Этот ресторанчик под названием «Старый Сицзин» специализировался на хого в медных котлах с самого моего детства. Каждый котел был покрыт патиной времени.
Меня зовут Чжан Мужань, и я сейчас ем хого.
Напротив меня сидит лысый толстяк Сяо Цян — главный знаток древностей на Антикварной улице.
— Сяо Цян, что хорошего на этот раз прикупил? — спросил я, накладывая себе полную тарелку баранины.
— Да ничего особенного. В этом году дела идут из рук вон плохо. Толковых вещей нет, а те, что есть, стоят бешеных денег. Торговля совсем не идет, — вздохнул Сяо Цян, явно расстроенный.
— В этом году вообще все не слава богу. Вот у меня в салоне уже полмесяца ни одной покраски или завивки. Одними стрижками даже на аренду и коммунальные услуги не заработаешь, — пожаловался Асинь, не переставая при этом орудовать палочками. Он явно пытался наверстать упущенное после покупки браслета для Сяо Мо, словно хотел съесть завтрак, обед и ужин за один присест.
— Кстати, о делах. Как продвигается твоя роспись по кости? Я уже месяц как уехал, скоро должна быть готова?
— Да не горит, — ответил я. — Вот, немного денег заработал, теперь должно хватить. Кстати, Сяо Мо, верни-ка мне пока браслет.
— А, — Сяо Мо послушно сняла браслет и протянула мне.
— Завтра схожу и сделаю сертификат. В еде и выпивке я непривередлив, но если дело касается покупок в моем магазине и экспертизы, то все должно быть четко, — сказал я, убирая браслет в потайной карман рюкзака и тщательно застегивая молнию.
— Да не нужно, брат Чжан, я тебе доверяю.
— Слушай меня, — отмахнулся я. — Завтра после обеда приходи забирать.
— Смотрите, снег пошел! Первый снег в этом году! — воскликнула Сяо Мо.
Мы посмотрели в окно. Под светом фонарей действительно кружились первые снежинки.
— Брат Чжан, а бирюза боится холода? У нас на северо-востоке скоро зима, не повредит ли ей мороз? Все-таки деньги немалые… — пробормотал Асинь.
— Бирюза обычно мороза не боится. Она относится к полудрагоценным камням, достаточно твердая и плотная, так что температура на нее не влияет.
— А другие браслеты? — спросила Сяо Мо.
— Агат и другие драгоценные камни тоже не чувствительны к температуре. Например, бирюза, янтарь, сердолик — эти три встречаются чаще всего. Про нефрит и жадеит я вообще молчу. А вот дерево и все виды бодхи — другое дело. Во-первых, дерево боится перепадов температур, от жары и холода оно может деформироваться. А бодхи… — я сделал глоток пива, — в основном это плоды или семена растений. И высокая, и низкая температура, как и чрезмерная сухость или влажность, могут на них сильно повлиять.
— А что с ними будет на нашем северо-восточном холоде? — поинтересовался Асинь.
— Самое очевидное — у нас разница температур между улицей и помещением может достигать 50 градусов. Резкие перепады легко приводят к растрескиванию. С другой стороны, на юге, хоть и не так холодно, но из-за высокой влажности может появиться плесень.
— Понятно, — кивнула Сяо Мо.
— А я слышала, что янтарь плавится при высокой температуре. Это правда?
— Ха-ха-ха, это заблуждение, — подхватил Сяо Цян.
— Плавится только поддельный янтарь, пластик или копал, — заметил я. Я уже понял, что в присутствии красивой девушки Сяо Цян мгновенно забывал о плохом настроении.
— А, вот оно что. А то говорят: «Тысячелетний янтарь, десятитысячелетний воск». Как же он может так легко плавиться, если ему тысячи лет? — Сяо Мо кивнула.
— Это тоже не совсем так. К «тысячелетнему янтарю» и «десятитысячелетнему воску» нужно добавить еще один нолик! — пояснил я.
— А?! — Асинь и Сяо Мо одновременно вскинули брови.
— Да, речь идет о десятках миллионов лет. А то, что называют тысячелетним, — это копал, — сказал я, снимая с правой руки браслет и показывая его Сяо Мо. — Вот эта желтая бусина — янтарь. Он хоть и легкий, но при высокой температуре не плавится.
