Глава 14

Дождь усиливался, и из-за очень грязной дороги повозка замедляла ход.

— Будьте вы прокляты! — выругался У Да, плюхнувшись на повозку. Половина его тела промокла насквозь. — Дорога становится всё труднее. Когда мы доберёмся до провинции Лу… А ну, отойдите! Не мешайте мне!

Панпан испуганно съёжился в углу. У Да был доволен: «Этот сопляк всё ещё так меня боится, отлично, отлично. Это значит, что у меня ещё есть порох в пороховницах, и я всё так же могу успокаивать детей одним взглядом».

Панпан, конечно, боялся не У Да, а Ся Билей, которая тоже съёжилась в углу, не поднимая головы. Её глаза, казалось, светились призрачными огоньками, полными обиды.

«Мамочки, Панпан боится! Что это за призрачный мир? Неужели небеса ослепли? Эти проклятые торговцы людьми действительно достойны вашей защиты?»

Ся Билей никак не могла понять, почему молнии преследовали её. С самого детства она не совершала никаких плохих поступков. Единственное, что она сделала плохого, это захотела убить У Да и У Эра. Но она ведь ещё ничего не сделала! Неужели небеса не позволяют даже думать об этом?

— Что с ней? — Цинь Мао взглядом указал на Ся Билей, вопросительно глядя на Панпана.

У Да был в повозке, поэтому Панпан, конечно, ничего не осмелился сказать, лишь выразил своё состояние взглядом, полным безысходности и желания расплакаться.

Небо становилось всё темнее. У Да и У Эр повесили фонарь на переднюю часть повозки и продолжили гнать лошадей вперёд.

Здесь не было места для ночлега, им нужно было добраться до разрушенного храма впереди, чтобы переночевать.

Цинь Мао посмотрел на небо, словно в нём зияла огромная дыра, и нахмурился: «Где-то засуха, где-то наводнение. Раньше беспокоились, что весенних дождей будет недостаточно, а теперь небеса устроили настоящий потоп!»

Ся Билей, напротив, обрадовалась. «Хорошо, что идёт дождь. Мы едем медленнее, и у меня будет больше времени для действий».

— Весной редко бывают такие сильные дожди, — воскликнул Панпан, с тревогой глядя в небо. — Хорошо, что, хотя иногда и гремит гром, он не преследует сестрицу Билей, как днём. Наверное, днём Бог Грома по ошибке принял её за кого-то другого, или просто был в замешательстве!

Он ведь говорил, что сестрица Билей такая милая и добрая в её юном возрасте, как она могла совершить что-то, за что её поразила бы молния?

Ся Билей думала совсем наоборот. Она считала, что небеса явно потворствуют этим двум торговцам людьми. Вот доказательство: когда она была одна, молнии преследовали её с радостью, а теперь, когда она сидит так близко к торговцам, они не бьют по ним!

Ся Билей опустила глаза, стараясь скрыть в них свирепость и жажду убийства.

Если бы обычного человека преследовала молния, он бы, конечно, перепугался до смерти, а затем поспешно стал бы пересматривать все свои плохие поступки, чтобы потом завязать с прошлым, строить мосты и дороги, и стать хорошим человеком или святошей. Но… как пациент с запущенным подростковым бунтом, твёрдо убеждённая, что она ни в чём не виновата перед миром, а весь мир ей должен, Ся Билей, наоборот, воспылала ещё большей яростью!

«Я всё равно убью этих двух ублюдков! Небеса, если у вас хватит смелости, убейте меня! Через восемнадцать лет я снова стану бой-бабой!»

***

Ся Билей, прищурившись в тусклом свете фонаря, остекленевшим взглядом смотрела на несколько иероглифов перед разрушенным храмом: «Храм Истинного Человека Минчуна»!

«Чёрт возьми! Сестрица, я добралась до храма твоего хахаля, нет, твоего парня».

Ся Билей долго колебалась, затем схватила Панпана: — Панпан, не мог бы ты рассказать мне о деяниях Истинного Человека Минчуна?

Панпан странно посмотрел на неё: — Сестрица Билей, история Истинного Человека Минчуна известна всем. Как ты можешь не знать?

В Даляне девять из десяти матерей рассказывают своим детям истории Истинного Человека Минчуна в качестве сказок на ночь. «Неужели сестрица Билей из какой-то глуши?»

