об этом, положив руку с телефонной трубкой на колени.

Другой рукой я закрыла лицо. Хотела улыбнуться, но слёзы неудержимо потекли.

57

Ночь скрыла мои слёзы.

Грохот фейерверков заглушил мои рыдания.

Этой ночью в моём мире была только я.

Я одна и это мимолётное, сияющее великолепие, расцветающее лишь на одну ночь.