Глава 8. Лотосы в Юнби-дянь (Часть 1)

В итоге, Чжао Люй остался доволен ужином, в то время как Юй Чань едва притронулась к еде. Прежняя Фань-цзи вышла замуж за Чжао Люя еще до его восшествия на престол, и они были настоящей супружеской парой. Но для Юй Чань эти откровенные ласки были пыткой, которую она должна была терпеть молча. Хуже всего было то, что ее тело начинало реагировать на прикосновения.

Юй Чань готова была расплакаться. Хотя ее тело лишь слегка горело, это неожиданное чувство вызывало у нее сильный дискомфорт. Неужели это и было то самое влечение? Или это тоже было одним из необходимых качеств фаворитки? Когда Чжао Люй попытался обнять ее, она наконец нашла повод, чтобы отправить его восвояси.

— Неужели прикосновение к руке — это так страшно? Зачем выставлять меня за дверь, словно я чудовище? — Чжао Люй, стоя у закрытых дверей, недовольно потер лицо. Его любимая наложница была прекрасна во всем, кроме своей чопорности. Конечно же, он и не подозревал, что причина была в нем самом.

После этого случая Юй Чань все еще опасалась, что Чжао Люй снова придет к ней на ужин. Она надеялась, что, соблюдая траур, сможет спокойно заниматься своими делами, не выходя из покоев. Но ей, как оказалось, приходилось остерегаться не только придворных интриг, но и самого Вана.

Однако большинство наложниц думали иначе. Пин-ван постоянно развлекался, приглашая к себе танцовщиц и музыкантов, и редко появлялся в гареме. А из-за своего положения танцовщицы и музыканты, как до, так и после близости с Ваном, должны были принимать особое снадобье. Тайилин И Цин следил за этим, и никому не удавалось сохранить ребенка.

Это устраивало и сторонников Вана, и сторонников Цинь. Первые не хотели, чтобы старший сын Пин-вана родился от женщины низкого происхождения, а вторые поддерживали Цинь Вэньхуэй и не хотели, чтобы кто-то опередил ее. В любом случае, Пин-ван был еще молод и только в этом году достиг совершеннолетия, поэтому о наследниках можно было подумать позже. После того как Цинь Син-сы отправил свою дочь во дворец, другие министры отказались от подобных планов, поскольку это означало бы открытое противостояние с Линьинєм, и никто не хотел навлекать на себя его гнев.

Сторонники Вана поддерживали Фань-цзи, сторонники Цинь — Цинь-цзи, а остальные наложницы, красавицы и фрейлины оставались в тени. Понимая, что им не сравниться с этими двумя, они могли лишь выбрать, к какой стороне примкнуть. Самым надежным способом было родить ребенка, чтобы обеспечить себе положение во дворце. Тем более, что пока ни у кого в гареме не было детей, и первая родившая, несомненно, получила бы щедрую награду.

Фань-цзи соблюдала траур, и множество глаз следили за ней. Если бы она забеременела, это был бы не повод для радости, а скандал. Несмотря на ее высокий статус и благосклонность Пин-вана, у нее не было бы никаких шансов. Таким образом, успех остальных наложниц зависел от того, станет ли Цинь-цзи единственной фавориткой.

Судя по настроениям при дворе, Цинь-цзи, чтобы добиться своего, должна была последовать примеру Фань-цзи, хотя бы для виду. С древних времен образ идеальной королевы был недостижимым идеалом. Она должна была убеждать императора заботиться о народе, быть справедливым ко всем наложницам и даже самой подбирать ему красивых девушек, демонстрируя свое великодушие. Она могла бы прославиться своей добродетелью, но кто знает, что творилось у нее в душе? Только ей одной это было известно.

Терпеть или не терпеть — вот в чем вопрос.

Юй Чань, обдумав ситуацию, решила, что роль фаворитки гораздо проще и безопаснее, чем роль добродетельной королевы, по крайней мере, это избавляло ее от необходимости скрывать свои истинные чувства. Но для этого требовалось, чтобы Ван был хоть немного благоразумен, чтобы не обречь весь гарем на участь вдов или пленниц. Она вспомнила, как семья Цинь расправлялась со своими врагами, и представила, как ее саму могут использовать в качестве подарка.

На Чжао Люя надежды было мало, поэтому, возможно, ей стоило попытаться наладить контакт с Чжао Чу или У Цзином? Эти двое были лидерами партии Вана. Или же ей следовало понаблюдать за Цинь Вэньхуэй, попытаться сблизиться с ней и разузнать что-нибудь о планах Цинь Син-сы?

Пока Юй Чань занималась укреплением здоровья и обдумывала свои действия, Цинь Вэньхуэй решила действовать. В ее Юнби-дянь был пруд с лотосами, которые недавно распустились, и она пригласила нескольких наложниц полюбоваться цветами, выпить чай и поболтать. В последнюю часть Юй Чань, конечно же, не верила.

Это была всего лишь небольшая встреча, поэтому Юй Чань тоже получила приглашение. Она могла бы отказаться, сославшись на плохое самочувствие. Но пока Цинь Вэньхуэй не начала открыто действовать, Юй Чань решила посмотреть, что та задумала. Шу Цинь беспокоилась за ее безопасность, но Юй Чань лишь улыбнулась, понимая, что время еще не пришло.

Юнби-дянь полностью оправдывал свое название — зелень окружала дворец со всех сторон. Летние листья лотосов плотно покрывали поверхность пруда, а изящная беседка с двойной крышей, выступающая над водой, придавала пейзажу особую красоту. Юй Чань, впервые оказавшись здесь, сразу заметила свежую краску на балках. Все дворцы в гареме, кроме Чаомин-дянь, покоев Чжао Люя, и пустующего Фэнцзао-дянь, были небольшими, и ни у кого не было собственного сада с прудом. Цинь Вэньхуэй удалось создать такой всего за несколько месяцев, и это говорило о многом.

— Я мечтала о саде с пионами, но, увы, попала во дворец слишком поздно, и время для их посадки уже прошло. Пионы — поистине царственные цветы, разве могут с ними сравниться лотосы? К тому же, рытье пруда создавало столько шума. Надеюсь, дорогие сестры, вы простите мне эту небольшую небрежность, — сказала Цинь Вэньхуэй, но в ее голосе слышалась гордость.

В беседке уже сидели две наложницы и слушали Цинь Вэньхуэй. Одна из них, в розовом шелковом платье, с улыбкой сказала: — Цинь-мэймэй, ты хочешь нас пристыдить? После твоих слов нам остается только вернуться и снести свои дворцы. По сравнению с твоим садом, наши покои просто жалкие лачуги. — Это была Инь-цзи, дочь Тинли Инь Пэнъюня.