Ся Билей фыркнула: «Я не знаю? Ошибаешься! Я знаю о Истинном Человеке Минчуне… кхм… и о его девушке лучше всех. Кхм, конечно, я знаю, просто мне хочется послушать тебя… Здесь так темно, мне немного страшно…» Ся Билей с трудом изобразила испуг. Как неместная, она хоть и имела воспоминания прежней хозяйки тела, но каждый раз ей приходилось «открывать жёсткий диск» и принимать все оставшиеся эмоции. Ся Билей заявила, что не очень любит «открывать жёсткий диск», тем более для такой общеизвестной информации.

Панпан посмотрел на тёмную ночь, где не было видно ни зги, и на храм, который в тусклом свете фонаря казался широко раскрытой пастью, готовой поглотить людей. Он с сочувствием сжал руку Ся Билей: — Сестрица Билей, не бойся, Истинный Человек Минчун — наш народный защитник, он нас защитит…

Ся Билей слушала рассказы о деяниях Истинного Человека Минчуна. В общем, это была история в стиле Небесного Наставника Чжана, искореняющего зло и ложь.

Все вошли в храм, у которого обвалилась дверь. Хотя водонепроницаемый фонарь из промасленной бумаги, который держал У Да, светил тускло, Ся Билей всё же смогла разглядеть, что в этом разрушенном храме были голые стены, и кроме того, что он худо-бедно защищал от ветра и дождя, в нём ничего не было.

Видимо, пожертвования были неважными. Ся Билей «зажгла свечу» для парня своей сестрицы. «Как же он беден! Сестрица, это, должно быть, настоящая любовь!»

В старинных сериалах разрушенные храмы всегда были зонами повышенной опасности, то есть сюда постоянно приходили люди, чтобы убивать, мстить, тайно встречаться, искать сокровища или даже обсуждать заговор против трона… Одним словом: разрушенный храм был словно проклят, оттуда постоянно вытаскивали мертвецов!

Поэтому Ся Билей ничуть не удивилась, когда У Да и его сообщники нашли в храме дрова. Она лишь пожалела сидящее высоко божество: убийства, месть, тайные свидания и всякие аморальные поступки постоянно происходили у него на глазах. «Вы хоть раз задумывались о чувствах богов?»

Разгорелся костёр, и всё вокруг стало чётче. Ся Билей разглядывала высоко сидящую глиняную статую Истинного Человека Минчуна. Ей нужно было хорошенько рассмотреть, как выглядит парень её сестрицы.

— Это… Истинный Человек Минчун? — Голос Ся Билей немного дрогнул. Она с трудом повернулась и спросила Панпана: — Неужели статую другого божества по ошибке поставили?

Панпан поспешно сложил ладони и поклонился статуе: — Сестрица Билей, ты любишь шутить. В храме Истинного Человека Минчуна, конечно же, стоит статуя Истинного Человека Минчуна.

— Вот как… — Ся Билей выглядела ошарашенной, её голос словно доносился из далёких небес: — Панпан, ты не сказал мне, что Истинный Человек Минчун… призрачный культиватор.

Зеленолицый с клыками! А-а-а… Я чуть не умерла от страха! Это же не божество, это явно злой дух, выбравшийся из ада!

— Тьфу! Детские слова не в счёт, пусть ветер их унесёт! — Панпан поспешно снова поклонился: — Истинный Человек, не сердись на сестрицу Билей. Сестрица Билей, ну что ты такое говоришь, Истинный Человек Минчун просто не очень красив…

«Как он мог стать призраком в твоих устах? Ха-ха, я думала, что он максимум некрасив, но всё же человек. Ты не сказал, что Истинный Человек Минчун — это другой вид!»

Ся Билей с выражением запора на лице позволила Панпану схватить себя и заставить поклониться. Она ошиблась. Сначала она думала, что это версия Небесного Наставника Чжана, а оказалось, это история Чжун Куя!

Вспомнив, что сестрица, когда вырастет, будет красавицей, способной опрокинуть царства, не уступающей А Мао, и взглянув на зеленолицую, свирепую статую с клыками, Ся Билей поняла: «Настоящая любовь! Абсолютно настоящая любовь!»

Ся Билей вдруг осознала: «Это не Золушка или принц из мира призраков, это же версия Красавицы и Чудовища!»