Сяо Мо взяла мой браслет. Посередине располагалась круглая бусина насыщенного янтарного цвета, который называют «куриный жир». Благодаря тому, что я долго его носил, бусина приобрела благородную патину, и ее блеск был мягким и приглушенным. Остальные бусины браслета были бочкообразными, черно-красного цвета.
— Брат Чжан, а эти красные бусины из чего? Они похожи на мои «луну и звезды», — сказав это, Сяо Мо достала из сумки свои четки. Как и подобает студентке художественного училища, она хранила их в отдельном бархатном мешочке с изящной вышивкой, изображающей лунную ночь над лотосовым прудом.
— У тебя наметанный глаз. Эти четки брат Чжан приобрел у старого йога в Непале. Подробностей я не знаю, но после его возвращения многие знатоки предлагали за них большие деньги, но он не согласился, — рассказал Сяо Цян.
— Такие ценные! А почему они такого цвета? — удивилась Сяо Мо.
— Бодхи «луна и звезды» изначально белые, но со временем, от постоянного ношения, они меняют цвет: сначала желтеют, потом краснеют, а потом чернеют. Черный цвет… хе-хе… говорит о том, что им не меньше ста лет, — пояснил Сяо Цян.
— Вот это да! — Сяо Мо еще немного полюбовалась четками и вернула их мне.
— Ладно, уже поздно. Пора расходиться. Сяо Мо, завтра после обеда приходи за браслетом и сертификатом.
Однако на следующий день Сяо Мо меня не застала. Дверь лавки «Полшага до…» была заперта, а нетронутый снег у порога говорил о том, что с момента вчерашнего снегопада ее никто не открывал.
Мы снова увиделись только через два дня.
— Брат Чжан, что случилось? Почему лавка закрыта? Что-то произошло? — с тревогой спросила Сяо Мо.
Я сидел за прилавком, выглядя совершенно разбитым, и молча протянул ей запечатанный пакет. — Вот, сертификат подлинности из геммологического центра «Си Дабао». Можно проверить в любом месте.
Сяо Мо взяла пакет, но не стала его открывать. — Брат Чжан, что с тобой? Ты какой-то не такой. И почему лавка была закрыта? Я звонила, но ты не брал трубку.
— Даже не спрашивай, — я потер лоб. — После хого я простудился… Телефон разрядился, а я забыл его поставить на зарядку. Вчера вечером вспомнил, включил — а там куча пропущенных. Сегодня с утра пораньше побежал делать сертификат для твоего браслета. Извини.
— Ой, да ладно, брат Чжан. Мы уж испугались, что что-то серьезное случилось. Хотя… Подожди, у меня в телефоне были гудки «занято», — удивилась Сяо Мо.
— Да все нормально, ваш брат Чжан ведь живет… — начал было Сяо Цян.
— Замолчи! — рявкнул я.
Сяо Цян тут же зажал рот рукой.
— Брат Чжан, опять секреты? — спросила Сяо Мо.
— Да нет, просто я живу в пригороде, в ЖК «…Хуаюань…»
— А! Тот самый комплекс! Я о нем слышал! Говорят, он… там привидения… — Асинь вдруг осёкся и тоже закрыл рот рукой.
— Не неси чушь. Надо верить науке, никаких привидений не бывает. Все это выдумки, — я не хотел развивать эту тему.
— Но, брат Чжан, ты правда там живешь? Про этот комплекс столько историй ходит. С 2004 по 2009 год о нем чуть ли не каждый месяц в газетах писали. Говорят, все жильцы оттуда съехали, — Асинь говорил все тише и тише, а я боялся, что он сейчас язык прикусит.
— Это все слухи. Вот я живу там, и ничего. Просто управляющая компания никудышная, фонари вечно не горят, никто их не чинит. А еще там живут в основном переселенцы, пожилые люди. Зимой все дорожки обледенелые, ходить опасно, вот многие и переехали. Ничего такого сверхъестественного, — объяснил я.
В этот момент я заметил, что Сяо Мо молча смотрит на мой браслет.
— Брат Чжан, ты бусину на браслете поменял? — спросила она.
— Нет, а что? — я проследил за ее взглядом и увидел на янтарной бусине белое кольцо. Одна его сторона была слегка неровной, как ресницы, с небольшим заострением, а остальная часть была идеально круглой. «Вот черт», — подумал я.
— Что это такое? Откуда на янтаре «глаз неба»?
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|